глаза свободной ладонью, то запускал пятерню в непослушные чёрные кудри, то задумчиво сверлил сигарету взглядом.
Мария не отрывала от него глаз. Она заметно нервничала, и я ещё раз подумала, что совместный завтрак был так себе идеей. Мы с Дереком снова упёрлись лбами. Он не хотел раскрывать мне тайны. Я не хотела уступать ему. Замкнутый круг.
Мы просидели так минут десять. Официант наконец-то принёс наш заказ, я повторила кофе и уставилась на Марию. Та всё ещё смотрела в окно.
— Так, — вдруг собралась она, — Дерек возвращается.
Мы уткнулись в тарелки, изображая активное поедание завтрака. Дерек осторожно сел на своё место, закидывая ногу за ногу.
— Я уверен, что пожалею об этом. Но, взвесив все за и против, решил, что всё равно не смогу оберегать тебя всю жизнь, Аика. Да, я буду стараться это делать. Но я не могу пришить тебя к себе. Тем более, срок твоего контракта со мной заканчивается, и ты вольна будешь идти туда, куда захочешь. Пусть лучше это случится сейчас. Я хотя бы буду в курсе, если что-то произойдёт.
— Ничего не произойдёт, — закивала Мария, порывисто целуя Дерека, — я буду следить за ней каждую минутку.
Дерек вздохнул, переводя взгляд на девушку. Он протянул руку и погладил её светлые волосы и, ничего не ответив, грустно улыбнулся.
Глава 12
Пустой зал был уютным. Казалось бы — как можно испытывать такие чувства в огромном пространстве со сценой, шестами и барными стойками. Но я любила это место.
Любила потолок, украшенный падшими ангелами. Они хитро улыбались и смотрели прямиком на сцену. В точку, где происходило волшебство. Подростком я обожала разглядывать каждого ангела. Тем более, они были разными. Мужчины и женщины, с белыми, чёрными или рыжими волосами, с прекрасными, но абсолютно разнообразными телами, высокие и низкие… Неизменны были лишь крылья, чёрные, огромные, величественные.
— Хотела бы я себе крылья. Может, подаришь мне на день рождения? — спросила я как-то Дерека.
Тот легко провёл ладонью по моей лопатке, и вдруг резко сжал её, вставив пальцы под самую кость. Я взвыла от боли, выгибаясь.
— Это десять процентов того, что испытываешь от превращения в ангела. Готова терпеть это каждый раз?
Я помотала головой.
— Это больше проклятие, Аика, чем благословение.
Больше я про крылья не говорила. Но любовалась.
Я запрыгнула на один из высоких барных стульев с витиеватой ножкой и огляделась. В каждом углу клуба располагался бар на любой вкус.
Моим любимым был бар напротив: лазурная полупрозрачная стойка в пол, сооружённая наподобие водопада с бегущей внутри водой и лепниной в виде русалок. Красивых, стройных, но почему-то яростных. Мягкий голубоватый свет окутывал этот угол, заманивая посетителей. Сама стойка был сплошь покрыта ракушками из разных рек, морей и океанов нашего мира. А может, и не только нашего. Сейчас было пусто, но вечером тут появятся три прекрасные девушки, которые переоденутся в купальники с чешуёй, и нальют мне мой любимый коктейль с названием «сердце Сирены». Он был кислым до ужаса, аж скулы сводил. Но в самом конце по пищеводу разливалась неожиданная тягучая сладость, как поощрение за твои страдания.
Я перевела взгляд вправо. Даже в полумраке этот угол светился без всяких вспомогательных вмешательств. Белый, чистый, островок нежности и непорочности в царстве разврата. Ага, как бы не так. Несмотря на всё целомудрие интерьера (тут и нежно-молочные колонны, и легчайшие облака над стойкой, и статуи богов и ангелов с белыми крыльями, вряд ли доставшимися им болью), Дерек брал на работу в эту часть заведения самых отвязных барменш. Тех, кто не боялся залезать на стойку, тряся пятой точкой; тех, кто позволял посетителям слизывать со своего плеча соль, пить с пупка текилу и закусывать лаймом из своих губ. И да, тех, кто без проблем ходил топлес. Глаз Марии каждый раз нервно дёргался, глядя на эту вакханалию, что заставляло меня хихикать, уткнувшись в её плечо.
Слева от меня располагался самый яркий угол заведения. Бар Фей. Блестящая праздничная стойка, украшенная живыми цветами и искусно замаскированными вазонами, в которых росли небольшие деревья, привлекала всеобщее внимание. Пёстрые разноцветные лампадки освещали стойку и стену за ней. Там во всё пространство красовалось изображение самых разных фей. Особенно мне нравилась Фея Тиана, с изящной короной из листьев на милой черноволосой головушке.
Я всё время смеялась, когда видела Дерека, сидящего на высоком стуле ежевичного цвета, аккурат посреди этого яркого великолепия: обычно строгий мужчина во всём чёрном смотрелся весьма комично. Особенно с ярким бокалом, в котором пузырилась розовая жидкость. «Прекрасная Ондина».
— И ты был с ней знаком? — я во все глаза смотрела на Дерека, когда он рассказывал новой девушке-бармену названия напитков.
Я считала, что всё не просто так. Всё имеет смысл. А, зная о Дереке немного больше, чем остальные, было очевидно, что названия коктейлей он брал не из воздуха.
— С Ондиной? — поморщился Дерек, поворачиваясь на меня, — Ты почему вообще не в школе?
— Выходной, — соврала я, широко улыбаясь, прикидывая, помнит ли Дерек, что в понедельник выходных в школе не бывает. Он недовольно поджал губы, но промолчал.
— Ну или хотя бы с какой-то из Фей, — не унималась я.
— Феи… — Дерек нахмурился, — такой уже специфический народ. Они так же красивы, как и… — он запнулся, пристально глядя на меня, — Что это за расспросы! Ну-ка кыш из клуба, детям тут не место.
Тогда я обиженно поплелась в комнату, обдумывая, как буду колотить вечером Минору, срывая на нём всё накопившееся негодование.
Минору…
Воспоминания снова ткнули меня в человека, которого я итак не забывала ни на минуту. Который был моим другом. Который был гораздо больше, чемпростодругом. И с которым я не виделась уже три года.
Он любил сидеть на том месте, где сейчас сидела я. Самое мрачное пространство. Стойка, сотканная из чёрной магии, как мы её называли. Не представляю, как можно было добиться такого эффекта, но всё, что было под столешницей окутывалось сизым дымом, непрерывно клубившимся от низа до верха, разбиваясь о преграду в виде пола и, собственно, самой стойки. Цвета элементов декора варьировались от тёмно-фиолетового до цвета асфальта. Тут практически не было освещения, лишь свечи, и то всего парочка, видимо, чтобы девушки, работающие на баре, могли хоть что-то рассмотреть. Девушек, кстати, самих почти не было видно: их дресс-кодом были обтягивающие от макушки до пят чёрные комбинезоны. Открытыми частями тела были только кисти рук и глаза. Даже рот был запечатан под тканью.
