— Не могу забыть. Жить не могу… Если бы папа видел, что он сделал со мной, его бы совесть замучила.
— Как знать, Паулетта. Ведь мама твоя, дай Бог ей здоровья, до сих пор не может простить тебе грех молодости. Хоть ты и вышла замуж за хорошего человека, который на тебя молится.
— Она даже на мою свадьбу не пришла. Сказала, что, если увидит Роке, то не удержится и все ему про меня расскажет.
Они немного помолчали.
— Ладно, хватит мучить себя воспоминаниями. Пойду скажу шоферу, что ты сейчас выйдешь.
— Подожди, кормилица… У меня нет сил. Я лучше останусь дома.
— Да, с моими воспоминаниями. С моей бедой. Паулетта тяжело опустилась в глубокое кресло.
УЖИН В ПЯТНИЦУ
Рикардо стоял с растерянным видом. У Розы глаза были полны слез, однако поза ее была решительна. Она подбоченилась, как делают девушки Вилья-Руин, когда хотят показать, что им-то гордости не занимать.
— Ты зачем пришел? Поиздеваться?.. Это мой дом. Тот — твой, а этот — мой. Ты мне велел убираться из твоего сада. А я тебе говорю: гуляй отсюда! И чтоб глаза мои тебя не видели.
— Успокойся, доченька! — Томаса с тревогой переводила глаза с Розы на Рикардо и обратно.
— Правда, успокойся, Роза. И объясни мне, что произошло. Чем я провинился?
— Вы поглядите на него!.. Я его сейчас убью. — Роза схватила первый попавшийся под руку предмет. Им оказалась медная кастрюлька с длинной ручкой.
Томаса с трудом отняла ее.
— Вам лучше уйти, сеньор, — сказала она, хорошо зная свою Розиту.
— Я не уйду, пока Роза не объяснит мне, что произошло. И Роза, всхлипывая и сморкаясь, рассказала о своем посещении сада Линаресов. Причем в описании того, как обошелся с ней хозяин сада, то и дело употребляла фразу «прямо как людоед какой!». Рикардо вдруг стал смеяться. Это окончательно взбесило Розу, и она кинулась на него с кулаками.
Шутливо отмахиваясь и хохоча, Рикардо наконец произнес:
— Роза, это был не я.
— Спятил! Ты меня за чокнутую принимаешь?
— Ну вспомни! Он же был с другой прической и в очках — так?
Роза согласилась.
Рикардо объяснил, кого видела Роза в саду.
— Мы близнецы, — сказал он. — Мой брат Рохелио инвалид. Он в детстве попал в аварию. Разве ты не заметила костылей?
— Бедный мальчик, — сказала Томаса.
— А его нельзя вылечить? — спросила Роза, несколько успокоившись, но все-таки еще недоверчиво глядя на Рикардо.
— Он не верит врачам. У него трудный характер.
— Вот это верно. Прямо как людоед какой! Прямо дым из пасти валил!
— Дым из пасти — это, доченька, не у людоеда. Это у дракона, — серьезно уточнила Томаса.
Роза не стала возражать. Она подошла к попугаю. Он внимательно посмотрел на нее, склонил голову, и вдруг удрученно проорал:
— Кр-р-респин!
— Все, все, — сказала Роза. — Какой Креспин? Теперь ты снова Рикардо.
— Р-р-рикардо! — жизнерадостно крикнул попугай, как будто ему было не все равно, как называться…
— Твой брат должен молиться Деве Гвадалупе. Она же против него ничего не имеет. Он же не этот… не клятвопреступник.
Рикардо дружески приобнял Розу за плечи.
— Берегите ее, сеньора, у нее никого нет, кроме вас. Роза встрепенулась.
— Нет, у меня еще мама есть! Правда, Манина?
— Да, у нее есть мать. Но мы не знаем, где она. Придет время, я расскажу вам эту историю… Если мы будем друзьями.
Рикардо и Роза поглядели друг на друга так, как если бы на этот счет не могло быть и сомнений.
Леопольдина, командовавшая двумя другими служанками, Селией и Ферминой, с ног сбилась, занимаясь приготовлениями к ужину.
А тут еще в кухню неожиданно пожаловал Рикардо, редко здесь появлявшийся.
— Приготовьте сумку с едой, как в прошлый раз, — обратился он к Леопольдине.
— Еще одну? Уж не для этой ли замарашки?
— Выбирайте выражения. Это для Розы, которая живет в Вилья-Руин.
— Гм… На нее не напасешься.
— Это не ваша забота. Чтобы к полудню все было готово.
— Прошу прощенья, сеньор Рикардо, вы хотите сказать, что сами все и отнесете?
— Я хочу сказать, что вы должны сделать то, о чем я попросил вас. И все.
Рикардо вышел из кухню.
— Если так и дальше пойдет, он скоро притащит эту голодающую сюда, — ворчала Леопольдина…
В прихожей Рикардо столкнулся с сестрами.
— Ты помнишь, какой сегодня день? — спросила Кандида.
— Пятница. А что?
— У нас сегодня гости, — Дульсина положила руку на плечо Рикардо. — Честное слово, Рикардо, я не давлю на тебя, но мне хочется видеть тебя за ужином.
Рикардо холодно взглянул На нее.
— Я и не заикнусь о том, о чем тебе неприятно слышать. Но если ты не придешь, Леонела подумает, что ты отказываешь ей даже в дружбе.
— Почему же? Как друг Леонела мне очень нравится.
— Ну вот и хорошо.
— Ладно, я приду.
Обрадованные сестры весело расцеловали Рикардо в обе щеки.
То, что Роза надела свою любимую шапочку, еще не означало, что она собирается уйти. Она и дома любила сидеть в ней. Однако по некоторой возбужденности и непоседливости Розы Томаса безошибочно определила: та куда-то собралась.
— Ты уходишь?
— Пойду возьму у Рикардо то, что он мне обещал.
— Может, приведешь себя в порядок? Хоть слегка.
— И так сойдет. Я мигом. Заберу все и вернусь. Роза вышла, даже скорее выбежала из дома… Себастьян, как всегда, занимался стрижкой кустов. Он любил свою работу. И когда, насвистывая, он возился с особенно нравящимся ему кустарником, его вдруг окликнули со стороны ограды.
— Дон Себас! А дон Себас!
Сквозь прутья ограды на него глядела веселая девичья мордашка.
— Привет, Розита. Как живешь?
— Нормально. Я пришла, потому что Рикардо сказал…
— Да-да, он предупредил меня, что ты придешь за продуктами. Иди вдоль ограды, я открою тебе калитку.
Он впустил Розу в сад. Потом повел ее к дому, собираясь через черный ход провести на кухню.
