Стас разделся спокойно, без театральности и показухи, как на пляже. У него были светлая с легким золотистым оттенком кожа и изящное тело балетного танцовщика. То, что надо. Но надо было выяснить отношение будущей модели к тому, что ему приготовили.
— А если мы предложим вам роль подчиненного?
— Прекрасно! — застенчиво улыбнулся парень. — Надеюсь, Госпожу мне подберут красивую.
— Госпожу? — Артем решил еще раз проверить свою догадку насчет Тишмана. — Вероятно, будет господин. Вы не против?
— Вовсе нет, — не смутился парень. — Я бисексуал. Да и речь идет всего лишь о фотосете, не о тематической сцене. Ведь так?
— Ну и прекрасно. Оставьте свои координаты, мы определимся с расписанием и вам позвоним.
— Буду ждать.
Парень вышел, напоследок окинув жадным взглядом Тишмана и Лоли у его ног.
— Ну что? — обратился Артем к заказчику. — Вроде пойдет на роль боттома.
— Да-да, — согласно закивал Тишман, — отличный типаж. То, что и хотелось. На нем прекрасно будет смотреться кожаная черная сбруя с заклепками. Теперь бы найти вашего палача.
Артем пожал плечами, и кастинг продолжили.
Один за другим входили претенденты: высокие и не очень, крепыши и худощавые, перекачанные как культуристы и с едва развитой как у девушки мускулатурой, бритые наголо и с волосами по плечи, с татуировками и с пирсингом. Но Артему ни один не понравился. Того типажа, что он задумал для метра Кабоша — с жесткими чертами лица, с тяжелым взглядом подручного самой Смерти, с сильным, но не слишком рельефным телом, без слащавых и пошлых ужимок стриптизера. Он уже совсем было отчаялся и начал перебирать в уме всех моделей, кто у него снимался, и не сразу заметил вошедшего парня. Из задумчивости его вывел голос, низкий, грубоватый, будто сдержанный рык хищника.
— Мой псевдоним Атилла. Снимался только один раз — для рекламы нашего клуба исторического фехтования. Понравилось работать на камеру. Хочу попробовать еще.
Артем посмотрел на претендента и тут же понял — это его Кабош.
Парень действительно был хорош. Высокий, мощный, но его фигура был результатом каждодневных тренировок, а не приема анаболиков. Смуглая кожа бронзового оттенка, темные волосы перехвачены кожаным шнурком.
— Разденьтесь, — попросил Тишман, удивленный долгим молчанием Артема.
Атилла стянул футболку, мускулы мягко перекатились под бронзовой кожей. Не спеша расстегнул джинсы, спокойно снял и аккуратно сложил одежду. Распрямился, расправил плечи, стянул шнурок с волос. Даже от его статичной позы веяло опасностью. «Хищник перед прыжком», — подумалось Артему.
— Концепция сета вам понятна? — спросил он, не переставая любоваться красивым телом парня.
— Что-то, связанное со средневековьем, — спокойно ответил Атилла, — еще и поэтому пришел. Средние века — мой конек.
Парень окинул взглядом студию.
— Пытки… — усмехнулся он. — Инквизиция?
— Нет, хочу воплотить образ мэтра Кабоша.
Атилла улыбнулся.
— Можно?
Парень указал на прислоненный к бутафорской каменной стене меч.
Артем кивнул.
Атилла шагнул к стене, двигался он мягко и текуче; прежде чем взять оружие, провел ладонью по рукояти, словно приласкал. Подержал меч в руке, оценивая баланс и вес, скривился.
— Игрушка, — презрительно хмыкнул он, — поделка неумелая. Если возьмете — принесу свой. Вам же нужен меч палача? Еще у меня есть секира.
— Было бы прекрасно. Ну что, — обратился Артем к Тишману, — думаю, кастинг можно закончить. Мы нашли то, что надо.
— Согласен, — Тишман наклонил голову, рассматривая татуировку на бицепсе парня. — Руны? А можно спросить, что значит эта надпись?
— Можно, — снисходительно улыбнулся Атилла. — Смерть любит храбрых. Это не руны. Старофранцузский.
У Тишмана заблестели глаза. «Только бы не придумал выжечь это паяльником на груди бедной девочки», — мрачно подумал Артем.
— Спасибо, вы свободны, — обратился он к Атилле, — до завтра. Жду к десяти, не опаздывайте. Задачу объясню непосредственно перед съемкой, если у вас возникнут идеи — выслушаю с удовольствием, тем более от специалиста по средневековью.
— Минуту, — остановил Тишман.
Он отстегнул цепь от ошейника Лоли и толкнул ее к будущему палачу.
— Встать рядом, — приказал он девушке.
Лоли на четвереньках подползла к Атилле. Тот с презрительной усмешкой наблюдал за ней. Девушка поднялась и замерла рядом с парнем, не поднимая глаз. Тишман встал, подошел и одним жестом, намеренно театральным, сорвал с Лоли плащ. Под ним она оказалась обнаженной: цепочки, что соединяли три зажима — на сосках и между ног, ошейник, наручники на запястьях и лодыжках — одеждой точно назвать было нельзя.
Атилла открыто рассматривал девушку, сквозь маску мрачного безразличия на мгновения проступила не то брезгливость, не то жалость.
— Ну что же, очень неплохо смотрятся вместе.
Действительно, рядом с великаном Лоли выглядела щемяще хрупкой и нежной.
Тишман довольно ухмыльнулся, облизал губы и насмешливо посмотрел на Артема. Тот усилием воли постарался не выдать гнева, только впился ногтями в ладони. «Сволочь, решил из меня сделать подопытного».
Бледное личико со следами высохших слез, темные круги под глазами и искусанные губы, грубый металл, впившийся в нежную плоть, безвольно поникшая голова и тонкие запястья в синяках от наручников. Артем смотрел на девушку и задыхался от боли: под сердце будто втыкали раскаленный прут.
Подлая память немедленно подсунула воспоминания, те самые, что жгли серной кислотой. Такое же бледное отрешенное лицо другой девушки, страдающей по его воле. В ушах звучал пронзительный крик, грубые возгласы ее мучителей и убийственно спокойный голос Шталя: «Неужели ты возомнил себя ее господином? Анна — моя собственность. Была и останется. И тогда, и сейчас тебе просто дали попользоваться вещью. Ты же умный мальчик и опять поступишь правильно. Правда же? Кому нужны неприятности?» Но самое страшное было увидеть презрение, боль и гнев в других глазах. Тогда он сделал первый шаг в пропасть, что навсегда разделила его и Людмилу.
Зачем он ввязался в игру Шталя? Почему не послал его ко всем чертям? То, что тогда казалось таким важным — потерять салон, заказчиков, контракты с журналами — разве стоило ненависти, с которой на него смотрела любимая женщина? Слепой глупец… Чем от был лучше этого садиста, что смотрит сейчас на него, жадно ловит отголоски боли в его глазах? Самовлюбленный идиот.
— Довольно, господин Тишман.
Голос Артем прозвучал глухо и угрожающе. Садист ухмыльнулся шире — желаемая реакция была достигнута.
— Завтра, в десять, — коротко скомандовал Артем Атилле и добавил, справившись с гневом: — Чистое тело, чистые волосы. Оружие вы обещали.
