тем сильнее ее захватил процесс биофракционирования. Так что причин, из-за которых трудно надеяться на точную датировку происхождения Плащаницы, предостаточно: от трудной «судьбы» ткани до ее состава.
III) Биофракционирование изотопов углерода клетками растения
Не только одноклеточные организмы, но и более крупные растения, как и все живые организмы, могут фракционировать тяжелые и легкие изотопы, в том числе и С-12, С-13 и С-14. Различают внешнее фракционирование, которое относится к распределению изотопов между растениями и окружающей средой, и внутреннее фракционирование, которое касается асимметричного распространения изотопов между различными молекулами внутри растения.
В случае со льном только 3–7% сухого веса стеблей – целлюлоза, однако в ней содержится более 60 % всего С-14, находящегося в растении. Изготовление льняной пряжи из стеблей растения является не чем иным, как изоляцией и очисткой целлюлозы, и, таким образом, это изготовление связано с обогащением тканей углеродом С-14 – по причине внутреннего биофракционирования.
Поскольку техника датирования радиоуглеродным методом в 1988 году не учитывала внутреннего фракционирования изотопов, а учитывала только внешнее, что является недостаточным для правильной датировки, Д. Кузнецов предложил вывести специальный коэффициент коррекции данных, полученных методом радиоактивного углерода: коэффициент, учитывающий и внутреннее биофракционирование.
Как бы там ни было, необходимо объяснить, по крайней мере, два несоответствия, которые видны при чтении некоторых докладов, и в частности – отчета трех лабораторий, занимавшихся датировкой Плащаницы, опубликованного в журнале «Натюр» (т. 337-16, февраль 1989, с. 611–615):
1) Несоответствие в размерах образцов льна из Плащаницы: ученые, проводившие эксперимент, приводят одни цифры, лица, ответственные за выдачу образцов, – другие. (Это важно, так как нельзя пренебречь удельным весом – он непосредственно связан с возможным загрязнением).
2) Ошибочность вычисления, опубликованного в докладе, основанного на не совсем достоверных данных аризонских экспериментов, а также попытка, исходя из этих данных, «усреднить» окончательные цифры. Кстати, если углубляться в литературу, то лучше брать более поздние критические статьи, опубликованные Эрнесто Брунати.
Перспективы новых химических исследований
Итак, теперь ясно, почему предметы, состоящие преимущественно из целлюлозы, подвергаются датировке по методу радиоактивного углерода не совсем так, как предметы, разнородные по химическому составу, как, например, человеческие останки. Для Туринской Плащаницы, которая вдобавок претерпела чрезвычайно сильное воздействие окружающей среды, следует указать три поправки к классическому методу радиоактивного углерода:
а) коррекция в связи с различными воздействиями температуры в течение веков, особенно – с пожаром 1532 года;
б) действительное для всех тканей изменение микробного состава целлюлозы в зависимости от окружающей среды;
в) поправка на внутреннее биофракционирование льна.
Поскольку ни одна из этих поправок не была сделана в ходе анализа 1988 года, можно сделать вывод, что Плащаницу сочли более «молодой», чем это есть на самом деле.
Дальнейшие исследования, по мнению российских ученых, должны быть по возможности обращены на то, какова конкретно ошибка в дате, а также на более глубокое понимание всех изложенных факторов. Кстати, это может помочь лучше сохранить Плащаницу и уберечь ее от дальнейшего разрушения.
Гипотеза из области атомной физики
Для более полного освещения исследований Плащаницы стоит привести гипотезу аббата Ж.-Б. Ринодо, исследователя из центра атомной медицины в Монпелье. Здесь мы касаемся не только причин «омоложения» ткани под воздействием аномальной концентрации изотопов С-14, но и явлений, которые привели к появлению на ткани самого изображения.
Открытие аббата Ринодо основывается на некоторой доле интуиции, расчетах и экспериментальных исследованиях. Согласно его гипотезе, под воздействием неизвестной энергии, тяжелый водород (или дейтерий), постоянно присутствующий в атмосфере, может разделиться на две частицы – протон и нейтрон. В результате излучения протонов может возникнуть изображение на льняной ткани, при условии, что в процесс включатся реакции окисления и дегидратации; а в результате взаимодействия нейтронов с азотом или изотопом С-13, может появиться С-14.
Частично этот процесс был подтвержден экспериментально в Гренобле. Есть основания думать, что он дает объяснение как механизма появления изображения, так и неточностей при датировании методом радиоактивного углерода – двух проблем, которые до этого так и не были решены экспериментально. Чтобы решить проблему направления излучения и отсутствия мест более или менее окислившихся, автору пришлось прибегнуть к экранированию радиации посредством облака, созданного в пространстве между телом и тканью.
Расчеты энергии, необходимой для двух параллельных явлений, привели аббата Ринодо к гипотезе о существовании магнитного поля между человеческим телом и камнем, на который было возложено тело. В каком-то смысле эта теория уже подтверждена Морони, Барберино и Беттинелли (как это следует из сообщения, сделанного на Конгрессе; в нем подтверждается общее «омоложение» льна на 1300–1400 лет после термической обработки археологических образцов льна, подвергнутого облучению нейтронным потоком). И все-таки, здесь тоже остается много неясного – к примеру, что вызвало ядерную реакцию разложения дейтерия?
Международный научный симпозиум в Париже по вопросу Туринской Плащаницы (сентябрь 1989 г.)
Независимо от различных сообщений, изложенных нами до сих пор, и заметки американского представителя ПИТС, Джона Джексона, на этом симпозиуме прежде всего уделялось внимание вопросу об образцах, взятых для радиоуглеродного анализа. Действительно, документы симпозиума содержат отчет Джованни Риджи, который участвовал во взятии образцов 21 апреля 1988 года, и доктора Тесторе, который их взвешивал. Согласно этим сообщениям, образец, взятый с намеченного участка, весил 300 мг. Его разрезали пополам, назвав половинки «Е1» и «Е2» – соответственный вес 154,9 мг и 144,8 мг (0,3 мг составили потерю при разрезании). Е1, в свою очередь, разрезали на три кусочка, каждый предназначался для одной из лабораторий, которым было поручено определить дату. Сверяя вес отрезков с весом, направленным в лабораторию, синдонолог Бруно Бонне-Эймар заметил, что общий вес Е1 – 158,5 мг, а не 154,9. Это вынудило Риджи и Тесторе, независимо друг от друга, выдвинуть новую версию. Они вспомнили, что не упомянули о том, как прибавили четвертый отрезок ткани, так как один из трех кусочков оказался слишком маленьким. Однако Тесторе заметил, что, прибавив к отрезку Е2 (144,8 мг) взятые у Е1 14,1 мг, Риджи заявил, что он прибавил к отрезку Е1 (154,9 мг) 3,6 мг, взяв их у Е2.
Напрасно Бонне-Эймар пытался более детально разобраться в проблеме, обращаясь к трем лабораториям с просьбой уточнить и документировать, что именно они получили. Ответы были частичные и неполные. Неопределенность возникает уже оттого, что протокола взятия образцов не существовало, хотя это всегда требуется при проведении операций, к которым привлечено общественное внимание. Возможно, г-н Риджи считал, что киносъемки и фотографии полностью могут заменить протокол, но даже эти документы не предоставлены в распоряжение тех, кто хочет документаровать опыт. Как бы то ни было, статья-отчет в «Натюр» как-то приблизительно сообщает о взятии образца, ограничиваясь словами: «… и кусок
