шевелил ни единым мускулом в своем теле.
— Я еще не знаю, просто… — попыталась еще сильнее свести колени, но уперлась в бедра мужчины.
— Расслабься.
Вздохнув ослабила мышцы на ногах, перевела дыхание и опять закрыла глаза, подставляясь под пальцы опытного мужчины.
И пока все мое внимание сосредоточилось на том, что он вытворял с моей грудью, даже не заметила как он, аккуратно поддерживая за затылок, положил меня на стол и, освободив тем самым свою вторую руку, начал развязывать кожаный поясок, последнее, что еще удерживало на мне одежду. Но ненадолго. Он все-таки отправился на пол, не продержавшись и пары минут. Дышать без него стало намного легче, а кислород сейчас был просто необходим.
— Что..? — голос дрогнул, от осознания того где оказались его горячие пальцы.
Пока цеплялась за плавящие ощущения, от того что он вытворял с моим телом, Фабиан не терял время и уже ощупывал самое интимное место.
— У тебя очень отзывчивое тело. — мужчина рычал и не понять с одобрением или осуждением. — Не прячь его от меня, хочу видеть все.
И пока его губы на груди заменили руки, я лихорадочно пылала, лежа с разведенными ногами, навзничь, на столе. И совсем не понимала как себя вести.
Кости выламывает от напряжения, а в голове ни как не проясниться. Держать себя в руках сложнее, чем предполагал вначале. А все цивилизованные замашки слетели как от сильно порыва ветра.
Полуголая девчонка с остатками одежды на талии, выгибается под моими руками дугой, слепо шаря руками по гладкой поверхности стола.
Ведь пугаю ее, пугаю до дрожи и сбитого дыхания. Но она и тут удивляет, прося вернуть обличье, так сильно ее пугающее. Холодной ладошкой перебирает волосы у моего виска и отдает себя в мои руки.
До дрожи в руках доводит то, как у нее закатываются глазки и приоткрывается ротик, показывая свои маленькие аккуратненькие клыки.
А я еще думал, что она ледышка! Вот так провал! Совсем потерял нюх, и ослеп.
Небольшая грудь, хорошо ложиться в мои руки, и новый тихий стон пробирается по венам.
— Ааах… — она приподнимает колени, опираясь на бедра и лопатки, пытается перехватить мои руки и толи прижать к себе, толи оттолкнуть.
Но выпустить ее из рук выше моих сил. Опускаюсь на колени, раздвигая шире ее ноги, плечами. Прихватил ее бережно одной рукой и втянул в себя кожу с внутренней стороны бедра, сильно, оставляя отметину. Свое клеймо, и как только оно сойдет, я поставлю еще. И еще. Столько сколько нужно будет, чтобы она навсегда запомнила. Запомнила, что теперь моя, и только моя.
— Остановись! — отчаянный вскрик. — Зачем, так…
Губы уже подобрались к той точке, что доставит ей большее удовольствие, чем все до сих пор. Но она паникует, и заставляет меня метаться от ее страха, на грани между желанием дать ей и себе то, что и так неотвратимо, и тем, чтобы она приняла меня не под давлением.
Не сейчас.
Отступить не могу.
Прижал ее к столу, удерживая одной рукой основание шеи, а второй подтягивая к себе за бедро.
— Фабиан… — теперь это шепот.
Как лезвие, медленно и остро, по слуху и пониманию.
Но когда язык коснулся пульсирующей плоти, шепот стал горячечным.
— Фабиан… подожди, я… Ааа..! — проси меня, птичка, зови по имени. За это я готов сделать все. Все!
Мечется по столу, не в состоянии остановиться. Стоны становятся жарче, и теперь ее руки в моих волосах. Перебирают пряди, но не давят и не цепляются, просто легкие касания, как будто ветер разгулялся.
Если бы только мог, съел бы ее сейчас целиком!
Не выдержав, вскочил и поднял ее рывком к себе. Схватил за шею, запечатав ей рот поцелуем, пусть чувствует свой вкус, такой же порочный, как и она в порыве страсти.
Как ей насытиться? Затягивает как темная пропасть. От одного ее взгляда идет кругом голова, а руки тянуться к ней с желанием дотрагиваться постоянно.
Маленькие ручки, успели пробраться под рубашку и теперь несмело гладят по бокам и животу. Холодные, они нисколько не остужают пыл, а только подливаю масла в огонь. Скорее даже не масла, а взрывчатки!
— Джес… — отпустил губы, попросить. — Помоги мне…
Если бы она знала, что это не просто просьба, избавиться от одежды…
Выдергивая остатки рубашки из-за пояса, она смотрит только вниз, а я пытаюсь совладать с собой. Смотрю на ее раскрасневшееся лицо, и вдыхаю ее аромат. Но получаю только обратный эффект. Хочется только сильнее ею обладать.
Рубашку все же скинул сам, торопясь прижать ее к голой груди. Она доверчиво жмётся и сама подставляется под поцелуи и ласки, гладит в ответ по груди и спине, вздрагивает, оттого что я притягиваю ее ближе, и не пытается отстраниться.
Захватив ее в очередной глубокий поцелуй, просто рву, этот чертов ремень, и сам чуть не оседаю на пол. Ее шустрые пальчики уже опускаются в мои штаны. И они бы дошли до грани, если бы я их не перехватил.
— Что ты творишь?! — шепотом и на грани безумия, отчитывать не получается. — Я же не железный, птичка! Пожалей меня. Я все тебе позволю, только не сейчас… Ни в этот раз.
— Ни в этот? — ресницы хлопают, и во взгляде отрывочное понимание происходящего. — А так можно?
И эта искусительница закидывает свои ножки мне на талию, притягивая сильнее. Чуть выпрямляется, и, выкрутив из моих в миг ослабевших рук, свои и заводит их мне за спину. Я чувствую ее всю, до подрагивающих кончиков пальцев. Застыв на несколько секунд, закрываю глаза а, открыв, вижу, что картинка перед ними не поменялась.
— Джес! — срываюсь на рык, но она даже не дергается.
— Ни так? — голос ее не меняется, но руки она убирает.
— Так, даже слишком. — теперь моя очередь ее обнимать. — Обними меня, дай мне себя. Всю.
Ее руки возвращаются на мою спину, чертя дорожки ногтями, толкая за грань. Мои руки возвращаются к ее бедрам, притягивая вплотную. Жар от ее лона опаляет, вырвавшуюся из плена брюк восставшую плоть. Прижавшись, ловлю ее стон губами, выпивая без остатка, и растворяясь самому. Несколько скользящих движений по влажным лепесткам, и сил держаться, больше нет.
Подхватил под ягодицы и начал насаживать ее на себя, медленно скользя внутрь. Узко и горячо, так что даже больно. Сдавленные стоны, рвущиеся из ее груди, заставляют сделать резкий выпад, и, преодолев небольшую преграду, полностью погрузился в адов жар.
Странно. Снаружи такая холодная, а внутри жарче пожара.
И почти против собственной воли, повел бедрами чуть
