Уничтожь злые деяния, которые во мне, а вместе с ними и [мою] греховность и коварство, о бог Истины и Правды. Да пребудет этот бог в мире со мной!»[53] Уже из этих фрагментов видно, что человек обращается к богу как к воплощению истины и правды, как к тому высшему свету, к которому человек стремится всю жизнь. Истина и правда — это тот путь, по которому человек должен идти, чтобы достойно прожить свою жизнь на земле и войти в потусторонний мир туда, где обитают боги. Словом, истина и правда — это высшие онтологические, гносеологические и аксиологические ценности, к которым стремится человек, и которые обусловливают смысл его земной и потусторонней жизни.
Храмовый комплекс в Карнаке. Египет
Храмовый комплекс в Карнаке. Египет
Проблема истины и правды тесно связана с вопросом о бессмертии и с Судным днем. Так, в одной из самых древних глав «Египетской Книги Мертвых» (глава ХХХ, ХХХ А, ХХХ Б) усопший, обращаясь к своему сердцу, просит: «Мое сердце, мать моя! Мое сердце, мать моя! Сердце моей жизни на земле. Пусть никто и ничто не сможет выступить против меня во время суда; и пусть никто не говорит против меня ничего дурного в присутствии верховных правителей; и да не причинят мне [вреда] в присутствии богов; и да не покинешь [ты] меня в присутствии великого бога, повелителя Аментета. Приветствую тебя, о сердце Озириса-кхент-Аментета! Приветствую вас, о мои правители! Приветствую вас, о боги, живущие в божественных облаках, возвышенные (или святые) благодаря скипетрам! Пусть ваши слова об Озирисе Ауф-анкхе будут честными и беспристрастными, и помогите ему добиться процветания перед Нехебкой. И вот, даже мне уготовано пребывать в самой сокровенной и исполненной величия части небес и находиться поблизости от земли, позвольте мне остаться на самой земле и не умереть в Аментете, и позвольте мне оставаться там кху на веки веков»[54].
Мы видим, что в «Книге Мертвых» в зародыше содержатся все позднейшие учения о Судном дне или о Страшном суде, и о бессмертии. Это одна из самых основополагающих проблем для всего человечества, которое никогда не сможет смириться со своим абсолютным исчезновением, а всегда будет стремиться достигнуть бессмертия то ли в форме бессмертия человека как такового, то ли бессмертия человеческой души. Здесь можно вспомнить Канта и Достоевского, которые считали идею бессмертия самой главной, самой фундаментальной идеей, выработанной человечеством, идеей, которую необходимо реализовать, может быть, в самом отдаленном будущем.
Главной и основной темой «Египетской Книги Мертвых» всегда была вера в бога, поэтому все остальные темы так или иначе сводились к созданию мощной, прочной веры, с помощью которой человек мог бы преодолевать любые земные препятствия и коллизии и надеяться на то, что эта вера поможет ему войти в царство вечной истины, вечного света и достигнуть бессмертия.
Плакальщицы. Фрагмент настенной росписи гробницы (1411–1375 до н. э.). Египет
Плакальщицы. Фрагмент настенной росписи гробницы (1411–1375 до н. э.). Египет
Неслучайно переводчик и комментатор «Египетской Книги Мертвых» Е. А. Уоллис Бадж приходит к заключению, что содержание этой книги включает в себя следующие положения: «1. Вера в бессмертие и во встречу после смерти с родственниками. 2. Вера в воскрешение духовного тела, в котором душа жила после смерти. 3. Вера в продолжение существования души сердца, ка (двойника) и тени. 4. Вера в превращение пожертвований и действенность погребальных подношений и даров. 5. Вера в действенность заклинаний, включая имена, магические и религиозные формулы и т. д. 6. Вера в неизбежность Суда, на котором праведники получают в награду вечную жизнь и счастье, а грешники уничтожаются»[55]. Все эти пункты вели в конечном счете к установлению духовного центра — одного главного, основного бога, вокруг которого группировались вышеназванные верования. Все это вместе взятое можно считать первым проблеском или первыми шагами к началу формирования единобожия, которое, по существу, возникнет много столетий спустя в древнееврейской, христианской и исламской религиях.
Великие мыслители и учители человечества
Будда
Я много раз читал тексты Будды в самых различных переводах на английском, немецком, французском, других европейских языках, а также переводы этих текстов на русский язык. И всегда испытывал какую-то неудовлетворенность. Видимо, сказывалось прежде всего мое незнание санскрита и пали, а также, пожалуй, не совсем точные и удачные переводы с этих языков. И когда мне опять понадобились тексты Будды, чтобы изложить суть его учения и сравнить это учение с другими учениями (Конфуций, Лао Цзы, Иисус Христос и др.), оказалось, что все мои предыдущие тексты Будды куда-то исчезли, и я вынужден был снова пойти по книжным магазинам, чтобы найти соответствующее издание. На этот раз мне повезло: из книг, посвященных буддизму, я выбрал «Афоризмы Будды», Москва, Geleos Publishing House, 2011, представляющие собой новый коллективный перевод текстов Учителя с соответствующими предисловием и послесловием видных русских и зарубежных мыслителей.
Прежде всего обратила на себя внимание небольшая статья Л. Толстого о Будде, а также предисловие известного йога Раманантата, где он весьма нелестно высказывается о современной России: «О современном состоянии русского общества можно сказать только, что оно ввергнуто в безумие, и безумие его ужасно. Никогда прежде русские не были так самозабвенно погружены в материальные дрязги, никогда прежде они не были так загипнотизированы действительностью, которая в действительности не действительна, ибо представляет собой иллюзию, жалкую и ничтожную. Никогда прежде русские не были так помешаны на наживе и выживании. Никогда еще честь и совесть и человеческое достоинство не были у них в таком постыдном пренебрежении, как сегодня. Болезнь эту необходимо лечить, и лечить как можно скорее, потому что иначе — смерть. Одним из лекарств при оздоровлении русского общества может быть ознакомление как можно большего круга русских людей с идеями Будды»[56].
Его критика прежних переводов текстов Будды на русский язык показалась мне весьма убедительной, поскольку он конкретно, на примерах, показывает, что авторы этих переводов неадекватно понимают само учение Будды, а потому и не совсем точно переводят его афоризмы, по существу, дают буквальный перевод. При этом автор справедливо выступает против двух крайностей в истолковании учения Будды: «Нам бы хотелось избежать двух крайностей: говорить о Будде как о божестве, как то делают буддисты, или говорить о нем в манере материалистов просто как
