— Я хотела с вами поговорить, правда. Игорь мне рассказал… что вы расстроены.
— Расстроена? — Марина к сопернице повернулась. А Даша на неё посмотрела, и даже немного виноватой казалась.
— Я, правда, его люблю. Я надеялась, что вы нас поймёте, и…
— Даша, — прервала её Марина. Ручку тележки до боли в пальцах сжала, и очень старательно подбирала слова. — Даша, я тебя старше на десять лет, даже меньше, но ты называешь меня тётей, что не помешало тебе увести у меня мужа. Ты зачем со мной разговариваешь? Ждёшь, что я тебя обниму?
Даша упрямо поджала губы, а в глазах сверкнула упрямство.
— Я понимаю, вы обижены, но вы судите сгоряча…
— Это ты судишь сгоряча. Он старше тебя, взрослый, видный. Тебе льстит его внимание, я права? И ты спешишь назвать это любовью. Может, и любовь, я разве спорю? Вот только ты вину чувствуешь, иначе со мной бы не заговорила. Но ты зря надеешься, что я прощу.
— В вас обида говорит.
— Обида? Да, Даша, обида. Но только не за себя, а за своих детей. Ты забрала у них отца. И они точно не простят. И не ты, не он, любовью это не прикроете. — Марина быстро облизала сухие губы. — А в остальном… забирай. Игорь слишком легко через нас переступил, чтобы дальше его держать.
Они с Дашей взглядами встретились, Марина видела, что той её слова неприятны, она-то была вся в любви, для неё Игорь самый лучший, с незапятнанной репутацией, герой, каким когда-то для Марины был, и слышать о нём такое, Даше не хотелось. А Марина наоборот была рада, что вслух это сказала. Она минуту назад Игоря отдала вот этой девочке. Навсегда и безвозвратно. Внутри шевельнулось что-то болезненное и шершавое, к горлу комок подкатил, и очень вовремя из-за угла Тома вывернула. С улыбкой, а когда Дашу увидела, сразу нахмурилась. Видимо, выражение на лицах было весьма красноречивое.
Даша тележку свою толкнула, и ни слова не говоря, пошла прочь. Тома руку, в которой держала банку с зелёным горошком, в бок упёрла и девушку взглядом проводила.
— Это она, что ли?
— Она, — призналась Марина.
Тамара хмыкнула.
— И что он в ней нашёл? Ты определённо лучше.
Марина грустно, но с благодарностью улыбнулась.
— Ладно, Том, пойдём. Я уже устала здесь ходить, да и денег мало.
— Да правду говорю, Мариш! Ты лучше. — Тамара её догнала и под руку подхватила. — К чёрту Игоря твоего, ты у нас красавица. Всех заезжих олигархов сегодня наповал сразила.
Вот как тут было не засмеяться?
Сегодня Антон был на экскурсии, вернуться должен был только к вечеру, и Элю из садика Марине нужно было забрать самой. Но прежде успеть дома прибраться и ужин приготовить. Тошка, наверняка, приедет голодный и злой. Он терпеть не может школьные экскурсии. Вечером будет жаловаться и ворчать, и его нужно задобрить его любимыми голубцами. Нужно успеть. И Элю убедить к брату не приставать сегодня вечером. Марина только мысленно улыбнулась. Двенадцать лет, а какой характер. Только непонятно в кого. Ни она, ни Игорь Антошкиными вспыльчивостью, но в то же время упёртостью и серьёзностью не обладали. Может, удачный коктейль? Хотя, какая разница? Марина просто радовалась, что сын у неё, в свои не великие года, очень серьёзный человек, и некоторые поблажки заслужил.
Антон позвонил уже после обеда, она как раз листья капусты на дно кастрюли укладывала, и с ходу принялся жаловаться:
— Жуть, мам. Церкви, монастыри, музеи!
Марина рассмеялась.
— Тише, Тоша. Елизавета Михайловна услышит, ей не понравится твой тон.
— Вот зачем ты меня отпустила?
— Потому что ты сказал, что это вместо контрольной, эта экскурсия. Контрольную по истории ты бы всё равно не написал.
— Откуда ты знаешь?
— Я знаю. Так что, прекращай жаловаться.
— Можно было сказать, что я заболел.
— Тош, ты уже обратно едешь, ты чего ноешь?
— Потому что я устал.
— Ну, Антоша, потерпи чуть-чуть, — принялась уговаривать его Марина. — А приедешь, будем голубцы есть.
— Со сметаной?
— А как же. Как ты любишь.
Он шумно вздохнул в трубку.
— Ну, хорошо. — И тут же напомнил: — Эльку не забудь забрать.
— Как хорошо, что ты напомнил! Забыла ведь!
Антон рассмеялся и отключился. А Марина трубку на подоконник сунула, посмотрела за окно, за которым уже темнеть начало, взялась за фарш, только одну котлетку скатала, а в дверь позвонили. Ворча себе под нос, руки сполоснула, полотенце схватила, и на ходу вытирая, направилась в прихожую, уверенная, что это Тома. Но за дверью оказался незнакомый мужчина, в дорогой дублёнке и с портфелем для бумаг в руках. Марина настороженным взглядом его смерила, а потом уже поздоровалась. И поинтересовалась:
— Вы к кому?
Он очень вежливо кивнул и очки в дорогой оправе на носу поправил.
— Добрый день. Меня зовут Константин Игнатов, я адвокат. Адвокатская контора "Орлов, Игнатов и партнёры".
Марина голову чуть на бок склонила, неожиданного гостя разглядывая, и вдруг снова кивнула, и даже ещё раз поздоровалась.
— Добрый день.
— Я бы хотел видеть Марину Николаевну Астанину.
— Это я, — окончательно растерялась Марина. — Только Астанина — это моя девичья фамилия. Сейчас я…
— Сельцова, — кивнул адвокат, вдруг непонятно чему обрадовавшись. — Значит, это вы.
— Я.
— Марина Николаевна, а я к вам. У меня поручение.
— Поручение?
Игнатов на дверь, к которой Марина прилипла, посмотрел.
— Может… Мы войдём в квартиру?
— Да, конечно, — спохватилась Марина. — Входите. — Подумала, и предложила: — Проходите в комнату.
— Нет, спасибо. Я на минуту. Мария Аркадьевна Астанина приходилась вам матерью?
Марина почувствовала нешуточное беспокойство.
— Да. Но мама умерла. Почти пять лет назад.
— Это нам тоже известно. Примите наши соболезнования.
— Спасибо…
Адвокат свой шикарный портфель расстегнул, недолго что-то там искал, а потом Марине протянул визитку.
— Марина Николаевна, мне поручили вас разыскать и передать вам приглашение. С вами хочет встретиться один человек… — Он сделал паузу. — Очень важный человек.
— Зачем?
— Этого мне не сообщили. Вы всё узнаете, когда придёте. Завтра, в десять утра. Адрес и имя этого человека на визитке.
— Завтра… Завтра я работаю!
Игнатов поморгал, разглядывая её.
— Марина Николаевна, уверяю вас, это очень важно. Для вас. Приходите.
