че тарелку не взяли?
– Я не знал.
– А я не знал, что вы не знаете.
– Вот и не фиг было говорить. Давно бы уже снимали.
– Длинного уже сняли!
– Какого длинного? Вы че тут, уже наснимали че-то без меня? Вот уроды, тоже мне товарищи!
– Ниче мы не снимали, давайте уже разобьем эту чертову тарелку. Кастрюля покатит?
– Да фиг знает! – пожал плечами Марк.
– Ее ж все равно не разобьешь.
– Конечно, не разобьешь! Она алюминиевая, – подтвердил Новиков. – Меня самого потом разобьют за эту кастрюлю. Ее батя мамке на восьмое марта подарил.
Больше я не мог слушать этот бред. Я развернулся и поперся в магазин.
– Дайте тарелку! – говорю розовощекой продавщице.
– Вам глубокую или неглубокую?
– Без разницы. Давайте неглубокую.
– Неглубоких нет. Только глубокие осталось.
– А это что?
– Это на витрине. С витрины не отдам. Она поколотая.
Нет, ну что за долбаный штамп? Это же не из кино продавщица. Почему она спрашивает и отвечает, как все продавщицы и официантки в кино?
– Давайте поколотую!
– Я вам поколотую продам, а вы потом жаловаться придете!
– Ниче я не приду! Мне все равно разбить надо будет.
– Да? – обрадовалась продавщица. – Сто рублей.
– За поколотую?
– А вам какая разница?
– Держите.
Она протянула неглубокую тарелку с позолоченной каймой. Свершилось, блин!
– Может, еще пиалу возьмете?
– Зачем?
– Она тоже поколота. Вам все равно бить.
– Нет, спасибо. Пиал мне не надо.
И ушел.
Товарищи стояли у входа. Новиков играл в тетрис на телефоне. Марк разглядывал в объектив свою руку.
– Тарелочка! – решил порадовать я их.
– Бей давай!
– Надо сначала написать название фильма и расписаться всем.
– Пиндец ты занудливый, Марк. Чем писать? Кровью, что ли?
– Зачем, у меня маркер есть.
И вытащил из толстовки маркер.
– Нормально! Маркер ты притащил, а тарелку взять тяжело было?
– Маркер я всегда с собой таскаю ваще-то. Че писать?
– Пиши «2112».
– Есть же уже «2012».
– Так там про год, а у нас про число и месяц.
– Есть еще и «Луна 2112».
– Ну е-мое. Тогда «Человек кусает локти».
– «Человек кусает локти»?
– Ну да. Че тебе не нравится?
– Да нет, нормальное название. Но при чем тут апокалипсис?
– При том. Че ему еще делать? Он живет и кусает локти, зная, что ему скоро трындец.
– А по-моему, я уже слышал такое название, – вмешался Новиков. – Точняк, ты же рассказывал, что смотрел «Человек кусает собаку». Фиг ли все названия переть? Надо че-то свое.
– Это называется не переть, а постмодернизм. Типа берешь то, что уже все знают, и выстебываешь.
– А на фига нам выстебывать, если у нас серьезное кино?
– Так че писать?
– Может, «Всем хана»? – предложил Саня.
– Жуть, – возразил я. – С таким названием нам ни одной премии не дадут.
– Короче, так до утра можно перебирать! – вмешался Марк, поправляя капюшон. – Пишу «То, что нас ждет».
– А че, мне нравится! – одобрил Новиков.
У меня были некоторые сомнения, но, подумав, я согласился, что это не худший вариант, хотя все равно смахивает на «То, что мы потеряли». Но не хотелось расстраивать пацанов.
– Пиши.
Марк написал и расписался, передал тарелку и маркер мне, я поставил подпись и отдал маркер Новикову. Саня замутил какую-то нереальную роспись, он даже язык высунул от напряжения и размахивал рукой так, будто выфехтовывает узоры в воздухе, как Зорро.
– Все? – спросил я у Марка.
– Ага! Можно хреначить.
Мы взялись втроем и дружно долбанули тарелку о лавку. Ну все теперь, как пить дать выйдет шедевр.
– Пошли, что ли? Мне уже не терпится отснять первый кадр.
– Осколки надо собрать. Себе оставим.
– Вот же блин.
– У каждого должны быть, – не унимался Марк.
Собрали. Положили в кастрюлю. Не в руках же нести. Так и пошли.
Я смотрел по сторонам, вертел головой, как волчок на «Что? Где? Когда?», но везде были одинаковые до жути персонажи. Джинсы, кеды и пафос. Сплошные клоны, меня чуть не вырвало. Блин, неудивительно, что вселенная решила расправиться с человечеством. Кому нужен этот пафос? Особенно в нашем мухосранске. Но нет, блин, нарядятся как клоуны и ходят: джинсы спущены и висят, как будто с утра в них вместо толчка наклали, какие-то гомосяцкие рубашечки, девки в натуральных гамашах, на руке часы с такенным циферблатом, что им орехи колоть можно, темные очки и айфон. Гламурные, мать их! Без айфона никуда, главная ценность в жизни – пилатес и айфон. Ну ладно пилатес, это вроде нормальная вещь, но на фига тебе хорошо выглядеть, если ты потом свои типа красивые ноги в гамаши эти широченные прячешь? Кто, блин, ноги эти увидит? Короче, бред. А айфон – это вообще понты долбаные. Типа мне все по бую, у меня есть айфон, завидуйте, людишки, и надо вытащить, в руках повертеть, чтобы все видели. Типа ты с айфоном, значит, ты успешный.
А мы шли с кастрюлей и камерой. Нормальные пацаны. Только все на нас косились. Айфона-то не было. Мне стало неприятно. А тут еще Новиков подливал масла в огонь.
– Че мы ходим? Давай, – говорит, – вот эту снимем. Смотри, какая сосочка нормальная. Или вон смотри – ниче так, грудастая, и подружка у нее нормальная.
Нет, ну точно проблемы у человека.
И Марк тоже:
– А че, давай правда этих девчонок снимем. Че мы только говорим и ни фига не снимаем?
– Так, стоп! Я понимаю, что у вас спермотоксикоз, но режиссер по-прежнему я, и я решаю, к кому мы будем подходить. Нам нужны необычные персонажи, а сосок ваших на каждом углу можно встретить.
– Пипец!
– Тиран!
Пацаны возмущались. Но тут я заметил подходящую старушку. Сама чуть не до революции родилась, а намазюкалась как школьница на выпускной, стоит такая в красном берете и голубей семками кормит.
– Вот ее снимем. Поперли!
Пацаны скривились. Они типа красоток предлагали, а я старушку выбрал. Решили, что я извращенец. Но для кино-то чем необычнее, тем интереснее.
Подошел я к старушке.
– Здрасте, – говорю, – мы тут кино снимаем, не хотите поучаствовать?
А она как завизжит:
– Уйди, оглоед! Ты мне всех голубей распугаешь!
Те и правда щеманулись кто куда. Но больше от ее крика, чем от моего появления.
– Извините, – говорю. Я прямо сама вежливость, – так что насчет съемок? Поможете нам?
– Я, – говорит, – щас вам так помогу, оглоеды чертовы! Щас палку возьму и по голове вам всажу!
И головой замахала так, что берет слетел и прямиком в лужу. Психованная какая-то. Мы свалили.
– Ну че, выбрал? – ликовал Новиков. – Предлагали тебе девчонок нормальных, нет, он двинутую какую-то захотел.
– Ну ошибся. С кем не бывает.
