— чтиво веселило, но я с серьезной миной старалась внимательно вслушиваться в каждое слово. — … И появились от союза бога Паха и богини Авсии океаны и реки, пруды и озера. Но тосковали души их…
Влюбленные боги ссорились, мирились, рождали то флору, то фауну — долго практиковались перед созданием людей. Вначале родили непослушных великанов, которые решили, что не менее велики, чем родители. За гордыню их разрушили, и так появились горы. Потом создали дочерей, подобно матери способных созидать, но они тоже оказались непослушными. И лишь позже, наконец-то, получились первые люди, которым в помощь дали защитников от их старших братьев и сестер, ревновавших к младшим, более любимым чадам. Но росли младшие дети, все больше отдалялись от родителей и тоже прогневали их. И только самым почтительным Лах и Авсия доверили власть над златокрылами…
Нет, сказания, конечно, слушать интересно, только практической пользы мало для будущей тизарии. Должна же я для начала хотя бы узнать: чем славится Лагеарния, чем живет, и кто враги? И решила осторожно намекнуть на интерес к географии и здешним обычаям.
— Невмия, а почитаем еще что-нибудь? Ведь земель много, а люди разные.
— Спрошу у господина Варка, — снова ответила она, но я не сердилась. Сама бы поступала так же.
Уставший Варк пришел проведать меня под вечер. Увидев, что Невмия все еще читает, удивился.
— Из того, что услышала, хоть что-нибудь запомнила? — спросил с привычной насмешкой.
— Я слушаю внимательно. Но если бы предания сменялись другими книгами, пользы было бы больше.
— Будет тебе разнообразие! — махнул рукой, и Невмия ушла с ним, а вернулась с толстой книжкой, размером с две ладони. Книженция мне сразу не понравилась, и оказалось, что не зря.
— Жрец Варк велел выучить молитву для церемонии, — подавленно объяснила служанка.
— Ну, давай учить, — угрюмо пробормотала я, считавшая дни до часа X.
О, Боже! Лучше бы меня тот дракоша покусал ядовитыми зубками, я бы отбросила копытца и не мучилась так, потому что выучить нудную речь на несколько страниц
— ужасно жестокое наказание. Но я так хотела удивить зазнавшегося Варка, что старалась изо всех сил.
К вечеру Невмия осипла. Я предлагала ей отдохнуть, но она качала головой и продолжала поправлять и подсказывать.
— Лучше постараться, чтобы господин верховный жрец остался доволен, — твердила она. Я устала, зубрежка давно надоела, но если Невмия его так боится — лучше не злить Кхарта. А еще я чувствовала ответственность за эту угрюмую, неприветливую женщину.
Уже стемнело, а мы продолжали учить:
— …Парящие в небесах, в ладонях отца, перед оком великой матери, взирающей на нас…
Утром все началось сызнова. Но я узнала, что час златокрылого яйца — это здешнее поэтичное сравнение полных лун с драконьими яйцами, то есть полнолуние, до которого еще четыре дня. Потом предстану на церемонии перед каким-то гнездом, и наступит полный звездец.
Неопределенность страшила, я все больше нервничала. Варк последние два дня не появлялся, перепоручив наставничество Невмии, однако на третий день все же соизволил зайти. И сразу огорошил:
— Встречи с тобой добивается тизарин Ковен, не говоря уже об остальных.
— Как посчитает нужным верховный жрец, — что еще я могла ответить?
— Он считает нужным, так что собирайся. Хоть твое положение еще шатко, тизария Нельмела уже прощупывает ситуацию.
— Может, мне сразу яду выпить? — пропищала я. — Драконье гнездо не засияет. Говорю же, златокрылу я не понравилась, и он решил меня укусить. — Будучи на пределе, вытянула губы уточкой. Еще чуть-чуть, и расплачусь.
— Но не укусил же? — краями губ усмехнулся «утешитель». — Встреча будет короткой. Рта не открывай, и все пройдет как надо.
Я чувствовала себя куклой, которую дергают за ниточки и толкают к пропасти. Пыталась гнать дурные мысли, но куда там.
Дрожащую, под ненавистным покрывалом меня привели в большую, богато обставленную комнату, где уже находился напыщенный Кхарт. Верховный жрец даже не повернулся в мою сторону, настолько был поглощен предстоящей встречей с тизарином. Полагаю, он уже представлял, как Ковен ползает у него в руках и пляшет под его дудку.
Я так и стояла, как поставили. А потом распахнулась дверь, и вошел, нет, вплыл мужчина. Не высокий, зато симпатичный, с длинными волнистыми волосами, ниспадавшими на плечи. Но по капризно поджатым губам сразу читалось — себялюбивый и заносчивый тип. Однако, подойдя, он неожиданно почтительно склонил голову.
— От всей души рад, что Лучезарные Лах и Авсия вняли нашим раскаяниям и ниспослали избранную деву… — говорил проникновенно, как может только публичный человек с большим опытом разглагольствования. Еще пытался глядеть мне в глаза (я-то под накидкой) и, когда закончил заготовленную заранее речь, протянул почтительно двумя руками подарок — фигурку дракончика. Ну а чего еще ожидать?
Подношение, наверно, стоило целое состояние. Маленький, но очень тяжелый, будто из платины. Одна лапа его опиралась на ограненный кристалл. Глаза и чешуя из мелких прозрачных кристалликов сияли на свету. Крылья покрыты эмалью — золотистым перламутром.
Мои руки от волнения были холодными, а тизарина — теплыми, сухими. И когда Ковен случайно коснулся меня — будто пронзило молнией. Как бы мне хотелось вырваться от Кхарта. Но тизарин, какой он? Не его ли требовательный голос слышала под дверью?
Глава 6
После вручения подношения, Ковен под давящими взорами жрецов откланялся мне и покинул покои.
Варк протянул ладонь, я положила статуэтку, и она перекочевала к Кхарту. То, как он смотрел на нее, вертел, словно ребенок любимую игрушку, навело на мысль, что тизарин, зная вкус старого хрыча, преподнес дар именно ему.
Любуясь зверем, верховной жрец небрежно махнул рукой, и помощник повел меня обратно в комнату.
— Господин верховный жрец любит драконов? — спросила на обратном пути, пытаясь развязать разговор.
— Безмерно обожает в любом виде, — в ровном голосе Варка едва угадывалась малая толика иронии. — Выучила речь?
— Да, — я бы вызубрила две такие, если бы только они могли хоть чем-то помочь.
В комнате он уселся на крышку сундука и потребовал прочитать выученное. И я, как школьница на уроке литературы, с чувством, толком и расстановкой смысловых пауз, начала речь.
Ох, Варк, впечатлился. Он молчал, но его глаза! Даже забыл, что нужно изображать сноба, и расселся, подобно мальчишке, склонив набок голову.
— Что выучила — замечательно, но мы речь сократим. Перед толпой ты наверняка что-нибудь напутаешь, — пояснил, усмехаясь. Вот стопудово, он и раньше знал, что сократит, но ведь хотел помучить. Ну, и ладно.
— А людей много будет?
