народу работало в этом торговом центре столько, сколько было, наверное, всего жителей в их районе. А уж сколько было посетителей, особенно в выходные дни?! Вовка такую толпу людей раньше никогда и не видел.
Придя на работу, а шел Вовка по деревенской привычке пешком, благо арендованная комната находилась всего в пяти автобусных остановках от торгового центра, он переоделся в форму.
Старший смены взглянул на него оценивающе, сказал:
— Сегодня походишь с напарником, а завтра будешь работать один. Тогда и получишь рацию и фурнитуру к ней.
В восемь сорок пять старший смены и десять охранников собрались на первом этаже возле гипермаркета «Ашан». Весь торговый центр начинал работу ровно в десять часов утра. Но две организации имели исключение. Это «Макдоналдс», АвтоМак которого начинал работу с восьми утра, и «Ашан» — с девяти. У АвтоМака, у которого подъезд для автомобилей клиентов был с торца здания, и бургеры, кола и прочая удобная для перекуса на ходу или в автомобиле, но не здешняя, еда выдавались через окошки. А вот для работы «Ашана» необходимо было открывать центральную дверь торгового центра. Дверь открывалась ровно в девять одновременно с началом работы гипермаркета, но, чтобы посетители не расходились по всем этажам торгового центра, магазины которого открывались ровно в десять, на каждом проходе вставали по два охранника.
Вовка встал с пожилым, но крепким охранником, у эскалатора. Охранник был одет в хороший темно-синий костюм и белую рубашку и был похож на солидного директора леспромхоза. Эскалатор пока не был включен, но к нему уже после девяти часов стали подходить продавцы из магазинов второго этажа. Пожилой охранник решительно преграждал им путь. Тогда продавцы доставали пропуск с фотографией, фамилией, именем-отчеством, названием организации и печатью торгового центра и предъявляли ему. Охранник внимательно смотрел и только после этого благосклонно пропускал.
В паузах пожилой охранник инструктировал Вовку:
— Никого без пропуска не пропускай. Даже если ты знаешь, что человек работает в таком-то магазине… За нами наблюдают камеры. Будет нарушение — останешься без премии, еще одно нарушение — оштрафуют, третье — поедешь домой без выходного пособия. Да, кстати, откуда ты?
— Из деревни.
— Вижу, что не из города. Как деревня называется?
— Таежная.
— Издалека. И как к нам тебя занесло?.. Но ничего, освоишься. Тут даже из соседних областей есть — зарплата у нас неплохая. Главное — дисциплина. А меня зови Иван Иванычем. Вот на бейджике прочитать можешь.
— Где-где? — переспросил Вовка.
— Да вот на карточке, — Иван Иванович показал на пристегнутую к нагрудному карману металлической прищепкой визитную карточку в целлофане.
В десять часов, сразу после открытия всего торгового центра, старший смены направил Вовку вместе с тем же пожилым охранником в дальний конец первого этажа, в торце которого находился «Макдоналдс». Вовка не спеша шел рядом с Иван Ивановичем, с восхищением смотрел на ярко подсвеченные украшенные витрины. На манекенов, которые были наряжены, так казалось Вовке, в дорогие костюмы, платья, рубашки, наконец, — Вовка от смущения даже отвернулся — нижнее кружевное женское белье. Все вокруг блестело чистотой, пахло чудесными ароматами духов, дорогой кожи, шоколада. И продавщицы, почти все как на подбор, были красивыми, нарядными. Все это было так необычно для Вовки, что в какой-то момент он почувствовал, что жизнь его удалась, что он взлетел на неведомый для него Олимп, о котором он и представления раньше никакого не имел.
Посредине длинного широкого коридора с высоченным в два уровня потолком стояли продолговатые, обклеенные изумрудной кафельной плиткой клумбы, в которых росли высокие пальмы и другие экзотические ярко-зеленые растения, названия которых Вовка не знал. А за ними, впереди по ходу, Вовка увидел огромный аквариум с огромными желтыми, красными, синими рыбами. И вода в аквариуме была кристально чистой, несмотря на струю воздушных пузырьков, поднимающихся из-за огромной, в пол-аквариума, коряги. Вовка непроизвольно замедлил шаг, протянул руку к аквариуму и, ощутив холодную гладкость толстого стекла, вдруг вспомнил сон. И настроение в какой-то части Вовкиного «я» — казалось, что происходит его раздвоение — вдруг испортилось. Он мысленно произнес: «Ночь — прочь, сон — прочь!» Но даже ему в этой обстановке показалось это так нелепо, что он лишь усмехнулся и тронулся расслабленной походкой вслед за старшим товарищем в новой своей работе.
Получив первый аванс, Вовка в свой двухчасовой дневной отдых сначала поднялся на первый этаж, где была операционная касса банка, в которой можно было проводить любые доступные банковские операции, обменял пятидесятидолларовую купюру на рубли, потом поднялся на второй этаж, в салон красоты.
Парикмахерша Катя заканчивала стричь клиента, вернее брить голову клиенту.
Вовка решил немного подождать, а когда клиент, блестя смазанной лосьоном головой, направился к администратору, чтобы заплатить за стрижку, он подошел к Кате.
Девушка, увидев его, радостно улыбнулась, непроизвольно окинула профессиональным взглядом его прическу.
— Здравствуйте, подстригаться? — спросила она.
— Здрасьте, пока вроде рано. Сколько я вам остался тогда должен? — смущенно улыбнулся Вовка.
Улыбка сошла с лица парикмахерши:
— Ничего, — произнесла она, но взгляд от него оторвать не могла.
Вовка почувствовал себя еще более неловко, когда бритый клиент, подойдя к девушке, непринужденно поцеловал ее в щечку.
— Пока, Вася, — сказала парикмахерша. А когда бритоголовый вышел из салона, добавила: — Это мой брат.
— Ну все же, сколько? — спросил Вовка.
Парикмахерша повернулась к нему спиной и стала раскладывать на тумбочке инструменты.
Ее соседка, подстригавшая клиента за соседним креслом и слышавшая разговор, проходя мимо Вовки, негромко сказала:
— Купил бы лучше девушке цветы. Она любит розочки. Такие желтенькие.
Вовка вспомнил, что на первом этаже торгового центра есть магазин «Цветы». Он с детства не имел такой привычки — что-то у кого-то просить, даже у родителей, и тем более не мог быть кому-то что-то должен. Поэтому он без всякой далеко идущей цели спустился по эскалатору в цветочный магазин, выбрал розы ярко-желтого цвета с красным ободком по краям лепестков, рассчитался и, вернувшись в салон красоты, вручил букет парикмахерше.
Девушка от такого подарка, казалось, воспарит от счастья. На ее щечках выступил румянец, она заговорила радостным негромким нежным языком. И эта нежность, и радость была направлена на него и только на него. На Вовку. А он стоял и не знал, что делать. Ему хотелось уйти, но вместе с этим желанием было и другое, более потаенное, в котором он не смел себе признаться. Его тянуло к ней. Тянуло физически.
— Володя, ты меня сегодня вечером проводишь? — спросила Катя, глядя ему в глаза.
И он, как кролик, загипнотизированный взглядом удава, кивнул головой. Потом спохватился:
— Я
