Степана.
Пялится на меня так увлечённо, что сам не замечает, что я на него в упор смотрю.
Эх! Похоже, всё самой придётся! Не переживу, если мою свежеприобретённую сладкую мордашку подпортят. Не налюбовалась ведь даже ещё…
Что? Сама, что ли не справлюсь, без Степана? Да без проблем! Тем более вызывает опасения то, как он странно и на моего Судьбинушку поглядывает. То ли завидует, то ли ещё чего, но взгляд недобрый и отчего-то удивлённый.
Поднимаюсь с места, но он этого даже не видит, так как достаёт телефон и пишет сообщение, чуть прикусив нижнюю губу. Прошу взволнованного, подорвавшегося вместе со мной Степана подождать на месте.
— Моди, не дури.
— Да я чего? Я ничего? Я, вон, с человеком поговорю…
— Зачем тебе кто-то, когда есть я? — предпринимает попытку остановить. А взгляд-то невинный. Ох, жук…
— Ты уже определись, то ли ты у меня есть, то ли ты ещё раздумываешь над тем, что есть. Только коли слово сказал, — держи. Мужик, как-никак!
— Возвращайся быстрее. Я есть хочу, а без тебя заказ делать не буду.
— Вот, посиди, подумай. Говорят, на голодный желудок, оно лучше думается, — немного обиделась я. Я для него… а он… до сих пор, даже такой не принимает.
Глупый, я его тут защищать иду…
Шагаю к столику, за которым сидит мужик, и по положению тела прекрасно вижу, что он ощущает мой тяжёлый взгляд на себе. Напрягся ещё сильнее.
Наконец, поднимает голову.
Удивление?
Радость?
Предвкушение?!
Похоть… — н-да, не без ложки дёгтя. Хотя по виду мужика он туда не одну ложку начерпать успел.
Неосознанно замедляю движение оттого, что он не просто наблюдает, — он будто впитывает каждое моё, даже незначительное, движение, каждый шаг, наслаждается им. А я ведь просто иду!
Ни разу на меня не смотрели вот так! Вроде как даже и лестно стало. Не видала я ни в чьих глазах ещё столько восхищения ко мне. Решаю позабавиться, добавив в походку немного хищной грации.
Кажется, у него даже губы пересохли, — нервно облизнул.
Снова подумалось, как бы от Судьбинушки именно такой реакции добиться? Пройтись, что ли, перед ним так же?
Сажусь напротив. Чего с наглецами церемониться?!
Выжидающе смотрю, подперев грудь руками.
Тот, под моим пристальным взглядом, что-то судорожно ищет на столе, а потом залпом выпивает стакан, даже не сразу поняв, что схватил стакан со спиртным. Ещё и не в то горло пошло. Задыхается, но пытается не показать вида.
— Моди, ты почему убежала? — вот и Судьбинушка нарисовался. От слов Степана глаза у мужика расширились.
— Моди… Модинка? Подруга Валенка? — выдаёт мужик, выдавая крайнюю степень удивлённости.
— Она самая, — говорю чуть насмешливо. Во, мужики! Вечно у них какой-то кипишь непонятный. Вот чего мой с места сорвался?
— Вы знакомы? — спрашивает не менее удивившийся Степашка.
— Сейчас и познакомимся! — торжественно объявляю и, не удержавшись, подмигиваю жгучему мужику, с удовольствием подмечая его реакцию. — Модина, — представляюсь.
— Наслышан. Валя многое о Вас рассказывала. Марк, — теперь уже моя очередь удивляться, но виду не подаю, надеюсь.
Лицедейство для меня наука сложная. Марк ещё и ладонь мою хватает, приводя в ступор: чтобы МЕНЯ кто-то за ладонь! Ещё и первый?!
Ловким движением перехватываю инициативу и переворачиваю уже его ладонь, с удовольствием читая на его лице растерянность. Так и застыли губы трубочкой!
Так вот оно что!
Руку поцеловать хотел, хитрец!
— Вот те номер! — вырывается на выдохе. Таких ладошек я ещё не встречала.
— Валя говорила, что вы мне погадаете, — выкает мне этот.
— А я, что, по-твоему, делаю? — отмахиваюсь, от мешающих читать линии вопросов.
Вот засада у мужика…
— Судьбинушка моя, знаю, что тебе это не понравится, но погоди немного за нашим столиком. Так надо, — отправляю Степана подальше.
Не нужно ему этого слышать…
Я цыганка импульсивная, но не настолько, да и домовёнок у меня сегодня уже нашалился.
— Уверена? — Степан напряжённо смотрит на Марка, и он чертовски прав. У этих двоих судьба такая: никогда не стоять рядом, а всегда по разные стороны быть.
— Иначе бы не попросила, — улыбаюсь Степану так, чтобы его успокоить.
— Жду, — коротко бросает он, бросив на Марка предупреждающий взгляд, правда, с какой-то ехидцей. Так смотрят, когда пытаются сказать: «А вот сейчас и тебе перепадёт раздача».
Стоило Судьбинушке отойти, и я почувствовала себя свободнее.
Выдохнула.
Немного сощурила глаза и подалась чуть вперёд, а этот, будь он неладен, снова за своё! Впился взглядом туда, закуда по наглой харе получают!
Не пойму этого мужика: сам себя до мучения доводит.
Мужиков вообще понять сложно, а этого особенно.
А-нет, дошло!
Теперь, наконец, смотрит прямо в лицо, но снова, будто гладит взглядом мои черты. Меня оказывается и касаться не надо, чтобы я это почувствовала.
Впервые чувствую прикосновения, которых на самом деле нет.
А это интересно! Может, дар какой проснулся? Мать говорит, у моей бабки их много было!
Странный мужик, этот Марк, ох, странный. Будто знает, чего хотят другие, а главное, что хочет сам. Без вариантов.
— Не получишь, — злюсь и вижу, как он бледнеет от моего взгляда. Ему однозначно становится неуютно, будто, даже больно.
— Что? — выдавливает из себя простывшим хрипом.
— Ничего не получишь, — отпускаю его руку довольно резко и откидываюсь на спинку стула, ещё раз окидывая Марка внимательным взглядом.
Неуютно ему, но другим он уют никогда не стремится создать. Так почему я должна думать о его комфорте? Опускаю взгляд ниже, смотрю на линию стола, а он неожиданно смущается и вдруг ёрзает, прикрывшись рукой.
Не могу сдержать улыбки. Выглядит довольно растерянно, но в то же время его не жалко, потому что он ненастоящий, насквозь фальшивый, и жизнь у него сплошная фальшь! Он даже сам себя не знает, лишь только свои цели. Для него люди на его пути, как кочки под ногами, по которым он идёт, чтобы не провалиться, добраться туда, где повыше.
— Ты это нагадала? — по взгляду вижу хочет убедить себя, что я шарлатанка.
Впрочем, так многие делают.
Только никому меня не дано понять. Я не вангую, а лишь читаю людей. Не столько много я вижу по ладони, сколько мне говорят реакции самого человека, его жесты, мимика и глаза. Если не брать в расчёт мои довольно редкие сны, с которыми ещё и разобраться нужно: вещий или желаемый, то я просто тонко чувствую людей. Мама говорит, с этим рождаются почти все, но мало кто к себе прислушивается, давая волю сомнениям. Она с детства не позволяла мне закрываться, твердила, без оглядки на других быть собой. Оказалось, быть
