Идти по широким коридорам дворца и не встречать на каждом шагу подобострастные поклоны и церемонные приветствия было непривычно. По дороге я заметил нескольких девушек в масках. Сегодня они соперничали друг с другом не своей красотой, а красотой своих нарядов. Некоторые были одеты чересчур роскошно для музыкального вечера в салоне. И такое обилие драгоценностей говорило скорее о склонности к хвастовству, нежели о хорошем вкусе.
А вот одна из моих возможных невест, признаться, меня удивила. Она с таким восторгом разглядывала нашу библиотеку, как будто попала в сказочную пещеру Али-Бабы. Это было необычно. Правда, разговаривать со мной девушка решительно отказалась.
Всё, что происходило затем в музыкальном салоне, было именно таким, как я и ожидал. Когда там появился де Клермон, наш церемониймейстер Шарль только что хвостом не завилял. И завилял бы, наверно, если бы хвост у него был.
Хотя вычислить принца можно было и без Шарля. Интересно, кто из королей ввёл традицию надевать на такие приемы на протяжении нескольких столетий одну и ту же маску? Ее ветхость не заметить невозможно. Впрочем, какая мне разница? Мы с Робером придумали, как исправить эту маленькую ошибку.
Девицы оказались достаточно догадливы для того, чтобы узнать старинную маску Ангулемов. Когда к ним приближался де Клермон, они вели себя совершенно не так, как в беседах с другими кавалерами. На одних присутствие его высочества действовало угнетающе, и они путались в словах и мыслях. Тоненькая барышня в платье светло-фиалкового цвета вообще не смогла ответить на вопрос, который ей задал Робер, и так расстроилась из-за этого, что ее маска намокла от слёз.
Другие, напротив, в присутствии «принца» только оживлялись — они засыпали де Клермона потоком заранее заученных фраз, и он, бедняга, выслушивая это, уже не пытался изображать улыбку. Надеюсь, теперь он поймет, почему я предложил ему этот обмен.
Меня барышни таким вниманием не баловали. Большинство из них всем своим видом старались показать, что их тяготит разговор со мной — наверно, боялись, как бы принц не обиделся за интерес, проявленный к другому мужчине. Да я и сам, признаться, не жаждал развлекать их беседой.
Что там матушка вещала про схожесть магий? Конечно, я ничего не почувствовал. Всё это были сказки для наивных королев.
Ту странную девушку из библиотеки я оставил напоследок. Уж здесь-то она не сможет отказаться со мной разговаривать. Банальная вежливость требует ответить на мои вопросы.
Я спросил именно то, что собирался спросить еще в библиотеке. А вот ее ответ меня немало удивил. Признаться, я был уверен, что романтичные юные девицы куда больше интересуются историями о любви, чем философскими трудами древних греков.
А вот договорить нам опять не дали. Робер не вовремя закончил свою беседу, и Шарль воспринял это как приказ завершать концерт, а вместе с ним и прием.
Я не без сожаления поклонился своей даме и привычным жестом прикоснулся к ее руке.
То, что произошло дальше, никакому разумному объяснению не поддавалось. В меня будто молния ударила. Я никогда не верил разговорам о магических знаках и истинных парах, но на сей раз отрицать очевидное было невозможно — у этой девушки точно была собственная магия, которую, как ни странно, я смог почувствовать.
Это открытие настолько поразило меня, что я не заметил, как зал опустел.
— Послушай, Лэнс, — я вздрогнул, услышав голос де Клермона, — нам стоит поспешить в твои апартаменты и переодеться, пока никто не узнал об этом маскараде.
Глава шестнадцатая, в которой Лэнс узнает, что у него есть истинная параНо переодеться мы не успели. Личный камердинер отца передал, что его величество хочет видеть нас обоих. Немедленно!
— Я так и знал, что всё раскроется! — мгновенно побледнел мой обычно храбрый приятель. — Король отправит меня в изгнание, и Шарлотта вынуждена будет искать себе другого жениха.
— Разве мы сделали что-то дурное? — откликнулся я.
Но всё же на ходу предпочел обменяться с Робером камзолами.
Отец ждал нас в кабинете. Помимо него, там находились матушка, Шарль и главный маг Асландии седобородый маркиз де Валей. В комнате пахло успокоительными каплями.
Как ни странно, но на лице отца я не заметил ни гнева, ни недовольства. А матушка была взволнована и мяла в руках шелковый платок.
— Как тебе могла прийти в голову эта затея? — его величество задал вопрос, едва мы появились на пороге. — Этот прием является важной традицией нашего рода, и ты прекрасно знаешь это! А вы, де Клермон? — он вперил в Робера строгий взгляд. — Как вы могли согласиться участвовать в этой авантюре?
— Ваше величество, я…
Но я не дал ему договорить. Не хватало еще, чтобы он отвечал за мои ошибки.
— Герцог здесь не при чем. Он всего лишь не посмел ослушаться моего приказа. А мне эта идея показалась забавной. Милая шутка, не более того.
— Лэнс! — матушка укоризненно покачала головой.
— Ваше величество, — я обратился именно к ней, — но вы же сами хотели, чтобы я составил о каждой девушке непредвзятое мнение. Мне показалось, что так это можно сделать точнее всего. Они думали, что беседуют с простым дворянином, и вели себя более естественно.
Родители переглянулись. По губам отца пробежала улыбка.
— Следовало бы примерно наказать вас обоих, — заявил он. — Но вынужден признать, что ваша шутка имела весьма серьезные и весьма приятные для нас последствия.
Я не мог понять, о чём он говорил. Робер, конечно, тоже. Хотя улыбка короля весьма подбодрила его.
— Последствия? — переспросил я. — Прошу вас, поясните. И как вы вообще узнали о нашем маскараде?
Отец подал знак де Валею, и тот, отвесив поклон, заговорил:
— Я наблюдал за приемом из соседней залы, ваше высочество. Большое зеркало в музыкальном салоне — зеркало только с одной стороны. А с другой оно прозрачно как стекло. Думаю, вы знаете об этом.
Я нетерпеливо кивнул. Я мог бы догадаться, что отец отправит кого-нибудь шпионить за нами.
— Я узнал вас, как только вы появились на приеме. У вас особая магия, совсем не такая, как у герцога, и я слишком хорошо ее знаю.
Стоявший у дверей Шарль нервно переминался с ноги на ногу. Он-то меня не узнал.
— Но я хотел рассказать совсем не об этом, ваше высочество, а о том, что случилось в самом конце приема.
Я понемногу начал понимать, что он имеет в виду. Неужели это было так заметно?
— Лэнс, ты в самом деле почувствовал это? — воскликнула матушка. — Ты разговаривал с девушкой, и твоя магия потянулась к ней? Его светлость говорит, что скачок энергии был так силен, что он почувствовал его, даже находясь в другой комнате.
Я пожал плечами как можно небрежнее:
