– Другой нельзя – я с сожалением развел руками и опять оперся спиной о стену.
Облизав пересохшие ободранные губы, бродяга поочередно обвел нас взглядом, сцапав стопку, выпил частыми мелкими глоточкам, еще раз облизнулся и уточнил:
– Не шуткуете, братцы? Кувшин с мочой выпить обязан?
– Почему обязан? – удивился я – Выбирать тебе, гоблин. Хлебай мочу – и живи спокойно внутренним работягой.
– Они даже не улицы считай не выходят! Смена всего четырнадцать часов! Два полных выходных в месяц. Спецодежда бесплатно! Зарплата небольшая, но стабильная, плюс к этому еще и трехразовая кормежка! И подарки ко всем праздникам группировки. Хорошие подарки! И очень скоро день рождения уважаемого Гадоса – уже завтра!
– С днюхой, лид! – оживился орк, протягивая мне лапу с зажатой стопкой.
– В жопу – буркнул я и заржавший Рэк выпил все сам, не обратив внимания на робко вытянутую лапу новообращенного в Гадюки. Ему налила Ссака, с нетерпением ожидающая финала.
– Выбор за тобой – повторил я – Решай.
– Мочу пить… ну нахер! – опрокинув в себя вторую стопку, бродяга гордо выпрямился, утер губы… и снова сгорбился – Но на улице жить тоже херово. А подруга моя? Она уже такую жизнь не тянет. А Гадюки сказали, что и ей выделят уголок в общаге с пресп… перс… перспективой взятия на работу. Ее ревматизму тепло домашнее на пользу пойдет…
– Решай – выдохнул я – Мне уже надоедает…
– Ну… все же узнают, что я мочи нахлебался… прохода не дадут… а может шутканули вы все же, а? – заслезившиеся глаза бродяги наполнились робкой надеждой – Какой еще покойник?
– Лежит вон за той стеной – Ссака ткнула большим пальцем в дыру, откуда продолжал сочиться розовый свет – Никаких шуток, гоблин. В компоте моча покойника. И его же плевки.
– Решай! – рыкнул я.
– Я из семьи Бутов! Живем с честью! Бедно! Но с честью!
– Решай!
– А там теплая общага и трехразовая жратва мне и бабе моей! Койка нормальная!
– Хоть чуток в жизни пожить без страха! Чтобы ничего не забирали, а бабу мою не били и не трахали подонки!
– Решай!
– Эх! – скривившись, бродяга сцапал кувшин, выпрямился, приложил к разверстому рту и… охнул, когда выстрел Ссаки пробил посудину и выбил ее из его пальцев.
С треском упав на пол, кувшин откатился к стене, по полу растеклась лужа. Растерянный бродяга из рода Бутов отступил, когда лужа подошла к его рваной обувке.
– Вали отсюда… Гадюка… – буркнула Ссака и сделала глоток прямо из бутылки, одновременно убирая пистолет в кобуру – Пшел нахер! И зови тех, кто за дверью!
– Спа… спасибо! Добрая ты бабенка! Сразу видно! Чмокну лапку!
– Пошел нахер тебе говорю! – побурев, наемница потянула рукоять пистолета из кобуры, и отпрянувший бродяга за секунду оказался на другом конце зала, втек в коридор и исчез с ликующим криком:
– Мечты сбываются!
– Добрая ты бабенка… – оскалив клыки, Рэк хрипло захохотал – Жалостливая ты сука…
– Заткнись!
– Сама заткнись! Это был его выбор!
– Он его и сделал! Так нахер уже рот мочой тухлой полоскать?!
– Он сделал свой выбор – согласился я и сгреб горсть остывших орешков – И не забудет об этом никогда. А нам не посрать?
– Нам всегда посрать, командир! – почти невнятно отрапортовал Рэк, дожевывая кусок мяса – Потому и живы!
