— Сегодня слушание одного дела. Неприятного, скажу. Лишение матери родительских прав.
Я охнула и во все глаза уставилась на него.
— Да, и такое бывает. Не сказал бы, что женщина добропорядочная. Скорее, из числа тех, кому страшно доверить ребенка, но даже подобные имеют право на защиту интересов.
— Ты собираешься выиграть дело даже несмотря на то, что тебе самому не нравится подсудимая?
— Люди не могут нравится всем, Лиз. Я ведь тоже кого-то бешу, — рассмеялся мужчина, напомнив о недавнем инциденте. — А тот факт, что я адвокат, вряд ли добавляет мне плюсики в карму.
— Это не так, — робко парировала я ему. — Ты помогаешь людям.
— Не всегда. Объективным быть сложно.
— Но у тебя же получается?
Мужчина как-то грустно усмехнулся и странно посмотрел на меня.
— Не такой уж я и добряк, каким могу показаться на первый взгляд. Тебя подвезти?
— Нет- нет! Времени предостаточно. Я и сама доеду.
— Уверена? — вкрадчивый голос унес почву из-под ног. Я активно закивала и хотела было уйти, как Тимофей протянул руку к моему лицу и дотронулся до волос. Тело само решило за меня — я отпрянула. Впрочем, уже через секунду почувствовала непривычное смущение. Что со мной вообще происходит?
— Здорова, голубки!
Мы оба обернулись на веселый мужской голос. При виде Жени сердце застучало так гулко, что я слышала его будто со стороны. Но буквально в следующее мгновение то ли от неожиданности, то ли от испуга оно сжалось в болезненном спазме.
— А вы чего посреди дороги милуетесь? — все с тем же наигранным весельем спросил муж, хотя в его глазах плескалась ярость. Я сделала еще один шаг назад, собираясь как можно скорее улизнуть. Этот хорошо знакомый взгляд предвещал беду, а мне меньше всего хотелось ссор посреди улицы.
— Мне пора, — прошептала так, чтобы услышал только Тимофей, затем взглянула на него и застыла. Мужчина хмурился, сжимал губы и выглядел не менее грозным, чем мой муж. Внезапно он сделал два шага вперед и заключил меня в объятья. На глазах у Жени! Сказать, что я была шокирована — определенно будет мало.
— Хотим и милуемся. Езжай туда, куда собрался.
Грубость из уст Тимофея была мне в новинку. Я забилась в кольце его рук, но он неожиданно попросил:
— Лиз, доверься мне.
Я замерла, предчувствуя скорую истерику. Зачем он это делает? Почему перед Женей? Я не хочу вести жизнь подобную той, какую выбрал мой муж. Мне не нужны сплетни, интриги и скандалы. Спокойствие и свобода — вот чего отчаянно желает моя душа. И чтобы дочь была рядом…
— Я то к жене решил приехать, узнать, все ли с ней хорошо. Как никак беременная, моего ребенка носит… А тут такая картина. И давно это у вас? Позавчера вроде просто знакомыми были.
— Тебя это не касается, Верухин. Лучше подумай, до какого состояния ты её довел, если при виде тебя она пугается и начинает дрожать?
— А ты у нас психолог типа? Интересный способ успокаивать…
— Как умею, так и успокаиваю.
— В прошлый раз поступил так же? — Женя язвил, а Тимофей был очень спокоен, и говорил в такой манере, словно пытался остудить пыл своего оппонента.
— По крайней мере, я не мстителен.
— Да ты просто слабак!
— Сказал тот, кому дала пинка под зад какая-то рыжая швабра.
Мой муж проглотил колкость, и тишина затянулась. Мне захотелось обернуться и посмотреть, что же там происходит за спиной, но Тимофей не позволил. Лишь крепче прижал к себе. Как нельзя кстати подъехала еще одна машина и просигналила.
— Ну-ну… — многообещающе протянул Женя и громко хлопнул дверцей автомобиля, заставляя повторно вздрогнуть. На этот раз мои глаза наполнились слезами, а от рева мотора внутри все задрожало. Он же просто так этого не оставит. Что, если разозлится и захочет забрать Машу? А вдруг он начнет доставлять проблемы Лугинину? На ровном месте же! Хотя… Мне надо держаться от нового знакомого подальше.
— Лиза, — попытался приподнять моё лицо Тимофей, но я не дала. Чувствуя, как сильно разрывается сердце, оттолкнула мужчину и побежала прочь, игнорируя его окрики.
Это было странно, непонятно, неправильно и очень больно. Слезы начали душить. За все шесть лет брака с моей стороны не было ни одного косяка. Идеальная во всем. Я даже не пила толком. Единственный раз, когда перебрала — это последняя годовщина. А теперь что? Разве я просила его вставать на мою защиту? Да и была ли это защита? Мне следовало незамедлительно узнать о загадке, произошедшей в прошлом. Отчего, если они такие лютые враги, Степан продолжал дружить с Тимофеем? Почему Женя ни разу за все эти годы не упомянул его имени?
Я замедлила шаг только на автобусной остановке. О том, что у меня заплаканное лицо, сбивчивое дыхание и наверняка растрепанные волосы из-за буйного ветра, думать не хотелось. На мнение чужих людей было плевать. Да и сердце побаливало.
Едва подъехал ожидаемый автобус, я заняла место в последнем ряду и набрала Степана. Однако абонент был вне зоны доступа. Тогда немного дрожащими пальцами я пролистала список контактов, нажала на нужный номер и вскоре услышала скучающий голос подруги.
— Тусь, скинь мне номер Степы, а. Тот, что у меня есть, недоступен.
— А что случилось? У тебя голос хриплый. Ты плакала? Это Женя? — взволнованно начала она задавать вопросы.
— Да, да и да. Номер скинешь?
— Ох, черт. Да, сейчас. Ты едешь?
— Буду через полчаса.
— Хорошо. Жду.
Подруга прислала желаемое незамедлительно. Поняв, что собственный голос выдаст мое состояние, и Степа начнет задавать ненужные сейчас вопросы, я набрала сообщение с просьбой о встрече этим вечером и на всякий случай вписала свое имя. Вдруг у него не осталось моего контакта. Не прошло и минуты, как пришел ответ. В нем значился адрес, предложение перенести встречу на завтра и вопрос «Все в порядке?». Я уверила Степана, что никакой проблемы нет, подкрепив сообщение улыбающимся смайликом. Как же всё-таки удобно: у тебя на душе могут взрываться атомные бомбы, но собеседник будет думать, что распускаются цветы и светит солнышко.
Подруга встретила меня с беспокойством. Однако поговорить с ней и высказать накипевшее получилось только после ухода Галины.
— Ну, рассказывай! — Наташа поставила передо мной дымящуюся чашку с чаем и булочку. Я отложила в сторону бумаги и откинулась на спинку кресла.
— У тебя клиенты еще есть?
— Запись через час. Ты ешь. Небось, дома даже не перекусила.
— Утром еще, — взяла в руки выпечку и откусила. — Вкусно!
— Эти со сгущенкой. Я еще с земляничным вареньем люблю, но привозят их только по понедельникам. Ну, так что у тебя стряслось? — вновь спросила она и сделала глоток чая.
