Никак не успокоишься, что и в танцевальном поединке я тебя тогда тоже уделала?»
О! Это был удар ниже пояса. И оставлять его без ответа, Лена точно не собиралась.
Собрав всю волю в кулак, она медленно двинулась в их сторону.
Словами не передать, каких усилий ей стоило сохранять внешнюю невозмутимость.
Зато Макаров ничего не сохранял. Едва заметил ее, сразу же сменился в лице.
Как по щелчку пальцев. Стал хмурым. Напряженным. Собранным. И холодным.
«Все хорошо, — беззвучно успокаивала саму себя, — все в порядке!»
— Здравствуйте, Виктор Эдуардович! — произнесла на удивление твердым голосом, когда поравнялась со всеми. — Как ваши дела?
Мужчина скользнул по ней мимолетным отсутствующим взглядом:
— Здравствуй, Лена!
«И все? Все, черт возьми! С Машкой Вы были куда разговорчивее!»
— А с нами разве, не нужно здороваться? — язвительно хмыкнула Романцева.
Зря она это сделала. Потому что терпение Елены лопнуло окончательно.
С надменностью присущей разве что королеве, она холодно отчеканила:
— Зачем? Вас всех давно уже в курятнике заждались!
— Чего?! Это типо, мы курицы?
— Это типо, вам пора!
— С чего вдруг?
— Ты знаешь!
Естественно, Машка знала. Более того, флиртовала с физруком намеренно, стараясь задеть Лену за живое. И следующие слова подтвердили все предположения:
— А что такое? Неприятно, да?
— О, да! Но лучше… ты меня больше не провоцируй — отомщу!
— Правда?
— Правда! Еще раз увижу нечто подобное, глаз на жо…
— Манеры, Белова! — нетерпеливо осадил преподаватель. — Успокоились, обе!
— Сама виновата! — с ненавистью зашипела Романцева. — Ты первая все начала! Ты!
— Я начала, я и закончу!
— И что это значит?
— Лишь повод дай, и клянусь, твой ненаглядный Сереженька приползет ко мне, едва я его пальчиком поманю! В тот же вечер будет топтать клумбы под моим окном!
— Только посмей! — раздался истерический визг. — Заговоришь с ним еще раз, и я тебя…
— Давай-давай! Рискни здоровьем!
— А ну, разошлись, я сказал! — устав наблюдать за их перепалкой, Виктор Эдуардович вклинился между ними. — Иначе, обеих сейчас отправлю к директору! Там будете объяснять, что именно не поделили!
«Вас я не поделила, — хотелось заорать, что было мочи. — Вас!»
Вместо этого, вынуждена была молча наблюдать за тем, как «выводок» Романцевой, во главе с ней же, торопливо уходит прочь. Убедившись, что девушки скрылись за поворотом и конфликт исчерпан, преподаватель направился обратно в спортзал.
А Лена… она не могла отпустить его просто так. Не могла.
Потому что слишком сильно жгло в груди.
Слишком больно горло сдавливало невидимым спазмом.
Слишком катастрофически ей не хватало воздуха.
Да все было слишком! И как итог, наступило секундное помутнение рассудка.
— Разве плохо, что я люблю Вас? — со стороны услышала собственный голос.
Тихий. Скрипучий. Взволнованный.
«Ой, мамочки…»
Макаров замер, так и не сделав следующий шаг. Стиснул ладони в кулаки и стремительно развернулся, уверенно встречаясь с ней лицом к лицу.
И от одного лишь его взгляда (колючего, опаляющего арктическим холодом) Лена непроизвольно попятилась назад, из последних сил стараясь не грохнуться в обморок.
— Ты меня…ЧТО? — переспросил, с обманчивой нежностью в голосе.
Щеки вспыхнули огнем. Сердце ухнуло в пропасть и заколотилось в груди с чудовищной скоростью. Ей так хотелось убежать, поддавшись смятению. Но, нет.
Не поддалась. Не убежала. Вместо этого гордо расправила плечи, настырно вскинула подбородок, и глядя строго в те холодные глаза, повторила с предельной четкостью.
— Я люблю Вас!
— Я сделаю вид, будто ничего не слышал! — сурово прогромыхал преподаватель, спустя секунду. — А ты, Белова — раз и навсегда выкинешь всю эту дурь из своей головы! Поняла меня?
— Нет!
— Что? Я не расслышал!
Заморгав часто-часто, дабы не разреветься прямо здесь и сейчас, она вновь пылко возразила.
— Я сказала: нет!
Казалось, еще секунда и он точно придушит ее на месте.
Столь сильно рассвирепел мужчина от вполне безобидных слов.
Однако, сдержался. Шумно втянул в себя воздух. Даже улыбнулся.
Вернее, хищно оскалился, если уж называть вещи своими именами.
— Что ж… тебе же хуже!
Глава 17
Лена яростно стиснула ладони в кулаки, чувствуя, как больно ногти впиваются в нежную кожу. Но та боль была ничтожной, по сравнению с ее душевными муками.
— Уверяю, хуже будет Вам! — задиристо выпалила на эмоциях.
Макаров прищурился, разглядывая ее так, словно впервые увидел.
— Не понял! Это угроза?
— Нет. Обещание.
— Какое еще…
— Я не могу заставить Вас полюбить меня в ответ — это правда! — бесцеремонно перебила его на полуслове. — Всем известно — насильно мил не будешь…
— Очень хорошо, что ты это понимаешь!
— Да! Но если вдруг Вы чувствуете ко мне хоть крохотную симпатию — Вам конец!
— Лучше остановись, — предостерегающе, — пока не наговорила лишнего!
— А Вы ее… чувствуете! Верно?
— Белова!
— Иначе не вздрагивали бы всякий раз, когда я случайно к Вам прикасаюсь!
— Замолчи!
— Разве я не права? Права! Конечно, права!
— Лена, ты вообще меня слышишь?
— Именно поэтому я не успокоюсь, не смирюсь, и не отступлюсь до тех пор…
— Иди-ка сюда! — процедил сквозь зубы Виктор Эдуардович, сжимая ее запястье, точно стальными тисками. А уже спустя секунду, он запихнул девушку в пустой спортзал, плотно прикрывая за ними дверь. Его взгляд искрился сейчас таким безумием, что Лена испуганно пискнув, инстинктивно вжалась спиной в ближайшую стену.
И замолчала, пытаясь отдышаться, как следует. Ее злость пошла на спад.
А вместе с ней в бездну канула и вся храбрость, подпитываемая яростью.
Макаров стоял совсем близко, нависая каменной глыбой.
В гнетущей тишине прошло не менее минуты.
