к ней привыкнуть и даже полюбить. Все домашние видели сны, придуманные им. Иногда он просто наблюдал, что видят они в своих снах. Им снились давно позабытые лица и места, слышались голоса вдалеке, они дотрагивались до давно утерянных вещей, будь то детский медальончик его матери, серебряный портсигар, принадлежащий деду Уолдена, или распечатанный конверт без подписи из мельчайших проблесков сновидений Джейн.
Раньше Джереми вообще ничего не видел у Джейн ‒ она единственная, кому не снились сны. И оттого он не мог показывать ей свои сновидения, она была словно отгорожена кирпичной стеной от него. Но недавно в стене появилась крошечная щель, из этой щели лился яркий свет, и доносилось неприятное мерзкое шипение множества враждебных голосов, словно шептались не люди, а спутанные змеи. Однажды Джереми подошёл и заглянул в эту щель. Сначала свет ослепил его, но потом он исчез, и стало темно, он не мог ничего увидеть, но мог слышать. Он слышал всё то же шипение и плач, ему казалось, что плачет младенец. Шипение и плач усиливались, сливались воедино, казалось, маленькая скважина в стене начала пульсировать, искривляться, двигаться. Джереми немного отстранялся от стены, продолжая вслушиваться в это странное шипение. Однажды из щели в стене потекла кровь. Её было так много, она вытекала из тёмной, почти чёрной скважины быстрой струёй, стекала вниз по стене, затем устремлялась к ногам Джереми. Он продолжал стоять на месте, заворожённо глядя на алую кровь, пытаясь разобраться, что за ад прячет от всех, в том числе и от самой себя, достопочтенная Джейн Кэтлин Фрай. Ему было жаль её. Отчасти он понимал, почему она не видит снов. Всё дело в воспоминаниях, которые она похоронила за этой стеной. Но он также понимал, что не все мертвецы остаются лежать в своих могилах, иные норовят выбраться наружу и добраться до тебя. «Бедная Джейн, я ведь мог бы помочь тебе».
Иногда он видел только распечатанный конверт без подписи, но дотянуться до него не мог. Один раз он увидел разбитую чайную чашку на полу, колечко на земле. Мать, отец и сестра время от времени проскальзывали в беспокойных сновидениях няни. Больше ничего. Джейн боролась со снами, не пускала их. Джереми невольно восхищался её силой воли. Иногда, лёжа без сна в своей кровати, Джереми глядел на далёкие звезды, слушая всё ту же ночную музыку, сотканную из дыханий и постанываний спящих обитателей дома, он мысленно улыбался Джейн. «Сегодня вновь нет снов. Молодец, Джейн. Несчастная Джейн. Бездетная Джейн. Сколько ещё ты продержишься?» Потом он закрывал глаза, и пел свою колыбельную для Джейн, хоть она и не слышала его.
«Сон! Сон! Поведи,
Где свет впереди.
Там свет – в глубине,
И – горе на дне.
Спи, схожий лицом
С заблудшим отцом.
Спи, грешен, лукав.
Спи, сыне, устав.
Спи, нежный и злой.
Спи вместе с Землей.
Сон в мире большом.
Сон в сердце твоём.
Уж сердце полно,
Всего, что темно.
Так страшный рассвет
Родится на свет.
Он брызнет из глаз
В положенный час. –
Лукав и кровав. –
И – Небо поправ».
Он пел колыбельную голосом её матери, которая однажды промелькнула в её снах и спела маленькой Джейн эту странную песню.
Глава 5. Проклинающий камень Карлайла
От Лондона до Карлайла около пятисот километров на север, городок расположен у самой границы с Шотландией. Смотреть не на что: замок да городские стены, но история у города занимательная. Славный Карлайл – «самое беззаконное место на земле», когда-то давно так оно и было.
Диана заказала Джереми и Джейн машину для поездки туда и обратно. Land Rover Discovery 1998 года, водителя Диана наняла в агентстве «Кэбсити». Им оказался молодой рыжеволосый парень лет двадцати. По виду полный придурок – так подумала про себя Диана, когда увидела его.
Вещей собрали немного, ведь ехали всего на несколько дней. Джейн предвкушала встречу с близнецами, а Джереми был безмерно счастлив убраться подальше от родного дома и без конца орущей матери. Уже с раннего утра пятницы он начал собирать свои вещи и складывать их в небольшой коричневый чемодан, купленный накануне. Джереми очень нравился этот чемодан, и он с удовольствием перекладывал майки, джинсы и свитера из одного отделения в другое. В боковые карманы он положил карандаши и краски, а в средний отдел небольшой холст – он хотел запечатлеть на нём красоты Озёрного края.
Ранним субботним утром Джейн разбудила Джереми, и они вместе отправились завтракать тостами и яичницей с беконом. Джереми съел всё, не оставив ни крошки и даже взял второй тост с джемом и кружку чая, чем сильно удивил Джейн.
– У тебя сегодня прекрасный аппетит, − сказала она.
Настроение у обоих было замечательное, и то утро они провели весело и беззаботно, поглощая один за другим тосты с малиновым джемом, планируя, как проведут этот уикенд, когда окажутся в Карлайле, какие места посетят и какие достопримечательности увидят. Джейн за свою жизнь мало где успела побывать, и Карлайл не стал исключением. Всего два раза она покидала Лондон. Первый раз, когда выходила замуж её сестра Молли – она ездила во Францию в Руан и лишь один день смогла побыть в Париже, второй раз, когда женился тот, кто в её недолгие счастливые дни обещал жениться на ней, свадьба состоялась в живописной деревушке Ламберхерст в графстве Кент. Первое путешествие было суматошным и быстрым, шумным и истеричным, а второе отдавалось болью в груди и горечью во рту. Но сейчас Джейн наслаждалась приятным утром, предвкушая отличные выходные вдали от взрослых Пэришей. Ей казалось, что и Джереми выглядел счастливым, таким она его редко видела. Они смеялись и болтали так, будто между ними нет и никогда не было никаких размолвок, секретов и недоверия. Сегодня Джереми выглядел и вёл себя, как обычный ребёнок его возраста, который радуется предстоящему приключению, хохоча и уплетая тосты джемом за обе щеки. «Сколько продлится это счастье?» Почему именно сегодня утром они оба так счастливы, Джейн не знала, да и не хотела знать. Она просто наслаждалась солнечным началом дня, впервые за долгое время она чувствовала себя комфортно, даже беззаботно рядом с Джереми.
Они взяли еду и отправились в детскую, чтобы закончить собирать вещи Джереми, «Мы словно мыльные пузыри, – думала Джейн, – весело летающие в солнечном свете, не знающие, что могут лопнуть в любую секунду, ведь жизнь мыльных пузырей прекрасна и так коротка». Такое чувство уже посещало Джейн
