материальным миром и информационным полем… короче, все, что он говорит — истина! И кстати, если этого посредника не напоить и не накормить, то очень скоро он коньки отбросит… в смысле, перестанет с вами… резонировать. Можете организовать нам воду и еду? — спросил без всякой надежды, все равно спать не получается.
Роботы погрузились в интенсивный радиообмен, и, о, чудо!
Конечно, до 99-D мыслепринтера этой машине было далеко, она даже воду не синтезировала (воду роботы откуда-то приносили — ржавую, но холодную), зато каша, которую аппарат выдавал, содержала не только все микроэлементы и витамины, нужные людям (пришлось друзьям сдать машине кровь на анализ), но каждая ее порция была разного довольно приятного вкуса.
Выгнав андроидов, друзья остались, наедине.
— Так, Дэн, объясняй, почему роботам нельзя хоронить себе подобных?
— Неужели не понял? Они тысячи лет боролись за то, чтобы все оставалось без изменений. Все, включая их численность. Ресурсов собственной планеты им вполне хватало, потому что они себя из себя же и делали. Теперь представь, что будет, если они придумают размножаться? Придумали же они убивать друг друга, значит, придумают, что можно делать новых роботов. Мы только потому до сих пор о них не знали, что никто не вложил в них эту идею. Ресурсов вселенной не хватит, если они… и ведь нужно не только сырье, нужны заводы! А у нас на Земле они есть… Короче, Юра, ни в коем случае нельзя… надо придумать что-нибудь типа такого, мол, используя части ваших собратьев, вы делаете их бессмертными… Блин, бред какой-то — роботы бессмертные!
Юрец молчал.
— Чего молчишь?
— Думаю. Не лезь с вопросами. И в голову ко мне не лезь. Пока. Есть одна мыслишка… Как ты им сказал, я со вселенной разговариваю?
***
Через два дня Юрец в окружении андроидов провожал Дэна домой. Количество зараженных роботов прибывало с каждым часом. Накануне они под предводительством землян взяли под контроль электростанции, ремонтные мастерские и, главное, ВЦ. Процесс заражения вирусом разума шел полным ходом, Гуталинов, оставивший себе земное имя, пилотировал пепелац.
Незадолго до этого Юрец сказал Дэну, что не вернется на Землю.
— Компьютер никогда не сойдет с ума, безумие — основной тест на разумность. Если существо может сойти с ума, значит оно разумно, нет — нет. Интеллект, логика — это не всегда разум. Разум, это когда логично что-то сделать, а он говорит — не хочу! Такая фигня, брат… Я все думал, неужели расчеты Гуталинова были неверны? А теперь понял — все правильно. Мы и не могли спасать роботов, тогда бы мы убили в них людей, а вот людей мы спасти можем и должны! Не мы — я! Расчеты Гуталинова говорят: «помощь придет с Денисом Орловым». Я с тобой и пришел.
— Как ты помогать собрался?
— Ты же их видел, они как дети малые, память забита информацией, а в «священный храп» поверили! Я им нужен. Больше того, я и нам, землянам, тут нужен. Став разумными, они стали способными верить. Любой проходимец сможет им внушить что угодно: то ли любовь к людям, то ли необходимость нас уничтожить. Это свято место у них абсолютно пусто!
— Но почему ты, потому что Гуталинов так сказал?
— А кто еще? Или ты, или я. Тебя дома Ира ждет, а меня зарплата менеджера среднего звена. Тут я буду для них Адам, первый человек. Нет — Мессия! Чувствуешь разницу: офисный менеджер и Мессия? А ты нужен на Земле. Если у нас тутдела пойдут не так, ты амебам какое-нибудь мощное улучшение зафигачишь, чтобы роботам сразу крышка, моя задача — вовремя предупредить.
— Слушай, до меня только сейчас дошло: получается, разум — это болезнь! Я амеб спас, а по природным законам у роботов должно быть ухудшение, и вот у них вместо безобидного искусственного интеллекта — разум. Мы с тобой — болезнь вселенной, типа триппера… потому что половым путем размножаемся. Ты подумал, кстати, как ты тут… без баб? Я к тебе случайно в сон залез…
— Не фиг по чужим снам лазить! И не переживай, я на пепелаце хоть каждый день могу домой летать, езды-то всего ничего. Но пока отсюда ни шагу, сначала последователей, типа апостолов, воспитаю, только тогда в отпуск. И какую-нибудь бомбу для них тоже надо придумать, я ж не вечен, а они — на батареях! Поищу слабости в их силе. Ну, все, братишка, давай прощаться.
***
Дэн вышел в ночную Москву, Гуталинов окликнул его:
— Прощай, Денис. Не обижайся, что я тебя так…
— Все нормально. Юрца поддерживай и слушайся. Директором больше не хочешь быть? Ну, прощай!
Дэн развернулся и пошел домой, тут же в его голове возник голос Зинки.
Не спишь? Нет. Нужно увидеться. Когда? Когда сможешь. Могу сейчас, у Ирки все равно… Что? Ничего, забирай.
Глава 4 Костер
В один из последних дней января 1881 года в лавку «Склад русских сыров Е. Кобозева», что на пересечении Невского проспекта и Малой Садовой улицы, вошел высокий господин. Он был кудрявым брюнетом с румянцем на гладко выбритых щеках. Господин неуклюже, словно прежде никогда не пользовался ею, снял шляпу и спросил хозяина.
Лавка открылась недавно, потому рыжебородый хозяин сам стоял за прилавком.
— Чем могу-с? — услужливо ответил он посетителю.
— Я бы хотел поговорить с Юрием Николаевичем Богдановичем… — хозяин заметно вздрогнул.
— Не знаем таких… сырами торгуем… изволите отведать? Аленушка, предложи чаю посетителю… жена моя-с…
— Аленушка? Анне Якимовой не доводитесь ли родней? Похожи больно, — отвечал покупатель. Он увидел, как побледнела жена лавочника, сжав до хруста ручку сырного ножа, — Челка вам идет, Анна Васильевна, однако в конспиративных целях можно было от нее и отказаться. Вы с ножом осторожней, меня не зарежете, а сами поранитесь.
Краем глаза посетитель наблюдал, как меднобородый лавочник потянулся правой рукой за пазуху.
— Не знаю, что у вас, Юрий Николаевич, кинжал или револьвер, но не торопитесь доставать, я — не враг.
Зазвенел колокольчик. В лавку вошел новый посетитель. Высокий брюнет принялся разглядывать полки и принюхиваться к сырам.
— Этот образчик дозвольте отведать, госпожа Кобозева, — обратился он к хозяйке, хотя только что назвал ее другим именем.
Как только случайный посетитель ушел, хозяин глазами скомандовал «жене» запереть входную дверь и обратился к незнакомцу:
— Что вам угодно, сударь? Кто вы?
— Я — друг, — ответил Дэн, поскольку это был он, — А угодно мне вам помочь.
— Кому?
— Правильный вопрос, по Фрейду. Вам, народовольцам.
— Не понимаю, о чем вы… не имею
