«Ну, Ленка, совсем рехнулась. Может, у них там все отчекрыжено, да и враг он твой, а ты все на его широкие плечи пялишься да на задницу!»
Однако, несмотря на здравые мысли, мужская фигура притягивала взгляды, а полумрак позволял беззастенчиво пялиться и домысливать самое интересное. Вот честно, будь я дома, в своем мире — ущипнула бы за упругую полужопицу! И не по разу. Эх…
Я вздохнула. Наверно, очень громко, потому что Варк изрек:
— Скоро придем.
— А ничего, что ходим по темным лабиринтам одни. Это же неприлично! Что Кхарт скажет?! — я просто пыталась подшутить, но Варк противно-высокомерно бросил:
— Ничего. Я — его правая рука.
Спасибо за грубый и отрезвляющий намек. Зато сразу избавил от зарождающихся романтических бредней.
Каменный лабиринт спускался вниз. Послышались звуки падающих капель, стало холодно и влажно. А потом под ногами захлюпало.
— Ой, — охнула я, не привычная к холоду, пеклу и сомнительным местам. Неженка — одним словом. Варк обернулся, подхватил меня рукой под коленями и, как ребенка, понес на одной руке.
Я, конечно, легкая, но все же его сила вызывала уважение. Снова подумалось: какой он широкоплечий, сильный… Но тут вспомнила его циничный намек, что я — никто.
«Ладно-ладно, вот получу тизарина, и ты, хам, грубиян, дурак, еще локти будешь кусать!»
Варк перенес меня через подземную речушку. А когда оказалась на суше, задрала нос и даже спасибо не сказала. Он же не от души меня нес, а приказ хрыча выполнял. Пусть от него и дожидается благодарностей!
— Скоро привыкнешь принимать служение, как должное, — холодно заметил он.
— Ты помог, потому что велел Кхарт, а не потому, что такой великодушный.
— Впереди еще одна река — вот и узнаешь, что он велел.
— Правда?! И ты заставишь меня штурмовать ее? А если я вымокну, замерзну и простыну? — вот же попала. Гаденыш скалился, намеренно выводя меня из себя. — Издевайся, издевайся над несчастной, одинокой девочкой, которую по недоразумению обгадил мелкий дракон, — заканючила я. Надо же как-то замять ситуацию. Не хочу лезть в воду, вдруг там крысы и пиявки? Фу, какая гадость!
— Когда станешь тизарией, если напомню, что тебя — несчастную, одинокую «девочку», златокрыл обгадил по «недоразумению», долго ли проживу?
— Тогда напомни и о том, что великодушно перенес меня через проток, и на первый раз я тебя прощу! — парировала я. Конечно, все это была шутка и издевка, но в каждой шутке только доля шутки — остальное правда. Мы покосились друг на друга и пошли дальше.
Постепенно мрачный проход с затхлым, влажным воздухом расширялся, стало светлеть, появились горящие факелы на стенах. Поднялись по ступенькам и снова оказались перед дверью, но на этот раз кованой.
Варк громко постучал. С той стороны послышался шорох, и с тихим скрипом она начала отворяться.
Незнакомое здание походило на крепость. Стены, сложенные из песчаных блоков, были огромной толщины и, наверно, выдержали бы попадание из пушки.
— Нижний Драконий храм, — мимоходом пояснил мой провожатый.
Пройдя по петляющим катакомбам, поднялись по каменным ступеням и вышли в яркий парадный проход, который привел ко внушительной темной зале. Стоило войти в нее — оглушил терпкий аромат благовоний. Закружилась голова. Еще и звуки шагов причудливо отражались от стен и добавляли мистицизма. Свет, падающий из высоких, узких окон, похожих на бойницы, озарял две искусные, величественные статуи крылатых ящеров, изумительные по красоте и отделке. Огромные тела украшали кристаллы-чешуйки, а раскинутые крылья были поистине грандиозны. Но больше всего меня поразили солнечные лучи, образовывающие на полу мудреный знак, похожий на крыло. Я даже обернулась, чтобы запомнить его.
После торжественного зала вновь потянулись темные служебные ходы, а затем нескончаемая винтовая лестница. Я держалась, сколько могла, а потом от мелькания ступенек едва не потеряла равновесие.
— Уже пришли, — неожиданно мягко изрек Варк.
«Вот как понимать? То грубит, то жалеет, то гадость говорит, то успокаивает. Он, конечно, харизматичный, но слишком сложный. А еще, возможно, евнух. Нет, такого породистого жеребца оскопить — это же вселенская несправедливость!» — размышляла я, на дрожащих ногах проделывая последние шаги. За весь путь мы прошли с десяток совершенно одинаковых дверей, а теперь остановились перед одной из них. И как не путаются? Наверно, намеренно сделали похожими — чужой ни в жизнь не разберется и заплутает.
Войдя, оказалась в комнатушке с простой кроватью, шкафом из темного дерева и сундуком у окна. Правда, он вполне мог сойти за высокую скамью или за низкий, неудобный стол.
— Твои новые покои. Довольна ли воздухом и обстановкой? — язва-жрец припомнил мои же слова.
— Да, — гордо ответила. — Но не хватает наставника и книг.
— Этого у тебя будет вдосталь! — коварно пообещал он.
«Ой-ой-ой, нашел чем пугать!» — покачала я головой, передразнивая, стоило помощнику Кхарта повернуться спиной.
Когда осталась одна, выглянула в окно. Вид живописный: пропасть, украшенная зеленой порослью, и небо — но не сбежать.
«Да, час яичного кошмара приближается, а я абсолютно беспомощна», — вздохнула.
Позже подали еду. И принесла ее, о, чудо — Невмия! Значит, верна догадка — она служит Кхарту.
Мы испытывающе посмотрели друг на друга.
— Не съешь, верховный жрец продержит голодной несколько дней, — первой заговорила она.
— А почитаешь? — спросила ее без издевки, от чистого сердца, на что служанка испытывающе прищурилась.
— Если Варк разрешит.
Не знаю, какие обязанности у этой чернявой женщины с грубоватым, вытянутым лицом и мозолистыми, натруженными руками, но читала она хорошо. Пока Невмия спрашивала разрешение, я подошла к сундуку, на котором стоял поднос с глубокой миской, и полюбопытствовала, что принесли на обед.
В Нижнем храме меня решили не баловать и вместо разнообразия изысканных блюд подали обычную кашу с кусками мяса и хорошо сдобренную маслом. Я не против простой еды, однако в последние дни на съестное смотреть не могла.
Невмия вернулась с книгой.
— Будешь? — спросила, подметив, как она повела носом, уловив запах еды.
— Нельзя.
— Жаль.
Я в одиночку через силу давилась кашей на глазах голодной служанки, а она читала вслух про героические походы предков, предания и легенды. Но время от времени я наливала ей местного сладкого лимонада, чтобы она могла смочить пересохшее горло. И все равно чувствовала себя мерзко.
— …И была мать-земля, и отец — небесная твердь. Враждовали они, состязаясь: кто первый и главный. Но изнывала от засухи земля, и некуда было изливаться небу…