Повернув корпус к Ссаке, я схватил ее за плечо, подтянул поближе и выдохнул ей в лицо:
– Сучья сентиментальность убивает, Ссака. Либо ты живая тварь насмешливая с куском обосранной стали вместо сердца… либо дохлая добрая бабенка, что отвлеклась на чужие проблемы и получила пулю в тупую башку. Не расслабляй булки.
– Да я и не расслабила! Просто чуток помогла гражданскому нищеброду.
– Не помогла ты нихера – возразил я – Жизнь это череда долбанных выборов с последствиями. Он знал на что шел ради спокойной жизни для себя и своей бабы. И был готов заплатить цену.
– И что?
– А ты заплатила вместо него.
– Патрон потратила! Велика трата? Да с Гадюк в сто тысяч раз больше стрясем! В следующий раз выбью кувшин ботинком!
– Да мне посрать на патрон, Ссака – качнув головой, я попытался собраться с мыслями, но от усталости это получалось плохо – Каждый… каждый должен платить сам. Платить полную сука цену. За все! Хочешь нормальную работу и теплую койку, но надо выпить кувшин мочи – хлебай мочу, сука! Хлебай! Или отказывайся и вали обратно на дождливые улицы, где тебя насадят на нож, а твою бабу на чужой хер! Это твой выбор! Твое решение! Выбирать – тебе! И платить – тоже тебе! Вот это и есть жизнь гоблинов! А вот если ты вдруг начинаешь платить за такого гоблина… он начинает чувствовать себя человеком! Или даже сраным эльфом, которому все должны! Раз… два… и он начинает этого ждать – что кто-то ему поможет просто так! Что кто-то заплатит за него! Что кто-то исправит им сломанное! Кто-то бесплатно вылечит его! Кто-то вместо него поговорит с боссом, чтобы ему повысили зарплату. И этому же он научит своих детей! – срите, ломайте, не работайте, не тренируйтесь, не учитесь выживанию, не заглядывайте в будущее – так и так придет добренький кто-то и все сделает за вас!
– Лид… да ладно тебе… – моргнув, Ссака осторожно пододвинула ко мне стопку – Я просто выбила кувшин с мочой из лапы нищего бродяги тащащего за собой прицеп с ревматозной бабой… чего ты завелся? У тебя глаза бешеные… аж побелели к херам…
– Если надо чтобы он вернулся и выпил кружку мочи – я щас все сделаю – успокоил меня Рэк и привстал – И бабу его. Пусть вдвоем хлебают – не все же мужикам за баб делать! Ну я сбегаю? А чтобы калорий больше – пусть Каппа насрет! Он умеет!
Мечника перекривило, но он сдержался и лишь пожал плечами.
С шумом выдохнув, я отпил самогона и тихо проговорил:
– Это все сраный Формоз. Он действует на меня. Здесь все начиналось. Здесь я вляпался во все это дерьмо, попавшись на сладкие слова Первого. Поэтому меня и потряхивает… Потому что здесь я стал частью глобальной операции по расчистки накрывшего планету токсичного дерьма, что появилось из-за упырков что никогда и ни за что в своей жизни не платили полную цену! Да… надо чуток поспать… а затем раз пятьсот отжаться, столько же раз присесть, убить сучьего Мэкса Скермиса и… похоронить Рокса.
– Я тоже люблю отжиматься, мистер Оди – спокойный голос раздался из коридора вместе с шумом неспешных и нарочито впечатываемых в пол шагов – Еще я очень не люблю хоронить друзей. И вот вам сучий Мэкс Скермис…
Через порог внутренней двери перелетел связанный крепыш с наголо бритой башкой, кляпом во рту, татуировкой опасной бритвы между отвисших сисек, солидным пузом и перепуганными глазами. Мелко просеменив, он споткнулся и упал в лужу компота с мочой. Заворочавшись, поднял голову, встретился со мной взглядом и… опять опустил ее и с тихим сдавленным стоном вжался лбом в пол.