Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Якоб попытался возразить.
– Беги!
И она толкнула его головой вперед в отверстие. Он очутился в проулке за домом. Поднялся на колени и заглянул сквозь дыру внутрь.
– Мама! – закричал он.
Родителей не было. Крыша пылала огнем.
– Мама! Папа! – вновь крикнул он.
Он не знал, что с ними и где они.
И он бросился бежать.
– С вами все в порядке? – спрашивает Арон, обводя нас взглядом.
Мы сидим все в поту и потираем лица. Нетронутые кружки эля стоят перед нами на липкой столешнице.
– Не совсем, – говорит трактирщик и утирает лицо рукавом.
Остаток ночи Якоб провел ничком на речной отмели, вздрагивая, когда вода затекала ему под ложечку. Длинные стебли тысячелистника свешивались над его головой с обрывистого берега. Он узнал тысячелистник, лишь только увидел, – еще с раннего детства он знал названия всех растений. Похоже, касательно растений у него был особый дар. В этом холодном, пустом мраке тысячелистник казался чем-то знакомым, успокаивающим.
На следующее утро от нашей общины ничего не осталось. И половина домов на христианской стороне города сгорела тоже. Глупые, глупые мальчишки.
Якоб пробирался через пожарище, разыскивая бейт-мидраш. Но найти не мог, поскольку тот выгорел до основания. Он искал своих родителей, но и их найти не сумел.
Но он наткнулся на меня, лежавшего под обрушившейся стеной. Голова у меня была разбита. Якоб сбросил с меня обломки стены, а потом сделал очень странную вещь – он убежал.
Я ждал смерти.
Но Якоб вернулся, притащив полные горсти корней тысячелистника. Он прижал их к моей голове и начал молиться.
И вот самое странное из всего. Не успел он дочитать первую строчку Шма, нашей самой святой молитвы, как голова у меня перестала болеть. Не успел дочитать вторую строчку – и кровь из разбитой головы уже не текла по лицу. А когда он дочитал молитву до конца, он убрал у меня с головы корни тысячелистника.
Мы немного посидели рядышком. Я знал, о чем он хочет спросить, но он долго не отваживался и наконец сказал:
– Мои родители?
Я покачал головой, поскольку никого из них не видел.
– Я должен идти в дом Иегуды, – сказал он, – мама сказала, они меня там будут ждать.
Я сказал ему, что, скорее всего, они будут ждать его на небесах. Но он не хотел этого слышать. Так что он встал и отправился в Сен-Дени, где живет Иегуда.
Он многозначительно замолкает, и мы ждем продолжения рассказа. Но молчание прерывается только звоном кружек, доносящимся от дальних столов.
Наконец Мари говорит:
– Тысячелистник – целебное растение.
Я смеюсь.
– Не настолько целебное.
И затем спрашиваю Арона:
– Так это и было чудо?
– Что ж еще? – Он откидывает со лба свои густые черные волосы, чтобы показать нам шрам. – Сколько, по-вашему, лет этому шраму?
– Много, – говорит Жером, – годы.
– Так вот, ему несколько дней. Могу поклясться жизнью.
Я разглядываю Арона, взвешивая его слова.
Старый Жером, в свою очередь, разглядывает меня.
– Зачем ты здесь? – внезапно говорит он.
– А зачем здесь все остальные? Я хочу увидеть короля и его дружину. А еще, если повезет, троих детей и их…
– Нет, – прерывает меня Жером, – тут что-то еще. У тебя есть причина.
Он не отводит от меня взгляда. Борода скрывает ярко-красные губы.
Наконец я пожимаю плечами.
– Я собираю рассказы, – говорю я, – а этот кажется мне достойным внимания.
Маленькая монашка на том конце стола улыбается мне чересчур уж проницательной улыбкой.
– Итак, – говорю я, потому что от ее улыбки мне становится не по себе, и потому что я хочу услышать продолжение рассказа, – насколько я понимаю, эти дети не имеют ничего общего, не знакомы друг с другом и нет никакой причины для того, чтобы они встретились. Но они все же встретились, верно? Как? Вот что хотелось бы знать.
Трактирщик усмехается:
– Ну не свезло ли тебе? Как раз об этом я могу вам всем рассказать – потому что это случилось на этом самом месте.
Глава 7
Рассказ трактирщика
Первым пришел Вильям.
Он прошел весь лес Мальзербе насквозь, но вполне бодр. Конечно, под рясой он покрыт засохшей кровью и, полагаю, несколько устал. Но день стоит ясный, а он уцелел в лесу. Больше чем уцелел. Шаг его размашист, а легкий ветерок несет освежающую прохладу.
– Откуда ты все это знаешь? – прерываю его я. Уж не сижу ли я за одним столом с колдунами, способными читать мысли?
– Большей частью от посетителей, что были тогда в трактире, – говорит трактирщик, – а частью догадался сам. Я помню, что это был за день, я знаю, какой длины ноги у парня, так что нетрудно вывести отсюда: он шагает широко.
Он, полагаю, прав.
– К тому же в такую долгую ночь порой не мешает приправить эль щепоткой вымысла.
Вильям уже прошел немало, когда впереди показалась группа паломников.
Они казались небедными – повозка их была расписана, а сами они одеты в ярко окрашенные рубахи и плащи. Это была семья богатых купцов, следовавшая в монастырь Сен-Дени. Я знаю об этом потому, что позже они заглянули ко мне.
Двое мужчин и женщина шли рядом с повозкой, в которой ехала почтенная дама и еще более почтенная дама, по-настоящему старая. Вильям поднял свою большую ладонь и помахал им. Он немалый путь проделал в одиночку и не прочь был бы с кем-то перекинуться словом. Да, конечно, тут были и женщины, но не крестьянки, к тому же старые.
Одна из старух увидела, что он машет, и что-то сказала мужчинам, идущим рядом с повозкой. Оба спутника повернулись к Вильяму и остановились посреди дороги. Женщина, что шла с ними, шлепнула лошадь по крупу и поспешила к повозке.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
