мира, а оказалась лишь временной передышкой перед новыми войнами. Была ли это некоторая нереализованная возможность, или сама эпоха всеобщего мира предполагалась как некоторое временное явление?
Возможно, некоторый свет на это могут снова пролить полученные Лусией во время ее откровений «Фатимские тайны», которые демонстрируют какую-то таинственную связь с предсказаниями Нострадамуса. В них говорится, что после «обращения России» на определенный период наступит мирное время: «В конце моё Пренепорочное Сердце восторжествует. Святейший Отец посвятит Россию мне, и она обратится и некоторое мирное время будет даровано миру». Посвящение мира Непорочному Сердцу девы Марии в союзе «со всеми епископами мира», как это требовалось в полученном сестрой Лусией в 1929 году в испанском монастыре города Туй личном откровении, состоялось 25 марта 1984 года. По мнению сестры Лусии, это посвящение было принято на небесах. Произошедшее после этого возрождение церковной жизни в России (которое началась уже после 1988 года) и завершение Холодной войны могут быть интерпретированы как исполнение этого предсказания. Тем не менее примечательно, что в пророчестве говорится про «некоторое мирное время» (algum tempo de paz), подразумевая, что период мира будет ограниченным, и войны и международные конфликты снова возобновятся в будущем.
Далее следует фраза, которая довольно неожиданно выглядит в рамках описания эсхатологической картины всеобщего мира:
И объединится королевство Неистового, который будет притворяться мудрецом.
Эдгар Леони полагает, что этот пассаж следует читать в таком же позитивном ключе, как и общую описанную картину — под «Неистовым» имеется в виду инициатор английской Реформации Генрих VIII, а под «объединением» — возвращение Англии в лоно Католической Церкви или даже ее династический союз с Францией[44]. Толкование, конечно, весьма аллегорическое, впрочем, довольно хорошо соответствующее загадочному и полному неясных намеков стилю «Пророчеств». По-видимому, в приведенном нами контексте довольно сложно выдвинуть однозначное толкование этого пассажа — под «Неистовым» можно понимать и Ленина (в таком случае речь идет о возрождении религии в бывшем СССР), и Гитлера (тогда речь скорее идет об объединении Германии), и Горбачева (тогда здесь может содержаться аллюзия на оба упомянутых события).
Следующий пассаж кажется весьма глубоким и интересным. Вероятно, он представляет собой резюме описания всех происходивших событий:
И края, города, поселки, царства и провинции, сошедшие с изначальных путей, чтобы освободиться, поработятся еще сильнее, и будут втайне рассержены своей свободой, и, утратив совершенную религию, начнут бить в левую сторону, чтобы вернуться в правую, возвращая на место изначальным писаниям давно поверженную святость.
По мнению А. А. Пензенского, Нострадамус, рассуждая о ложной свободе, мыслит в контексте складывающейся политической мысли своего времени[45]. Тем не менее в целом его пассаж выглядит глубоким предвидением тоталитарных режимов XX столетия, предсказание которых содержалось в предыдущих пассажах. Февральская и Октябрьская революции действительно были предприняты, чтобы «освободиться», однако в результате последовали диктатура большевиков и сталинский режим, несравненно более жесткие и репрессивные, чем то, что было в царские времена. Дальше автор говорит о событиях, которые последовали после крушения советской системы — именно после этого в странах бывшего СССР произошло возрождение религии. Особенно примечательно тут использование терминов «правый» и «левый» — по мнению Э. Леони смысл их в контексте эпохи Нострадамуса непонятен, однако он вполне может быть истолкован как пророческое предвидение более поздней политической терминологии: отказ от советской системы стал отходом от левой политической идеологии в сторону более правых политических идей. Таким образом, этот пассаж Мишеля Нострадамуса является еще одним гениальным политическим предвидением.
Можно подвести итоги рассмотренных нами пассажей. Как видно, Нострадамуса нельзя назвать автором, который никогда не ошибался — периодически ошибки и неточности в его предсказаниях все-таки появляются. Это неудивительно, так как мы имеем дело не с богодухновенным каноническим текстом, а с произведениями мистика и астролога, талантливого человека, несомненно обладавшего провидческим даром — но при этом поставившего перед собой неподъемную задачу описать будущую историю Европы до 2242 года. Разумеется, неясности, неточности и ошибки в таком случае совершенно неизбежны. Тем не менее мы видим в его пророчествах целый ряд успехов, удачных попыток увидеть будущие события. В этом плане особенно удивительна прозорливость «Послания Генриху II», которое иногда кажется не сочинением, составленным в XVI веке, а произведением консервативного христианского автора прошлого века. Возможно, что Нострадамусу гораздо лучше удавалось предвидеть события, имевшие какой-то провиденциальный и эсхатологический смысл, чем обычные политические перипетии. В этой связи невозможно не вспомнить слова Талмуда: «Все пророки пророчествовали только о днях Мессии» (Брахот 34б).
Хотелось бы отметить еще один примечательный момент. Неточности и ошибки в «Пророчествах магистра Мишеля Нострадамуса» зачастую возникают именно там, где автор не руководствуется собственной пророческой интуицией. В первую очередь это относится к 1606–1609 годам, в которые современные Нострадамусу астрологи ожидали самых злополучных событий. С другой стороны, некоторые даты, взятые из вполне традиционных источников, как 1792 год, оказались очень удачными. Однако особенно интересными и удачными оказались даты и сроки, которые очевидным образом были продиктованы собственным пророческим озарением Нострадамуса, без опоры на традиционные предсказания и астрологические вычисления. Это октябрь 1727 года, 73 года и 7 месяцев существования «новой Вавилонии» и седьмой месяц 1999 года. К более подробному толкованию последнего пророчества мы и обратимся в следующей главе.
1999 год. Пророчество о новом короле Франциске и Владимир Путин
Катрен, который вызывает наибольший интерес в связи с современной историей России и современными политическими событиями в мире находится в конце собрания пророчеств — это 72 катрен 10 центурии:
L’an mil neuf cens nonante neuf sept mois,
Du ciel viendra vn grand Roy d’effrayeur:
Resusciter le grand Roy d’Angolmois,
Auant apres Mars regner par bon-heur.
В переводе Пензенского он звучит таким образом:
В седьмом месяце 1999 года
Небесный великий царь-устрашитель
Воскресит великого короля Ангумуа,
[Который будет] до-после Марса править удачливо.
Этот перевод имеет несколько художественный характер и в некоторых пунктах отклоняется от оригинала. Если перевести этот текст дословно, он будет звучать таким образом:
Год 1999, семь месяцев,
С неба придет великий король-устрашитель:
Воскресить великого короля из Ангулема,
До-после Марса/марта править удачливо
Большой интерес представляет комментарий А. А. Пензенского[46]. Он полагает, что Нострадамус в реальности говорит здесь о юном дофине Франциске, который должен был наследовать трон после трагической гибели его отца Генриха II на турнире в июле 1559 года. По его мнению, в катрене говорится о том, что
