пути к лаборатории успел ему сказать, что за посудой приехали какие-то высокопоставленные чекисты. И Алексей Евграфович все же постарался, как он сам впоследствии рассказывал, «достучаться до остатков разума» незваных гостей:
— Если вы конфискуете посуду, то практически остановите проводимые исследования. Которые, между прочим, институт проводит по прямым распоряжениям ВСНХ!
— Не остановим, а притормозим на пару дней, а вы все нужное возьмете в институте прикладной химии и в университете, — ответил коренастый парень в странных брюках и сильно заношенной гимнастерке. — Нам просто некогда бегать по разным конторам и собирать все необходимое, а у вас практически полный комплект в одном месте имеется.
— Можно подумать, что там много лишней посуды! Никто нам ничего не даст. А вот вам, я уверен, вся эта посуда и вовсе не нужна, вы же не сможете её для чего-либо использовать! Она же исключительно химическая!
— Вы им объясните ситуацию, и они с удовольствием поделятся, — с легкой улыбкой сообщила молодая женщина, одетая в платье из явно дорогой ткани, но покроя несколько странного. И, нет, не застиранного, а просто перелицованного: сам Алексей Евграфович, вынужденный свои рубашки перелицовывать, внимание на такие мелочи обращал. — А если у вас объяснить не выйдет, то мы им объясним.
— Ну да, угрожать вы умеете… — профессор недолюбливал «гегемона» и периодически это прорывалось наружу. Но он постарался «поправиться» — А сможете ли вы объяснить, зачем вам всё это? — и он широким жестом обвел шкафы, в которых стояли колбы, пробирки и прочие стеклянные аппараты.
— Объяснить? Легко, но, думаю, нам лучше для этого пройти к вам в кабинет.
Фаворский предпочел дальше пока не спорить, а если разговор «не получится», то товарищ Киров узнает об этом максимум через полчаса и сумеет его защитить. Так что он неторопливо, в сопровождении этой парочки, прошествовал в кабинет, сел в кресло и постарался всем видом показать, что он «внимательно слушает». А уже через пару минут стал действительно очень внимательно слушать то, что ему говорила эта женщина (поскольку мужчина остался за дверью, сказав, что проследит за отсутствием «лишних ушей»).
— Вот, — сказала женщина, положив на стол небольшой пузырек, в котором лежало несколько таблеток. — Это продукт десятистадийного преобразования стирола, и полтора десятка таких таблеток полностью и очень быстро, дня за три-четыре всего, излечивают человека от тифа. Проблема в том, что я… Проблемы начинаются с того, что даже сотые доли процента побочных продуктов, возникающих на промежуточных стадиях, превращают это вещество в яд. Я могу изготовить такое количество — она ткнула пальцем в пузырек — примерно за неделю работы, а точнее, если считать этапы очистки промежуточных химикатов, скорее за месяц. Но стране нужно массовое производство препарата — а для этого требуется и технологию очистки отработать, причем как можно быстрее.
— Я все же думаю, что даже в этом случае было бы правильнее заказать посуду хоть в той же Германии…
— И ждать пару месяцев, а ждать мы уже не можем. У меня сейчас в работе одновременно шестнадцать медицинских препаратов, а еще к синтезу пары десятков я даже приступить не в состоянии. Причем именно из-за отсутствия химической посуды.
— Так вы — химик? — удивился профессор.
— Вообще-то да… если не придираться к запрещенным ныне дипломам, то, можно считать, доктор химических наук. Вторая проблема заключается в том, что я вообще-то занимаюсь химией металлов, органическая химия для меня представляет лишь побочный… скорее, вынужденный интерес. Так что кроме посуды я хочу от вас получить и рекомендации: мне где-то через полгода потребуется человек десять-двадцать приличных химиков-органиков, желательно молодых и амбициозных. Основные направления, кроме фармацевтики — это промышленный синтез каучуков, главным образом бутадиенстирольных и изопреновых, крупнотоннажное производство этилена, хлорвинила, полиуретанов… долго перечислять. Но в рекомендациях ваших я попрошу уделить особое внимание тому, что все — то есть абсолютно все — разработки будут совершенно секретными и работы будут проводиться в… скажем, закрытых научных городках.
— Вы всерьез думаете, что я кому-то могу порекомендовать отправиться в тюрьму?
— Алексей Евграфович, я же сказала «в научных городках». Которые уже сейчас строятся, и через год по комфорту они превзойдут и Ленинград, и Москву, и любую европейскую столицу. А термин «закрытые» всего лишь означает, что в него не пустят посторонних, то есть работающие там не смогут к себе даже родню в гости пригласить. Точнее, дальнюю родню, а против, скажем, жены и, конечно же, детей ограничений не будет, да и сами работники их смогут свободно покидать… на время. Ну и по заграницам уже мотаться не получится, а так же публиковаться в открытых журналах.
— Странные вы люди, большевики. Вы всерьез думаете, что в клетке, пусть даже и золоченой, можно сделать что-то для науки?
— Кое-что можно, — женщина наклонилась и через несколько секунд положила профессору на стол аляпистого вида ботинок: — сами смотрите. Подошва изготовлена из синтетического бутадиенстирольного каучука и приклеена к верху полиуретановым клеем, у которого адгезия в различным материалам даже выше когезии… видите, тут никакого шва даже нет? Да, кстати, передайте Лебедеву, что дивинил проще всего получать дегидрированием бутана. Если на моль бутана добавить девять молей аргона, то даже при атмосферном давлении и примерно шестистах градусах имени товарища Цельсия выход дивинила превысит девяносто пять процентов.
— Что? В принципе да… но где взять бутан в больших количествах?
— Вот как раз бутана скоро станет очень много… Я сказала вашему лаборанту, чтобы он тщательно переписал все, что мы забираем, пошлите кого-нибудь завтра к Кирову, пусть распорядится вам замену в Германии купить. В крайнем случае пару недель вашим студентам и сотрудникам придется дышать не химикатами, а свежим воздухом, но и это полезно, появится у них время просто головой подумать… А вас лично я приглашу в такой городок, думаю следующим летом приглашу. Вот к следующему лету я ваших рекомендаций и жду.
Но профессор уже внутренне «переключился» на химическую проблему:
— Дегидрирование бутана… по идее, должно получиться. А скажите, как вас найти при необходимости? Мне кажется, что вы сможете ответить на многие из вопросов, которые…
— Пока не знаю. То есть как лично меня найти пока не знаю. С понедельника в городском управлении ОГПУ появится канцелярия Девятого управления, вопросы можете туда передавать. Мне их перешлют, а как связаться с вами, я найду. Надеюсь, мы поняли друг друга.
Алексей Евграфович на секунду задумался, но вовсе не о судьбе химической посуды. От его внимания не ускользнуло, с каким ехидством и нарочито не к месту нежданная гостья произнесла традиционное большевистское заклинание «имени товарища»,
