Странные вопросы, если честно. То есть никогда не думал, что в этом есть что-то общее. Есть? Прямо-таки Кэрролл? Возможно, ему виднее. Хорошо, я отвечу. Верю ли я в параллельные миры? Конечно же, нет. Мое любимое блюдо? Брусничный пирог с апельсинами и сахаром. Да-да, именно с апельсинами.
Рассказ
Мальчик, это у тебя настоящий автомат?
— Ну что вы, какой настоящий… ММГ. Макет масс–габаритный. Настоящие только на стрельбище выдают, а этот для того, чтобы скауты не расслаблялись, чувствовали тяжесть солдатской жизни.
— Так ты, значит, скаут? — сощурился старик.
— Ага. У нас тут лагерь недалеко. Километра… Четыре, наверное.
Скаут указал пальцем за окно, в сторону леса.
— Лагерь… это имени Владимира Гастелло, что ли? — поинтересовался старик.
— Николая, — поправил скаут. — Гастелло был Николай. Если вы про того Гастелло, про героя.
— Про героя, — подтвердил старик.
— Николай Гастелло, — подтвердил скаут. — Но наш лагерь по–другому называется — «Зарница».
— Ну да, — кивнул старик, — конечно, «Зарница».
Старик отряхнул руки. Затем еще раз отряхнул, покосился на автомат.
— Модель, точно, — повторил скаут. — То есть он сделан из настоящего автомата, но сейчас испорчен и не стреляет, и Старик почесал бороду и сказал:
— Ты что, мальчик, меня за дурака считаешь? Я таких штук 5:1 в жизни видел — тебе и не снилось, уж как нибудь могу различить — боевой или модель… Впрочем, может, ты и прав.
Старик вдруг расслабился и уселся в кресло.
— Может, ты, молодой человек с автоматом, и прав, — сказал старик. — Видеть я стал плохо, вполне, может быть, и чувствовать тоже. К тому же оказия–с со мной сегодня приключилась — очки подвели. Одни разбились, другие потерялись, третьи… Третьи, впрочем, тоже потерялись. Садись, чего стоять, мы не лошади.
Скаут снял с плеча автомат, сел в кресло напротив и оглядел дом. Быстро, но пристально.
Старинный, с толстыми стенами и небольшими окнами — купеческий особняк, пропахший воском, толокном, медом. На стенах какие то специальные крюки, наверное, вешали на них что то. Или кого то. Наверное, подвалы есть хорошие, в таких можно ядерную бомбардировку пересидеть. Комната, опять же, большая, и полно в этой комнате разных старых вещей, собственно, все старое, даже телевизор — древний и черно–белый, с выпуклым экраном. Мебель тоже тяжелая, настоящая, в такой можно жить. И старик под стать всему этому — бородатый, сутулый, в ношеном пальто, похожем на длинный клетчатый сюртук. Хотя, если приглядеться, не очень то и старик. Лет шестьдесят, может, но вид имеет усталый, на семьдесят с половиной, подержанный жизнью, скаут увидел это за несколько секунд, побарабанил пальцами по автомату.
— И зачем ты ко мне пожаловал, мальчик с автоматом? — ухмыльнулся старик.
— Да вот, расследую… — скаут вздохнул и приставил автомат к креслу. — То есть исследование пишу, работу научную вроде как.
— Про что? — осторожно поинтересовался старик
Он дотянулся до стакана с холодным чаем, отхлебнул.
— А так, про всякие эксперименты. Про проект «Двина». Вы же в нем участвовали, кажется?
Скаут зевнул, поглядел на крюк на стене, поежился. Поправил куртку, серую, из толстой коричневой кожи, с высоким воротом и крупными медными пуговицами.
— Хорошая у тебя куртка, — сказал старик. — Никогда таких не видел.
— Буйволова кожа, — пояснил скаут. — В таких ходили грабители дилижансов на Диком Западе, классический дизайн.
— То то, я смотрю, знакомое что то… Проект «Двина» говоришь?
Старик стал пить чай, побрякивая зубами и дергая горлом, допил, облизал ложку.
— Вы ведь, кажется, поучаствовали?
— Ну, допустим, поучаствовал, — сказал старик. — И что дальше?
— Ну, может быть, вы мне расскажете? Как оно там все происходило? Мне для реферата…
— С какой это радости? — старик вернул стакан на стол и неприветливо закутался в пальто. — А потом, я все рассказал уже. Я рассказал, они записали, потом вышло в газете. «Вестник эзотерики», «Светлая…» Забыл. Корреспонденты, короче, приходили, уважительные ребята, «Светлая…» Нет, не вспомню.
Старик счастливо улыбнулся, посмотрел на стену.
— Забыл название, — повторил он. — Забывчивость — одна из немногочисленных привилегий моего возраста. Впрочем, тебе еще предстоит это узнать. Ты тоже про «Двину» прочитал в газете?
— Не, я не читал, — ответил скаут. — Это наш… руководитель… Скаут–мастер, короче. Он все эти газеты читает, интересное в блокнот выписывает. Потом нам рассказывает с познавательными целями.
— А зачем тебе то это нужно? Тоже в газету хочешь написать?
— Нет, я же говорю — научная работа, реферат, сугубо 2 в этнографических целях, — заверил скаут. — У нас скаутское 1 задание — каждый должен провести расследование, раскопать какую нибудь тайну, загадку решить. А скаут–мастер как узнал, что вы неподалеку живете, так сразу меня и отправил.
Старик с печалью посмотрел на стакан и на ложку. Скаут сделал неловкое движение, автомат с лязгом грохнулся на пол.
— Извините, — скаут поднял оружие. — Все никак не привыкну к этому…
— Ничего, — махнул рукой старик. — Бывает. Я тоже по первой все время скальпель ронял… Только я ведь ничего не могу добавить к тому, что написали в той газете… Хотя нет, могу. Там написано, что я магистр биомеханики — это неправда все, тогда я был уже доктором.
Скаут вздохнул, расстегнул ворот куртки и достал из за пазухи сверток, что то запакованное в газетную бумагу, перетянутую разноцветными резинками. Стянул резинки и стал аккуратно расправлять бумагу.
Старик напрягся и поглядел в сторону подоконника, на котором стопкой лежали пожелтевшие книги.
— Презент, — сказал скаут.
Из газеты показался длинный трехгранный штык, с железным бряком упал на стол.
— Ого! — удивился старик. — Где взял?
— Есть еще места.
— И не пропиленный… Отличная вещь. Начало девятнадцатого века, кажется… — старик потрогал клинок пальцем. — И что ты хочешь?
— Проект «Двина», — повторил скаут. — «Двина», «Двина», в подробностях.
— Подробности…
Старик попробовал багинет на остроту, постучал ногтем по металлу.
