думала, ты собирался преподать мне урок?
Он замахнулся на меня так быстро, что я не успела уклониться, и его мясистый кулак столкнулся с моей челюстью, рассекая губу и отправляя меня в полет. Я упала на пол, покатилась по бетону и почувствовала вкус крови, а мое тело запело от боли, вызванной его ударом.
Двести двинулся вперед, чтобы добить меня, и я рассмеялась, когда он приблизился. Я сплюнула кровь изо рта и размахнулась ногой так, что сильно ударила его в боковую часть левого колена. Он упал, как дуб, опрокинутый в лесу, а я откатилась в сторону, прежде чем он смог меня раздавить.
Спорим, теперь эта крутая походка не кажется такой уж отличной идеей?
Я в мгновение ока оказалась на ногах, прыгнула на него и вцепилась ему в грудь, нанося столько ударов кулаками в лицо, сколько могла, пока он не пришел в себя.
Мои костяшки пальцев звенели от ударов о его толстый череп, и кровь брызгала на нас обоих.
Двести ударил меня по ребрам, и я вскрикнула, когда в ответ раздался ужасающий треск.
Его руки сомкнулись вокруг моей талии, и он отбросил меня от себя, словно я была всего лишь тряпичной куклой.
Я врезалась в толпу заключенных, сбив троих из них, так что мы упали в кучу. Двадцать Седьмая вскочила на ноги, едва не уронив одеяла, когда я поднялась на ноги.
— Я считаю тебя ответственной за мое дерьмо, Двадцать Семь, — предупредила я. — Так что тебе лучше не запачкать его.
Ее глаза расширились, и она крепче сжала одеяла, а я повернулась и побежала обратно к Голиафу, пока он поднимался на ноги.
Агония пронзила мои ребра, но я не обращала на нее внимания, сосредоточив всю свою энергию на борьбе и не позволяя боли отвлечь меня от моей цели.
Я завыла на бегу, мой голос отразился от стен, прежде чем я прыгнула вперед и приземлилась ему на спину.
Я обхватила его рукой за горло и зацепила запястье другой рукой, прилагая каждую крупицу своей силы, чтобы задушить его.
Двухсотый выл подо мной, раскачиваясь, пытаясь схватить меня, но я не отпускала его.
Я зарычала, стиснув зубы, вдавливая колени в его позвоночник и отклоняясь всем весом назад, чтобы ускорить процесс.
Дракон попытался зарычать, но моя хватка была слишком крепкой, чтобы позволить ему выпустить воздух.
Он вцепился когтями в мою руку, пытаясь вырваться из моей хватки, пошатываясь в одну сторону, а затем в другую.
Улыбка натянула уголок моего рта, и я сжала его сильнее, победа запела в моих венах с таким сладким обещанием, что я почти почувствовала ее вкус.
Двести крутанулся на месте, его руки вцепились в меня, и ему удалось схватить в кулак мои волосы, освободив их из завязанного мною пучка.
Я выругалась под нос, когда он почти оторвал меня от себя, но вместо этого ему удалось лишь вырвать клок волос из моей головы.
Я вскрикнула, но не ослабила хватку, еще сильнее вдавливая колени, так как весь мой вес повис на его шее.
Он рухнул на колени, и сила столкновения с землей почти отбросила меня, но я не отпустила. Я уперлась ногами в бетонный пол и зарычала, сжимая его еще крепче, и борьба покинула его конечности.
Я почувствовала момент, когда он потерял сознание, по тому, как обмякло его тело, и отпустила его за секунду до того, как он упал на пол лицом вперед.
Я обхватила рот руками и завыла на луну, которая была спрятана далеко над крышей здания, звук эхом разнесся вокруг меня в тишине, которая последовала за моей победой.
Через несколько мгновений все остальные Волки в комнате присоединились ко мне и завыли хором о моей победе, обращаясь к звездам, которые не могли нас видеть. Мы были забытыми фейри, погребенными под землей за наши преступления, словно наши тела были равны трупам. Но во мне было еще так много жизни, и когда я покончу с этим местом, никто никогда не забудет имя Розали Оскура.
Я снова посмотрела на Двухсотого и закусила губу, заметив густой локон черных волос, накрученный на его пальцы. Кто, блять, дергает за волосы во время драки? Что за маленькая сучка. Следовало врезать ему по яйцам.
Я прикоснулась пальцами к больному участку кожи на голове и с усмешкой посмотрела на бессознательного Дракона-перевертыша, а затем отвернулась от него, словно он ничего для меня не значил.
Но это была чушь. Ведь он был моим билетом в это место. Теперь никто больше не будет меня недооценивать, и, несмотря на то, что из моей распухшей губы на язык сочилась кровь, и я была уверена, что он сломал мне ребра, я не собиралась никому давать понять, что это было не так просто.
— На что ты уставилась, Двадцать Семь? — огрызнулась я, когда расширенные глаза Сирены привлекли мое внимание. — Иди и застели мою койку и избавься от его дерьма, пока ты здесь.
Она повернулась и скрылась в толпе без малейшего намека на жалобу, а я двинулась за ней в неторопливом темпе.
Глаза провожали меня взглядами, а Оборотни в толпе тянулись, чтобы провести ладонями по моим рукам в знак молчаливого предложения. Но у меня не было никакого желания приглашать их с собой. Если кто-то хотел присоединиться к моей стае, он мог заслужить свое место в ней. Я не стала бы брать просто так любого фейри.
Но это уже вопрос завтрашнего дня. Сегодня я просто хотела отдохнуть в своей блестящей, новой камере.
Глава 4
Роари
Я опирался локтями на перила самого верхнего этажа, глядя вниз, на нижнюю часть блока камеры, где Розали Оскура только что уложила на задницу десятитонного Дракона.
Это тот самый вздорный маленький щенок, которого я знаю и люблю.
Она даже не заметила меня, когда поднималась по лестнице и прошла мимо меня с толпой аплодирующих придурков за спиной. Даже не удостоила меня взглядом, когда я откинул свою длинную темную гриву с лица. Она просто вплыла в камеру рядом с моей, где Двадцать Седьмая заканчивала выносить вещи Кристофера. Розали прошла мимо нее, и Сирена, собрав в кучу последнее Драконье дерьмо, поспешила покинуть камеру. Я пальцем поманил ее к себе.
Ее брови изогнулись, и она, ни секунды не раздумывая, бросилась ко мне.
— Выброси это, — приказал я, указывая на перила.
— Но если Кристофер увидит меня… — начала она, и я закатил глаза.
Я сунул два пальца
