руки на груди. То есть полигоны не равноценны. То, что пришлось провернуть для выхода нам, совсем не обязательное условие для остальных. Вот и ответ на то, почему местные супергерои кажутся мне выпуском детсада.
— Да, такие города — редкость, — протягивает Блад и вдруг пересекается взглядом со мной. — А сколько слоёв было в твоём городе?
— Пять, — отвечаю, не задумываясь. Здесь мне скрывать нечего. Может, наконец, перестанут меня за младенца держать.
— Это достаточно много, — задумчиво протягивает розоволосая. — Были трудности?
— Не особо, — пожимаю плечами. — Смотря, что считать трудностями. Насколько я знаю, монстров в первых зонах убили довольно быстро. А потом мы начали убивать друг друга. Всё как обычно, — криво усмехаюсь.
И с удивлением понимаю, что в мою сторону таращатся с таким ужасом, как будто у меня прямо сейчас в руках меч, с которого капает кровь невинных младенцев. Кажется, меня не совсем правильно поняли. Либо они не в курсе, какой контингент был отобран для помещения на полигон. Ну да это их проблемы, я тут всеобщую историю нашего пребывания на планете рассказывать не нанимался, мне за этой не платят.
— А у вас разве не так? — уточняю, пытаясь изобразить невинную улыбку. Получается не очень.
— Обычно не так, — Блад какое-то время молчит, делая выводы. — Обычно у нас все создают одну большую группу и пытаются выжить сообща. Вы — интересный вид, определённо. Система, сотворённая империей создателей, на вас не сработала. Как там называется ваш вид?
— Человек разумный,— хмыкаю, прикидывая процент нашего населения тут, к чьей разумности явно могут быть вопросы. — Хомо сапиенс. — И наша история как вида пестрит эпизодами возведения и разрушения империй.
В голове сами собой полетели воспоминания с уроков истории: Римская империя, инки, британцы, ассирийцы, монголы… да много кто, некоторые ещё и не по разу в процессах участвовали. Всех и не упомнишь.
Блад качает головой. Сложно понять, что именно она подумала на наш счёт. Да, я не тот человек, по которому можно составлять представление обо всём прогрессивном человечестве. Зато для собирательного образа очутившегося на этой планете человеческого сброда вполне могу подойти. Эдакий гибрид преступника и военного — в принципе как раз то, что сюда и накидали.
— Надеюсь, ваша уникальная видовая способность поможет нам в войне против вируса, — подводит итог Блад.
— Покажите, что надо разрушить, и мои люди это уничтожат, — хмыкаю. — Ломать — не строить.
Розоволосая активирует какое-то похожее на шкатулку устройство, и над ним тут же вспыхивает голограмма планеты. Девушка крутит её, что-то напряжённо ища. После чего делает пару жестов, и масштаб меняется, как и размер картинки. Теперь на пол-аудитории висит изображение какого-то гигантского обелиска или стелы.
— Вот тут находится первоисточник вируса. Его предтеча, если хотите. Это то, что отравляет землю, воздух, воду, словом, всё, что только есть на планете. Заражает всю неимунную часть населения планеты, превращая их в монстров. Более того, под действием вируса или из-за иных обстоятельств, но монстры эволюционируют. Они стремительно размножаются и, более того, они захватывают города.
Аудитория ахает, как один человек, я же хмурюсь — новости не из приятных.
— Да, это звучит безумно, но они чем-то движимы — это научно доказанный факт. Каким-то приказом или заложенным в генетическом коде инстинктом, но ими управляют. Один словом, городов-полигонов становится всё меньше, монстры выносят колонны, попросту пожирают их, после чего падает барьер, и город становится кормом для них. Поверьте, зрелище того, что остаётся от таких городов — картина не для слабонервных.
— То есть, вы хотите сказать, что надо всего лишь дойти до этого камня и уничтожить его? — уточняю, слегка кривясь. — Где подвох?
Блад дёргается от моих слов, её взгляд становится колючим.
— Думаешь, всё так просто? Осколок охраняют «всего лишь» легионы монстров. Тысячи и тысячи, не говоря уже о князьях, — в голосе преподавательницы звенит металл.
— Князьях? — приподнимаю брови. Не слышал такие звания, да ещё и среди местных чудовищ. Местного наместника помню — гигантская змея имела такой класс, кальмара система называла королём локации, а вот князей вроде не было…
— Князья — это монстры, сохранившие разум и развивающиеся быстрее, чем остальные, — терпеливо поясняет Блад то, что, судя по глазам, остальные уже знали.
