Глава первая
Шлюха блевала, стоя на карачках над бетонной канавой с позеленелым дном. Полуголая, кожаные ремни глубоко вдавливаются в полное тело, рваные колготки свисают с ляжек длинными лоскутами, мало чем отличаясь по виду от полоскающихся в канаве темных волос.
– Вот это я понимаю баба – восхищенно осклабился орк, вцепившись в покосившийся столб со здоровенным красным фонарем – Командир! Можно я ей помогу?
– Проблеваться?
– И это тоже!
– Мы там – не поворачиваясь, я ткнул большим пальцем через плечо и не промахнулся, судя по тому, как мученически наморщилась рожа Рэка, пытающегося прочесть название:
– Потеки… сладости?
Пришлось все же повернуть харю и взглянуть. Мы находились на улице, где по одной стороне тянулись бордели, а по другой питейные заведения. Улица называлась Блудо-авеню, находилась на граничащей с Мутатерром окраине Дублина и считалась грязной свалкой никчемных гоблинских душ, где достойному бойцу и просто жителю делать нечего.
– Левее – поправился я, по достоинству оценив приторно розовое обрамление входа в «Потеки радости» с этими самыми сочными потеками, намалеванными щедрой кистью.
Выбранный мной бар выглядел настоящей грязной дырой, судя по избитой ногами двери и лаконичной надписью «Бухло» на кирпичной бурой стене, столь же щедро, как и справа украшенной потеками, но уже не розовой краски, а желтой подсыхающей блевоты.
– Понял – кивнул Рэк, протягивая мне свой рюкзак с закрепленным оружием – Переползу улицу где-то через пару часов, командир.
– Ага.
– Эй! Жирная! Тебе помочь встать, чтобы я тебя положил и трахнул?
– ЫГВ-В-В-В-ВЫЫЫ-Е-Е-Е…
– Люблю сочных баб с огоньком… – прорычал нагнувшийся над шлюхой орк – Каппа! Помнишь Уголек? Давай со мной! Вспомним старое!
Каппа с каменным ликом отвернулся и шагнул к бару. За ним последовала лучница со столь же идеальной осанкой. Если в невозмутимости их лиц и можно было что прочитать, то только матерное.
– Отдохнем – хмыкнул я и покосился в сторону, где улица заканчивалась, упираясь в недостроенный Риториками Бездны участок стены – Подождем, когда всколыхнутое нами дерьмо чуть успокоится.
– Придет покупатель – подтвердила наемница и перепрыгнула лужу рвоты – Предложит то, предложит се, намажет словесным повидлом, капнет медку, нарисует нам высокие горизонты богатого будущего, если мы не облажаемся с как всегда крайне важным поручением… но ведь мы не продаемся, лид?
– Мы не продаемся – подтвердил я.
– Свобода – высшая ценность! – пропела Ссака и небрежным ударом локтя снесла с ног потянувшегося к ее груди вывалившегося из бара пьяного мужика – Дома для свободных, дома для рифтовых!
Я вздрогнул, услышав эти слова.
– Вспомнил… я вспомнил! Та часть домов Мутатерра с плавными обводами углов и окон, что тянулись вдоль каньона…
– Острова свободы же – удивленно зыркнула на меня нордическая Ссака, перешагивая через полумертвое тело обнаженной девки – Про них столько сладких песенок спели, что до сих пор скулы сводит.
– Да… да… острова свободы…
– До моего прихода в ВестПик они еще плавали как оплывшие клецки в ядовитом бульоне. Но населения на них стало куда меньше. И тут такое…
– Острова свободы? – идеальный по степени громкости и выражающий лишь легкую заинтересованность голос подала лучница, продолжающая держаться за спиной Каппы. Мечник же по привычке удерживал позицию за моим правым плечом… и получается, что я тащил за собой хвост, в свою очередь шагая за взбудораженной Ссакой. Хорошо, что Рэк отчалил в бордель, соблазнившись блевотной девкой – а то так бы и шагал впереди меня.
Ответить на вопрос лучницы никто не успел – миновав странный кишкообразный коридорчик, мы ввалились в небольшой длинный зал без окон. Мрачные кирпичные стены не украшало ничего кроме редких пятен, в воздухе витал запах кислятины и дерьма, а сидевшие у самого входа крепкие парни подорвались с таким грозным видом, на ходу доставая ножи, что будь я послабже духом обосрался бы поди. Но я слабым не был и лишь с искренней теплотой во взгляде вопросительно глянул на первого шагнувшего к нам. Секунда… и тот уронил жопу обратно на вделанную в пол стальную лавку, заодно опуская лицо к стаканам. Ножи исчезли тогда же, но это не устроило Ссаку, что наклонилась над столом, и, перевернув пластиковый стакан с бухлом на штаны тому громиле, ласково заметила:
– Еще раз пукан от лавки оторвешь – и я его тебе порву также, как тебя папаша твой порадовал на выпускной. Поняла, красавица моя?
– Да мы думали это чмомперсы…
– Да мне посрать на твою думалку, упырок. Я же тебе пукан рвать буду, а не думалку твою гнилую… Оторвете жопы от лавок – пристрелю к херам!
– А в сортир…
– Ссыте под себя, хренососы. Или в рот друг другу. О! За это дам бонус – отпущу главного любителя уринотерапии… – лязгнувший пистоле в руке наемницы и ее застывшие побелевшие глаза заставили ушлепков напрячь булки, чтобы нагнести побольше вакуума и присосаться к лавкам понадежней.
К этому моменту я уже прошел дальше, нацелившись на пустующий угол зала – всего занято четыре столика из двух десятков – и Ссаке пришлось чуть ускориться, что снова обогнать меня и шугануть нечто опухшее, вонючее, хрипло молящее о стакане на опохмел за наше здоровье и пусть мутанты сдохнут.
Упав на лавку со стальной спинкой, я продолжил скорее излагать для самого себя, а не отвечать на вопрос лучницы.
– Острова Свободы – плавучие города, что не подпадали под государственную юрисдикцию. Об этих островах орали со всех экранов, одно время рекламируя их так рьяно, что дымились не только динамики, но и жопы слушающих. Тематические города… зеленые города… автономные города… как их только не называли.
– Три четверти этих поплавков принадлежало Россогору! – добавила усевшаяся напротив Ссака – С них все и началось. У них ведь до самого конца работала стержневая их идея – современному гоблину ни к чему цепляться за собственную землю, ни к чему куда-то якориться. Наоборот – оставайся свободным вахтовым работником или фрилансером, а Россогор обеспечит тебе все остальное. Помните их рекламу? Да они блин так сочно эту житуху показывали, что мне самой хотелось все бросить, завербоваться на вахтенную работу и, как пелось в той рекламной песне, доверить судьбу Россогору… А помните ту первую их эпичную кругосветку, что превратилась в кружащий вокруг планетного шарика маховик – вечная кругосветка, вечное движение за бортом, никаких пересадок пассажиров – их вместе с каютами и рекреационными зонами перекидывали с лайнеров на дирижабли или на поезда. А поезда вообще главная фишка Россогора! Как они там себя еще рекламировали? Уже два миллиарда гоблинов в вечном движении?
