А, вот где собака зарыта. А я уж думала, вот просто так приехал, взял и поступил в конце августа, когда все группы уже набраны… Все кругом по блату! Но обо всем этом я думала уже позже, дома, а в тот момент я размышляла только о том, кто такая эта чертова Маша, и раз Гнездо про нее знает, значит ее имя уже звучало в этой квартире. Я почувствовала себя обманутой, стало так обидно. Захотелось быстренько ретироваться из этого предательского логова, но было неудобно вот так резко вскочить и убежать. Ага, что бы потом Гнездо сказала: какая невоспитанная эта Катя, не то что Машенька! Нет, я по-любому лучше этой козы.
Сквозь обиду и подступающие слезы я продолжала выдавливать улыбку и поддерживать светскую беседу из разряда: а кто твои родители, где работают, куда поступать планируешь, и все в том же духе. Я вежливо отвечала, периодически бросая на Савву косые, полные ненависти взгляды. Видимо он смекнул, что что-то пошло не так, поэтому предложил пойти к нему. После некоторых препирательств, Савве удалось-таки затолкать меня в небольшую комнату, сплошь завешанную постерами каких-то рок-групп. Повсюду валялись футболки, мятые джинсы, тетради — в общем, истинно мужская комната, которую явно не готовили к приходу гостей. Думая, что я не вижу, Савва подтолкнул под кровать пару скомканных носков, и поняв что я все заметила, смущенно улыбнулся.
— Здесь не всегда такой срач, честно! Мы тут вдвоём с братом живем…
— Ну само собой. Наверное, последний раз ты прибирался, когда Маша приходила, — демонстративно игнорируя его взгляд, я осматривала комнату. Возле двери висел плакат с обнаженной Памелой Андерсон демонстрирующей огромные силиконовые буфера.
— Ээ… Это мы прикрыли… там просто обои отклеились, не подумай плохого! — загородил Савва своим телом плакат. — И вообще-то, Маша здесь никогда не была.
— Серьезно? А твоя тетя с ней, похоже, хорошо знакома, — не унималась я.
— Конечно знакома, — невозмутимо ответил Савва, продолжая улыбаться одними уголками губ. — А так же с ней знаком мой дядька, мой брат, и даже Лерка, его девушка. Потому что Маша уже достала всех в этом доме звонками, и вопросом где Савва.
— Вот как. И где же Савва?
— А Саввы никогда нет дома. Для неё.
Он продолжал улыбаться. Было видно что эта ситуация его дико забавляет. Я сразу же почувствовала себя полной дурой.
— Я не начинаю встречаться с одной девушкой, не расставшись при этом с предыдущей. Не люблю сложности, — он перестал улыбаться, и подойдя ко мне, слегка взял за руку. Удар током. Огромные теплые ладони. Я смотрела на него, и понимала, что он говорит правду. Он обезоружил меня одним прикосновением. Он держал меня за руку, смотря при этом пристально прямо в глаза. Синие в голубые. Гипноз. Я поплыла как карамель на солнцепеке. Земля уходила из под ног, ей Богу! Такое новое, и невероятно прекрасное чувство. Чувство тепла, и не только на сердце… Мне хотелось стянуть с него его мятую рубашку, и прямо взасос этого парнягу… но увы… я тоже была слишком хорошо воспитана.
Как плохо быть подростком, так много нельзя. И как хорошо быть подростком, еще столько впереди…
Около полутора часов мы с Саввой просидели в его комнате. Мы много болтали ни о чем, по очереди наигрывая мелодии на гитаре. Особенно меня поразил его музыкальный вкус — рок, джаз… Как так? Человек с детства воспитанный на классике, и вдруг такой радикальный выбор.
— Есть «надо» и есть «хочу». Вот сейчас я делаю то, что хочу, — коротко пояснил Савва, и все вопросы отпали сами собой.
Он играл, а я бегло рисовала его портрет в своём промокшем блокноте, желая запечатлеть этот вечер и его образ в памяти. С растрепанными волосами и мятой рубашке. Эти рисунки сохранились у меня до сих пор.