Кажется, мне пора подтягивать матчасть по монстрам.
— Они разумны? — спрашиваю с сомнением. Поверить в такое проблематично.
— Отчасти, — кивает розоволосая. — Кто-то больше, кто-то меньше. В зависимости от того, сколько они сохранили, — по мере объяснения она успокаивается, голос приходит в норму, взгляд слегка смягчается.
И стоит на этой волне узнать ещё один интересный для меня момент.
— Мэй Блад, а можете рассказать о стихийных классах? — закидываю удочку.
— Первородных? — Блад задумывается, обводит взглядом группу. — Есть возражения, если я повторю кратко для новичка?
Но возражений не возникает.
— Классы бывают разными, — начинает мой ликбез розоволосая. — Обычно они напрямую связаны с талантами человека, владением каким-либо оружием, либо какой-то производной. Но всё стоит на истоках, стихиях. Люди, которые владеют первородными классами, имеют больший потенциал. Всё дело в навыках. Они бывают наградные и добытые. Наградные нельзя убрать, ты можешь их можешь только принять. От добытых можно отказаться. Например, индивид может владеть навыком «огненные ладони», прокачивать его, делать сильнее. Не обладающий классом человек будет получать рандомные навыки, благо таких на планете мало. Есть общее непреложное правило, всё на этой планете подчиняется системе, в которую вложен закон сохранения энергии. Обладатели классов черпают её в ремесле, а обладателям стихий помогает сама планета. Это если коротко.
— Спасибо, — благодарю, хотя сам уже понимаю, что стоит посетить местную библиотеку, потому как настолько короткое объяснение мне почти ничего не даёт. — А как осколок метеорита может влиять на монстров? Радиация? Какое-то излучение? — не понимаю я, как может какой-то кусок железа оказывать столь огромное губительное воздействие. Один — и на всю планету! Правда, от учёных мужей я был отдалён максимально далеко всю мою недолгую жизнь.
Замечаю парочку пробежавших по мне благодарных взглядов. Видимо, мои одногруппники тоже хотели бы задать вопрос, но опасались Блад — настолько их зашугала молодая преподавательница.
— Осколок притягивает их, меняет, а они, в свою очередь, воспроизводят изменённое потомство, на котором влияние сказывается ещё сильнее. И этот процесс продолжается до сих пор, поколение за поколением.
— И в чём цель вируса? — задаю следующий вопрос, уже понимая, что буду смелым флагманом в нашей маленькой группе. А что делать, если у остальных яйца Блад пооткусывала? Ну или они сожрали местную библиотеку и сами всё знают.
— Цель у любого вируса одна — создать для себя пригодную среду для обитания и размножения. Конкретно этот решил подмять под себя целую планету. Она вся больна, а мы выступаем в роли бравой иммунной системы, которая борется с ним. Животные распространяют вирус, он изменяет их генетически, встраивается в цепочки наследственной информации, дарит новые способности, развиваясь с каждым поколением. Его происхождение до сих пор неизвестно, но есть теории. Они родом из миров, откуда пришли жители Альянса. В каждом были божества и поклоняющиеся им люди. Если подумать, то в мифологии каждого из народов существует множество описаний животных и гуманоидов, не вписывающихся в их реальность.
— Интересная теория, — киваю, с некоторым содроганием вспоминая наши родные земные мифы. Они ж тоже пестрили такими вещами, местами напоминающими местную взбесившуюся фауну. — Но я правильно понимаю, что раньше никто не сталкивался с проявлениями вируса в таком масштабе?
— Нет, но на известные нам планеты не падал осколок таких размеров. Если там и существовал вирус, то он мог мутировать и проявлять себя иначе.
— Логично, — соглашаюсь.
Хотел было задать ещё пару вопросов, но тут Блад с хрустом распрямилась, потянулась, демонстрируя аппетитные формы. Любоваться ею было бы приятно, если не знать, насколько сволочной у розоволосой характер. Да и если тело отзывалось на подобные инстинктивные призывы, то голова… Место в голове всё ещё было занято той, о чьей смерти я не хотел вспоминать, но и забыть не мог.
— Ну а теперь закрепим это всё практикой, — хлопает в ладоши Блад. Ей явно надоело сидеть
