Здесь было дело в «во-вторых», а именно в том, что Полина очень сильно боялась проиграть им этот центр. Боялась не то, что упустить выгоду, которую бы принесли дальнейшие вложения. Она боялась физически. И причину этого страха ему просто необходимо было выяснить. Казалось бы, совершенно незнакомая девушка, с которой он провёл ночь, да ещё и оказавшаяся замужем. Но почему-то именно в её судьбе хотелось принять участие и, если ей нужна помощь, - помочь.
Завтра должен был прилететь из Исландии Влад, а это означало только одно: друг потребует от Стёпы решительных действий, и ему волей-неволей придётся встречаться с Полей или Глебом и ставить их перед фактом того, что вовсе не они получат это место.
Однако ждать Глеба долго не пришлось. Стёпа уже было направился из кабинета, чтобы поехать домой, когда в приоткрывшуюся дверь заглянула секретарша, которая сообщила, что у него посетитель.
Глеб не понравился Стёпе сразу, с первого же взгляда, даже когда он ещё не знал, что тот является мужем Полины. Просто один раз посмотрев в его тёмные, с какой-то странной безуминкой глаза, он понял, что этот человек ему неприятен. И вот теперь, когда припозднившимся посетителем и оказался Глеб, Степан осознал, что его неприязнь подтвердилась. Глеб ему решительно не нравился. Ни его странным безумством, которое различалось на самом дне глаз, ни тем, как он по-хозяйски расположился в кабинете напротив Степана.
- Добрый вечер, - улыбнулся вошедший, протягивая Стёпе ладонь через стол, которую тот с явной неохотой пожал. - Я приехал к тебе по важному делу. Думаю, не стоит уточнять, что беседа наша будет о центре.
Стёпа кивнул, беря в руки карандаш и начиная вертеть его в пальцах.
- Да, думаю, что мы взрослые люди и не в бирюльки здесь собрались играть.
Он благодарно кивнул секретарше, которая поставила перед ним кофе, и откинулся на спинку массивного стула. Всем своим видом давая понять, что он заинтересован и чтобы Глеб продолжал. Но в то же время, чтобы его визави понимал - он находится на территории противника, посему вести себя здесь как хозяин не стоит.
- Дела такого рода требуют определённой сноровки и некоторых связей в различных областях, - начал издалека Глеб, отпивая кофе, а Стёпа напрягся. Тон собеседника ему ничуть не понравился.
- Совершенно точно могу сказать, что полностью разделяю эти взгляды, - склонил он голову набок, ожидая продолжения.
- Похвально, - протянул Глеб, с каждым произнесённым словом всё больше распаляя внутри Стёпы желание стереть с его лица выражение превосходства. - Раньше у меня этими делами ведала Полина.
Глеб на секунду замер, цепко всматриваясь в лицо Степана, когда произнёс имя своей жены. А потом продолжил, оставляя Стёпе невысказанный вопрос: увидел тот то, что хотел или нет?
- Но сейчас, ввиду некоторых обстоятельств, мне пришлось самому выполнять её функции.
Стёпа молчал, ожидая продолжения. Очень хотелось расспросить об этих самых обстоятельствах, но это было бы совсем уж глупо. Так сильно подставляться.
- К чему ты клонишь? – наконец, не выдержав затянувшейся паузы, подался вперёд Степан, уже открыто встречая взгляд Глеба.
- Имя Горбачёва Валентина Петровича тебе о чём-нибудь говорит?
Степан вскинул брови. Разумеется, это имя было ему хорошо известно, собственно говоря, это и был тот самый козырь, которого он бы вытащил из рукава по приезде Влада, когда этому делу пришлось бы придать необходимое ускорение. Вот только вопрос: с каких, простите, бананов, сейчас Глеб называет имя Горбачёва?
- О чём-нибудь говорит, - надев на лицо ледяную ухмылку, ответил Стёпа.
- Это радует, - откинулся на спинку стула Глеб, до этого напряжённо всматривающийся в лицо Степана. – Дело в том, что это родственник Полины. И могу заверить тебя, что если вдруг что-то пойдёт не так, как нам нужно, придётся подключить его к этому делу.
«А ведь Владу это очень не понравится…» - решил про себя Степан, но вслух ничего подобного произносить не стал. Нужно было подумать над тем, что ему сказал Глеб и сделать это вместе с Владом, иначе…
- Вот теперь вижу, что мы поняли друг друга, - нехорошо улыбнулся Стёпе Глеб, поднимаясь из-за стола. - Владу передавай привет, и если он захочет приехать к нам с женой, мы будем ему очень рады.
Он повернулся в сторону выхода и, ни слова больше не говоря, покинул кабинет. Дело принимало совсем уж дерьмовый оборот.
13Степан позвонил Владу сразу же, как только тот стал доступен после прилёта в Питер. И, как он и ожидал, Владислав поначалу отнёсся к заявлению Глеба скептически. Он и сам до некоторых пор разделял уверенность друга в том, что всё в мире имеет свою цену, эквивалентную деньгам или же связям. И эта самая цена всегда исправно платилась ими для того, чтобы они могли достичь нужной цели. Совсем другое дело было, когда находился достойный соперник, как это и было сейчас в случае с Глебом.
- Даже не говори мне о том, что ты считаешь это дело заведомо проигранным, - заявил Влад вместо приветствия, входя в кабинет.
- И я тебя рад видеть, - нахмурился Степан, отчего-то испытывая смутную тревогу. Какая-то мысль не давала ему покоя, но пока понять, какая именно – не удавалось.
- По телефону здоровались, если ты об этом, - буркнул Владислав, наливая себе выпить. - Чего там за дела такие с Горбачёвым?
- Скажи мне, пожалуйста, друг мой, - Степан хмурился, вертя в длинных пальцах сигару. - А чего мы именно за это место уцепились, ты не в курсе?
Влад пожал плечами, усаживаясь в массивное кресло.
- Что мы уцепились…- Он задумался на секунду. - Да просто не люблю, когда какой-нибудь чёртов сукин сын считает, будто может забрать у меня то, что я хочу. А вот почему этот самый сукин сын так вцепился, отвечать не стану. Потому что тупо не знаю.
- Глеб не показался мне кем-то, кто наделён такими же устоями, - задумчиво произнёс Стёпа, пытаясь сосредоточиться и понять, какого кусочка не хватает в паззле. – Скорее, он ищет какую-то выгоду, о которой, возможно, мы не знаем.
Влад вскинул брови.
- С каких пор ты стал разбираться в психологии наших конкурентов? – Он рассмеялся, но видя, что друг не разделяет веселья, мгновенно посерьёзнел. - Пробей эту тему, быть может, ты и прав, и мы знаем чуть меньше, чем Глеб.
Поля устала. Устала так сильно, что ей порой не хотелось жить. Устала от того, что творилось с ней с тех самых пор, как Глеб её ударил впервые. И устала от безысходности, в которой ей приходилось жить. Несомненно, она сама выбирала свою судьбу, и понимала, что её состояние страха - лишь плата за то, что она получала хорошего взамен. А если нужно было платить за общение с дочерью, значит, так тому и быть.
Но сейчас Поля поняла, что сломалась, что она больше не выдержит. Это был край, дойдя до которого, осознала - дальше хода нет. И она вынуждена была теперь принять решение. Точнее, она уже приняла его внутри себя, оставалось только решиться на то, чтобы его озвучить.
