Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
Хаджи Халеф, как и Карл Май в жизни, – хитрый лгунишка, почти мошенник. Он называет себя Хаджи, почетным званием человека, совершившего паломничество в Мекку, хотя ни он, ни его предки, которых он тоже называет Хаджи, в Мекке никогда не были. Там он оказывается только в ходе повествования. Халеф любит бросаться громкими фразами, остер на язык и из-за этого регулярно втягивает всех в неприятные ситуации, которые приходится разрешать Каре бен Немси. В таком поведении чувствуется нарциссизм, причины которого объясняются историей детства Халефа. Он – нищий бедуин, которому нечем гордиться. Поэтому он выдумывает себе биографию, а еще на каждом шагу превозносит ислам как прекраснейшую религию, в которую стремится обратить Кару. На эту тему между Халефом и Карой происходят интересные диалоги, Кара представляет убедительные аргументы в поддержку своей точки зрения, и в конечном итоге Халеф не только соглашается на то, чтобы Кара бен Немси оставался христианином, но и защищает его решение перед другими мусульманами, а сам приходит к выводу, что Аллах судит людей по их поступкам, а не по их религии. Так в сознании Халефа идет процесс просвещения, который в европейском христианстве уже в значительной степени завершился. Слуга делает шаг к трансформации политического ислама в свою личную религию, позволяющую всем людям, даже разных вероисповеданий, быть братьями. Здесь также чувствуется сильное стремление Карла Мая примирить и сделать равными всех людей. Для него до конца остается открытым вопрос: кем должен стать враг, с которым борются, в результате – мертвецом или другом. Разногласия можно устранить, и если перед героями Мая не злокачественный психопат, а просто человек с другим взглядом на жизнь, то Виннету, Халеф и Олд Шаттерхенд / Кара бен Немси всегда пытаются идти на компромисс. Вот почему их уважают даже враги: несмотря ни на что, они проявляют почтение к противнику и его ценностям. Есть путь более достойный, чем уничтожение оппонента: Другой может оставаться Другим, но не казаться угрозой для человечества.
Олд Шаттерхенд / Кара бен Немси: вопрос о человечности
Позже, когда люди узнали, что истории Карла Мая – выдумки, а сам он сидел в тюрьме, автор заявил, что в упоминаемых выше ролях видит себя не столько героем, сколько искателем, для которого важнее всего вопрос человечности.
И все же это только полуправда. Конечно, поздние сочинения Карла Мая следует трактовать именно в таком контексте, и автор, несмотря на свое криминальное прошлое, предъявляет высокие требования к гуманности. Но до этого он долгое время стремился лишь получить признание – и осознавал, что лишь немногие люди оценили бы его моральные установки, представь он их в виде философского трактата. А вот изложив их в форме увлекательных приключенческих романов, он стал учителем для своих читателей (термин, который он сам выбирает в первой части «Виннету») – и в своих работах часто обращается непосредственно к ним. Карл Май стремится к общению, обмену мнениями, но при этом хочет быть в центре внимания и ожидает серьезного отношения к своим идеям. Потому его творчество – это, с одной стороны, развлекательные приключенческие истории, а с другой – попытка примирить всех людей, очевидная для тех, кто умеет глубже вчитываться в смысл. Перед нами утопист, который борется за мир. И в этом контексте его упомянутые выше слова, с помощью которых он хотел защитить от нападок свой выдуманный мир, – правда. Ведь Олд Шаттерхенд и Кара бен Немси поднимают вопрос о человечности в целом, символом которой становится один человек, путешествующий по разным странам, но всегда верный себе и своим высоким моральным принципам. Вот почему тексты Карла Мая продолжают привлекать самых разных читателей – любителей рассказов о том, как разрешать конфликты, поклонников приключенческих историй и даже тех, кто, будучи прямой противоположностью автору, надменно относится к другим расам и народам – и совершенно неверно истолковывает книги. Самый известный пример – Гитлер, который ребенком любил играть в Виннету[11].
Карл Май и расизм
Наконец следует поговорить вот о чем: хотя у Карла Мая были наилучшие намерения – он мечтал, чтобы все люди стали братьями, – он не был свободен от влияния современного ему общества. Его представления о других народах полны предрассудков, о которых автор, вероятно, даже не подозревает. Например, Олд Шаттерхенд, согласно расхожему представлению, считает африканцев добродушными и беспечными, китайцев – хитрыми, а бедуинов – разбойниками.
Кроме того, в большинстве случаев проблемы других народов решают белые мужчины (гораздо реже – женщины). Они регулярно становятся вождями племен, как будто каждый коренной народ только и ждет, когда же откуда-то приедет белый человек, чтобы показать, как правильно этим народом управлять. Люди же вроде Олд Шаттерхенда всегда становятся посредниками, разрешающими конфликты между представителями чужих народов. Идея о превосходстве европейской культуры над остальными и о том, что это единственная настоящая цивилизация, во времена Карла Мая настолько прочно укрепилась в мышлении всех европейцев, что вплоть до сегодняшнего дня ее сложно устранить из человеческого бессознательного. Май писал о равенстве и высказывался против расизма, но при этом полагал, что это равенство и единение должны естественным образом основываться на европейских ценностях.
Среди примеров этого – поведение Хаджи Халефа Омара, который в конце концов признает себя сторонником христианских ценностей, пусть и некрещеным. Хотя он и мусульманином подружился с Карой бен Немси, мудрый белый человек должен был привести его к истинной вере для его же блага. Таким образом, восприятие Халефом европейских ценностей и религиозных представлений считается путем развития характера. Разве что крещение, как бюрократическую формальность, Карл Май не считает необходимым, важной является только личная вера. Кстати, по этой причине церковь относилась к писателю неоднозначно, несмотря на его высокие моральные принципы. Многие официальные представители церкви боялись, что он стремится основать собственную религию.
Кстати, Виннету, умирая, также принимает христианство. Здесь действует все тот же принцип.
С другой стороны, Халеф – просто набор предрассудков насчет людей арабского происхождения. Он коварен, любит хвастаться, а прежде чем помочь кому-то, обычно думает о собственной выгоде. И хотя, несмотря на все ошибки, он кажется не злым, а симпатичным, это не отменяет факта, что ему приписаны все негативные стереотипы.
Ну ладно, хотя бы с Виннету Карл Май поступает лучше, верно? Хотя… В историях о Виннету автор попадает в ловушку доброжелательного расизма. Звучит странно, но такое явление действительно существует.
Доброжелательный расизм – это идеализация какого-либо народа в стереотипных представлениях. Одним из лучших примеров этого является идея «благородного дикаря». Виннету и другие коренные жители Америки, особенно в поздних сочинениях Карла Мая, изображены именно в таком ключе. Виннету – «благородный индеец», морально безупречный, смелый, не ведающий страха. Такая идеализация ведет к расчеловечиванию так же, как и ее негативный аналог. Люди не бывают идеальными, даже представители первобытных племен, живущих в гармонии с природой. Они постоянно совершают ошибки, и в каждом народе одинаков процент подлецов и негодяев. Таким образом, доброжелательный расизм ведет к тому, что ожидания не выдерживают встречи с реальностью. А привыкнув «стричь под одну гребенку» всех представителей того или иного народа, несложно позже, при первом же крушении идеала, перейти от утверждения «Все эти люди намного лучше нас» к «Все эти люди плохие».
Ознакомительная версия. Доступно 9 страниц из 41