Около восьми вечера домой пришел двоюродный брат Саввы, и ввалившись без стука в комнату, принялся с интересом меня рассматривать. В их семье все что ли такие бесцеремонные? Наскоро познакомившись с Глебом я, раскланявшись перед Евгенией Васильевной, поторопилась ретироваться, пока меня не успели познакомить с кем-нибудь ещё. На сегодня родственников с меня было достаточно! Перед выходом Савва дал мне свою толстовку, и я натянула ее поверх его же футболки, а свою мокрую ветровку затолкала в забитую до отказа сумку.
На улице было мокро, холодно, и противно. Моросил серый унылый дождь. Прыгнув на мотоцикл, мы буквально за пять минут добрались до моего дома. Странно, мы практически целый день провели вместе, а мне все было мало… Не хотелось его отпускать, но мы еще не настолько были близки, что бы я могла просить его остаться.
Когда мы подъехали к дому, я заметила что в моем окне колыхнулась занавеска. Противная морось плавно перерастала в дождь, и наскоро попрощавшись с Саввой я забежала в подъезд. Эйфория. Вот как называется это чувство. Когда ты идешь, а тебе кажется, что ты будто паришь над землёй. Ты чувствуешь себя такой окрыленной и пьяняще счастливой. Влюбленность. Одно из самых потрясающих чувств на земле! У нас ещё не было ни объятий, ни поцелуев, но мне было этого достаточно. Я бежала по ступенькам на свой пятый этаж, не замечая ничего вокруг, прокручивая в голове сегодняшний день и вечер, как вдруг, откуда не возьмись, передо мной появился Сашка.
Часть 11В подъезде было темно, но я сразу его узнала. Он стоял прислонившись к стене, скрестив руки на груди.
— А ты что тут делаешь? — выдавив улыбку спросила я, присматривать в темноте к его силуэту.
— Тебя жду.
— Долго?
— Достаточно. — Он помолчал. — Ну и, где ты была?
— Это долгая такая история… Пойдем наверх, что мы тут встали…
Я собралась подняться дальше, но Сашка не двинулся с места.
— А это еще что? — кивнул он на мою черную толстовку, явно мужскую, да еще на три размера больше.
— Говорю же, Саш, это долгая история!
— Кать, что за фигня? — потерял он терпение. — Сначала ты укатываешь с каким-то вахлаком в неизвестном направлении, потом пропадаешь неизвестно где весь день, да еще прибарахлилась в вещички сомнительного происхождения. Ты меня за дурака-то не держи.
Мне стало так жаль его. Я реально была виновата кругом и полностью, и мне ужасно не хотелось его обижать. Он стоял такой маленький, по сравнению со здоровым Саввой, но такой… родной, что ли? Мы были знакомы несколько лет, сначала просто дружили, затем начали встречаться… Он никогда не делал мне ничего плохого, мы весело проводили время, мне нравилось с ним целоваться, но никогда, ни разу, я не испытывала при виде него того, что я испытывала в присутствии Саввы. Савва будоражил мои мысли, мне хотелось смотреть на него, трогать, хотелось, что бы он трогал меня, меня бросало в дрожь от одних лишь фантазий, особенно если они заходили ниже пояса… А при виде Саши мне хотелось улыбнуться и потискать его за розовые щеки. Наверное, только тогда меня впервые озарило, что я не хочу Сашу как мужчину.
Мне было хорошо с ним, спокойно и легко. Он был тем мальчиком, с которым четко видишь свое будущее. Савва же ворвался в мою жизнь подобно вихрю, и стал своего рода первооткрывателем. Он стал первым, кто пробудил во мне неконтролируемое сексуальное желание. И тогда, в юные годы буйства гормонов, это было куда важнее, чем стабильность и умиротворенность. Я твердо решила, что пора прекращать наши утопические отношения с Сашкой, но, конечно, не здесь, и не сейчас.
