С каждым мои словом, подруга все сильнее недоумевала. И как мне показалось, даже радовалась чему-то. А когда я рассказала о поступке Тимофея, пытаясь передать ей всю силу своего недовольства, так и вовсе улыбнулась.
— Туся, может, хватит, а? — разозлилась я, глядя на ее весьма странное поведение.
— Ты о чем?
— У меня проблема, понимаешь? А моя лучшая подруга вместо того, чтобы помочь советом, радуется. Понимаю, у тебя там со Степой любовь-морковь, но можно ведь хотя бы сделать вид, что слушаешь?
Она удивленно похлопала ресницами, а потом рассмеялась в голос.
— Вот, ты смешная, Лизок! Мне весело оттого, что он шаг хоть какой-то сделал.
— Кто? — в голове все смешалось.
— Тимофей. Мужик на тебя затравленно смотрит уже несколько месяцев, а ты будто ничего не видишь.
Я так и не нашла слова, чтобы опровергнуть ее домыслы. Просто застыла, с каждой минутой все более ужасаясь тому, какую пропасть между мной и моим новым знакомым сейчас создала Наташа. Если вначале до меня никак не доходил смысл поведения Тимофея, то теперь все становилось на свои места. Но ведь… я являлась замужней женщиной, с ребенком, еще и беременная. Да, не уродина, однако, это вовсе не означало, что на такую можно иметь виды.
— Тусь…
— Перестань уже корить себя во всем, Лиз, — с раздражением в голосе сказала подруга. — Подумай на минуту, даже на секунду о том, какая ты красивая и замечательная. Пусть и мать, но порядочная и верная. Твой муж идиот. Он упустил то самое важное, о чем мечтают многие мужчины — любящую жену, готовую заботится о нем и нарожать хоть целую роту. Прошло так много времени, а Женя до сих пор не нашел ключ к твоему сердцу. Может, ему и не суждено больше его касаться?
— В смысле?
— В том самом! — со стуком положила она чашку на стол. — Даже я, будучи недалекой в этих вопросах, смогла сообразить, что к чему. И то! Если бы Дени не ткнул носом, так бы и ходила, и маялась от тоски. Думаешь, мне не было совестно? Степан состоял в отношениях с весьма красивой женщиной. А тут я, со своей любовью.
— Постой, на что ты намекаешь? Замутить с Тимофеем? Ты вообще в своем уме? — я вскочила, чувствуя, как кровь приливает к щекам. — Это же немыслимо! Я замужняя женщина!
— Ага, такая замужняя, что живешь на съемных квартирах и трясешься, как бы муж не увел у тебя дочку. Он-то при деньгах. В случае чего, совсем не проблема подкупить того же судью. И, кстати, я тебе советую не мутить с Тимофеем, а просто задуматься и поднять уровень своей самооценки хотя бы на пальчик повыше. Ты тоже человек. А Женя до сих пор ведет себя так, словно ты — его собственность. И тут появляется мужчина, готовый носить тебя на руках, как ты убегаешь от него и клеймишь чуть ли не разлучником. Ради чего? Чтобы защитить отношения, которых нет? Оправдаться перед мужем, пустившим слюньки на ходули какой-то модели?
— Она дизайнер, вроде…
— Да какая разница! — подруга тоже вскочила и уперла руки в бока. — Суть от этого не меняется. Вчера была Ани, а сегодня появится какая-то Лилия, Сюзанна, Валерия… И что дальше? Мой тебе совет, Лизок: пересмотри свою жизнь, выдели приоритеты и поставь во главу пусть не себя, но хотя бы детей. Мужиков вокруг много, а ты одна!
Дверь медленно отворилась и оттуда с опаской выглянула Зарина.
— Девочки, вы чего тут раскричались? — шепотом спросила коллега. — Наташа, к тебе там клиентка пришла, челку подстричь надо. Возьмешь? А то у меня мужская стрижка. Такой мачо в кресле сидит! Даже и не скажешь, что ему шестьдесят четыре.
Я невольно хрюкнула от смеха, а подруга прикусила губы, чтобы не рассмеяться в голос, затем кивнула Зарине:
— Сейчас подойду. Тут два раза булочку откусить осталось.
Едва дверь закрылась, как Наташа сочувствующе посмотрела на меня.
— Прости, родная, если была резка. Просто… Ты достойна большего. Вот и все. Мне пора. Ты до скольки просидишь тут?
— До четырех. Потом надо успеть за Машей сходить. Лида одобрила этот график только на время, пока длится стажировка. Потом придется думать.
— Что-нибудь да придумаем.
Наташа подмигнула мне и вышла, бесшумно прикрыв за собой дверь, а я опустилась обратно в кресло и задумалась. В ее словах значилось так много правды. Однако невозможно поменяться человеку в одночасье, просто услышав какие-то правильные и мудрые слова. Да и тяжко мне стало на душе. Сколько раз я искала Жене оправданья, даже жалела, порывалась пойти за ним, едва прогнав с порога, и каждый раз одергивала себя. За шесть лет настолько привыкла к нему, что просто вырвать из сердца и забыть не получалось. А Тимофей…
Мне вспомнились его слова во время нежелательных объятий. Не помню, просил ли когда-то муж довериться ему. Не помню, подставлял ли он мне то самое плечо, в котором я нуждалась? В отличие от Ильи, бросившим Наташу, он не испугался ответственности и заботился о ребенке. Все для Маши. Все ради Маши. И меня долгое время это устраивало.
Устраивало, пока я не поняла, что одинока. В ту самую ночь, когда произошла ссора из-за моей беременности, я осознала — со мной жили только ради дочери, и обязывать, обременять себя еще одной нитью связи Женя не хотел.
Что ж, в итоге, я расплакалась. Правда, брошенная в лицо подругой, бередила раны и заставляла их сочиться. Но в то же время, глупым было бы отрицать ее.
Задумавшись о своей жизни, о Жене, Тимофее, Маше — обо всем, что так грызло мое и так надкусанное со всех сторон сердце, я не заметила, как пролетели мимо парочка часов. Сегодня цифры почти что не отложились в голове. Мысли занимали только проблемы.
О них я думала, пока ехала в автобусе домой, шла за Машей, выслушивала ее рассказы на обратном пути, и даже когда покупала молоко. Но стоило войти в пределы двора, как стоящая у подъезда пожилая женщина заставила встрепенуться. Я могла ожидать появление кого угодно, но только не своей свекрови. Уж, о ней я точно задумывалась в последнюю очередь.
Глава 8
Елена Марковна при виде меня заулыбалась. Светлые локоны обрамляли круглое лицо с сеточкой из морщин, а глаза лучились теплотой. Свекровь всегда была приветливой и милой женщиной и не раз демонстрировала излишнюю мягкость, но лишь по отношению к Жене. Наверное, поэтому он и отличался от Степы, не столько в силу характера, сколько из-за воспитания. Порой мне казалось, что у старшего сына за все годы разработался иммунитет к женскому выпиливанию. Его спокойствию и самообладанию можно было только позавидовать.
— Здравствуй, Лиза.
— Добрый вечер, Елена Марковна, — хоть и прошло шесть лет с тех пор, как мы породнились, а назвать ее мамой у меня так и не получилось. Даже ее объятья сейчас тяготили.
— Как поживаете? Машенька, привет.
— Привет, бабуля. А мы с садика идем. Мне сегодня подарили там куклу.
