Книга Фридрих Великий - Дэвид Фрейзер

В июне 1734 года Фридрих Вильгельм, отправляясь в свои войска, послал туда кронпринца, занимавшего пост командира полка, несколько ранее. Фридрих, таким образом, в возрасте двадцати двух лет в Безентале встретился с принцем Евгением Савойским, первым солдатом столетия. Он вручил ему послание отца, в котором Фридрих Вильгельм просил главнокомандующего научить сына всему, на что способен сам. Они сошлись очень легко. Принц Евгений говорил с ним обо всем и давал ценные наставления. «Читай военную историю, — напутствовал он Фридриха, — и всегда держи в уме главные цели кампании». Наследник прусского престола излагал собственные оценки положения в Европе. Они беседовали об искусстве ведения войны и о создавшейся ситуации. Особое внимание уделяли Прагматической санкции, причем Фридрих заявлял, что не знает, какие в этой связи обязательства взял на себя Фридрих Вильгельм, но заверил Евгения Савойского — это заверение должно было держаться в тайне от отца, — что, став королем, сдержит данное им слово.

Главнокомандующий позволил Фридриху выехать вместе с конной группой на рекогносцировку, увидеть неприятеля, ощутить огонь французов, обративший в бегство прусских солдат, п лично помочь вернуть их на позиции; а потом как ни в чем не бывало, сидя в седлах, они продолжали увлекательную беседу. Та война продолжалась, не оказывая существенного влияния на расстановку сил в Европе, до ноября следующего, 1735 года, когда в Вене был подписан соответствующий договор. Станислав отказался от польского трона, а в награду получил герцогство Лотарингия, которое после его смерти должно было отойти Франции. А Франция признала Прагматическую санкцию.

Через пять дней после того как Фридрих впервые понюхал порох, в лагерь приехал Фридрих Вильгельм. У него был долгий разговор с главнокомандующим, его бывшим командиром, которым он безмерно восхищался. Отвечая на вопрос короля, принц Евгений сказал, что Фридрих, но его мнению, однажды станет не только добрым солдатом, но и великим генералом.

Глава 3

ВЫЗОВ

«Анти-Макиавелли», первая законченная книга Фридриха, написана в 1740 году. Вольтер в апреле 1739 года тепло одобрил ее содержание и название — «Réfuter Machiauel est bien plus digne d’un prince»[34]. В ней рассматривались вопросы управления и политической философии. Фридрих раскритиковал Макиавелли за цинизм, граничащий с аморальностью: «Этот монстр, стремящийся уничтожить человечность, «Государь» Макиавелли, является одной из самых опасных книг в мире». Однако он несколько карикатурно изобразил индульгенцию Макиавелли от необходимости придерживаться норм обычной морали как неотъемлемой черты характера монарха, чтобы оттенить свою точку зрения.

В «Анти-Макиавелли» Фридрих написал, что правитель и в общественной, и в личной жизни должен прежде всего быть справедливым. Он должен заслужить признательность, даже любовь тех, кем управляет, своей политикой беспристрастной справедливости; должен быть терпимым к различным мнениям, противостоять фанатизму, пресекать сектантский пыл, защищать моральную свободу и право подчиняться сознанию для всех людей. Это было еще только начало пути, и Фридрих пока не нес никакой ответственности за управление, но в будущем ему предстояло держать в этом очень высокую планку. Он с самого начала решил, что Пруссия станет государством, в котором будут править справедливые законы. Закон и развитая культура должны стать символом Пруссии — Rechtstaat и Kulturstaat.

Последующие действия Фридриха во многом соответствовали тому, во что он верил и о чем писал. Он был благороден и искренен — и жители Пруссии все отчетливее это видели — непрерывно подчеркивал, что предназначение правителя — служение, но он является «первым слугой своего народа». Фридрих клеймил правителей, склонных почивать на лаврах: управление существует не для славы монарха, а для чести, процветания и безопасности его народа; был безоговорочно суров в оценках таких суверенов, как Людовик XIV. Неудивительно, что эта затронутая в книге тема подвигла Вольтера написать, что положение различных слоев общества требует обнародования!

Однако сквозь щедрые сантименты «Анти-Макиавелли» просвечивалось циничное отношение к человеческой природе, которое с возрастом скорее усилится, чем ослабнет. Фридрих на себе испытал жестокость. Он видел, как люди на нее реагируют, и не питал никаких иллюзий по этому поводу. Это все больше развивало в нем недоверчивость, несмотря на природную тягу к любви и дружбе. Еще справедливее это было в отношении политики. В том, как он, уже будучи монархом, строил отношения с другими правителями, скептицизм и недоверие бы ли практически осязаемы. Фридрих уже ощущал мучительную боль от унижения, которое испытывали его отец и Пруссия — от «монархов, лишенных понятия о чести», он имел в виду Австрию. Циничный реализм — а для Фридриха это было, по существу, реализмом — заставляет заглавие книги считать несправедливым к Никколо Макиавелли.

Особенно когда Фридрих рассуждает о вопросах войны и мира. Он всегда отвергал обвинения в чистой рациональности и оппортунизме, однако его повествование само подводит к двойственному восприятию. Он выделяет три вида войн. Первый — в высшей степени справедливая, чисто оборонительная война. Второй — «война за интерес». На кону права, цели монарха вполне весомы, но он понимает, что переговоры заходят и тупик, и тогда в интересах своего народа он может решать дело только на поле брани; альтернатива — лишь отказ от справедливых требований или уступки в области безопасности. Третий вид — «война из предосторожности», другими словами, упреждающий удар. Монарх, а у него постоянно на уме интересы своего народа, решает, что конфликт неизбежен; между государствами существуют проблемы, и конфликт разразится если не завтра, то послезавтра. Его противники, возможно, уже готовятся к нему. В этих условиях, будучи убежденным в исторической неизбежности войны, дальновидный монарх решает, что было бы глупо вопреки здравому смыслу ждать, когда соперник нападет первым. У него есть моральное право и обязанность действовать. Ничто не в состоянии предотвратить войну, которая рано или поздно разразится, и правитель не должен отказываться от преимущества наступательных действий в момент, который покажется ему выгодным.

Макиавелли едва ли смог бы что-либо добавить к этому. Совершенно очевидно, Фридрих наравне с общими принципами держал в уме и вполне конкретные проблемы. Однако не стоит рассматривать его в качестве проповедника полной беспринципности. Он говорит, что, пока мир таков, каков он есть, будут возникать ситуации, при которых сам ход исторических событий делает конфликт совершенно неизбежным. Правитель, предвидя такую возможность, должен оставаться реалистом. Народ ожидает от него мудрости, отваги, находчивости и решимости. И реализма. Фридрих утверждает, что монарх должен быть справедливым, но нельзя поддаваться иллюзиям, смотреть на международные дела сквозь розовые очки. Не притворяйтесь, говорит он, что монарх, ответственный за безопасность и процветание многих людей, подданных, подчиненных, при