Оливия невольно прониклась к хозяйке благоговейным восхищением.
Натали с улыбкой пригласила их в дом. Просторный холл в зеленых тонах был выдержан в стиле Старого света: темное дерево, фресковая живопись на стенах, широкая парадная лестница. На нижней площадке сидел огромный рыжий кот, чуть выше на ступеньках развалился черно-белый кот поменьше.
Тесс еле слышно ахнула – она заметила кошек.
– Вы как нельзя более кстати, – произнесла Натали. – У нас тут маленькая война, и мне требуется подкрепление.
Едва она это сказала, как в холл вошла женщина лет шестидесяти в сером платье – по-видимому, горничная.
– Миссис Сибринг, вас к телефону. Дочь.
– Оливия, Тесс, это Мария, – сказала Натали, слегка грассируя. – Она работает в этом доме уже тридцать пять лет. А теперь вдруг решила сменить место! Что-то не верится…
– Да уж решила! – отрезала Мария, протягивая Натали лист бумаги с заявлением об уходе.
Натали заложила руки за спину.
– Я это не возьму. Тебя расстроили перемены в нашем доме, но мне нужна твоя помощь, Мария.
Мария отрицательно покачала головой.
– По крайней мере, подожди до свадьбы, – попросила Натали.
– Не могу, – сказала Мария и отдала листок Оливии, которая машинально его взяла. – У телефона дочь миссис Сибринг. Она уже несколько раз пыталась дозвониться. Может, вы уговорите мадам снять трубку?
– Мария! – укоризненно промолвила Натали.
– У меня еще посуда немытая.
– Да оставь ты посуду! – крикнула Натали ей вдогонку, потом вздохнула и улыбнулась Тесс: – Полагаю, битва проиграна?
Тесс кивнула.
– Это ваши кошки?
– Да. Вон там, на площадке Максвелл, а на ступеньках – Бернар.
– Они мальчики, да? – поинтересовалась Тесс и тихонько ойкнула, прижавшись к Оливии, когда третий кот потерся о ее ноги.
– Это Анри. Не бойся.
Тесс наклонилась и погладила серого полосатого кота.
– А я и не боюсь. Я просто не видела, как он подошел.
– Я тоже, – сказала Натали. – Однажды он появился в моем доме голодный и больной, да так и прижился здесь.
На телефоне, на столе рядом с лестницей зажглась красная кнопка.
– Мы подождем здесь, а вы пока поговорите, – предложила Оливия.
– Не буду с ней говорить, – сказала Натали. – Дочь на меня в обиде, как и Мария. Никто не понимает меня. Всем кажется, что я совсем выжила из ума.
– Телефон, миссис Сибринг! – донесся из-за двери голос Марии.
Натали взялась за виски и выразительно взглянула на Оливию.
– Хотите, я возьму трубку? – спросила Оливия.
У Натали вырвался вздох облегчения.
– Да, конечно. Представьтесь и скажите, что я сейчас не могу подойти.
Радуясь, что может быть чем-то полезной, Оливия подошла к телефону.
– Это Оливия Джонс. Я новая помощница миссис Сибринг. К сожалению, сейчас она не сможет с вами переговорить.
– Помощница? – раздался в трубке сердитый голос. – Какая помощница? Я ее дочь и отниму у нее всего несколько минут.
Оливия перевела взгляд на Натали, которая отступила на шаг и решительно покачала головой.
– По-моему, она вышла, – продолжала Оливия. – Может, она вам перезвонит?
– Да, если захочет. Она избегает разговоров со мной. Оливия Джонс, говорите?
– Да.
– Когда вы начали работать у моей матери?
– Сегодня первый день.
– Вы в курсе того, что происходит?
– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите.
– О свадьбе.
– Да, я знаю об этом.
Последовала пауза, затем умоляющий голос:
– Ей надо еще раз все обдумать. Это неразумно, более того, неприлично. Отец умер всего полгода назад.
Оливия не знала, что сказать на это. Она здесь новый, чужой человек.
– Думаю, вам лучше поговорить об этом с вашей матерью.
– Легко сказать. Эта женщина даже не могла предупредить собственную дочь, что собирается выйти замуж. А все потому, что чувствует за собой вину.
Из угла комнаты донесся голос Натали:
– Ей не понять, что у меня есть сердце, которое любит и страдает. Послушать ее, так все чувства во мне давно умерли.
Оливия не успела прикрыть трубку ладонью.
– Я все слышала, – раздался сердитый голос Сюзанны. – Она стоит рядом, а трубку снять боится. Знает, что по отношению к моему отцу совершила предательство. Он столько сделал для нее. Вырастил виноградник, построил винный завод. Если бы не он, ее бы здесь не было. Послушайте, вы сможете ей передать мои слова?
– Да.
– Скажите ей, что дети не приедут на свадьбу. Нам с братом стыдно даже подумать об этом. Все думали, что она по-настоящему любила своего мужа. – Сюзанна помолчала, потом внезапно спросила: – Зачем она вас наняла?
– Помогать в офисе.
– О Господи! Неужели больше никого не осталось? Все разбежались, как крысы с тонущего корабля. Еще бы, кому понравится ее выбор! А вы одна из ее находок?
– Простите? – промолвила Оливия.
– Она набирает всякий сброд. Мария работала у нас, сколько себя помню. Остальные – не более недели. А все ее хваленая интуиция!
– Но я не гонюсь за легким заработком. Последние пять лет я работала фотореставратором у Отиса Турмана. И мне пришлось оставить его мастерскую, чтобы приехать сюда.
– Очень хорошо, но выслушайте меня. Помолчите и просто слушайте. Мы волнуемся за Натали: либо у нее старческое слабоумие, либо она действует по указке Карла. Как иначе объяснить этот брак? Поэтому я прошу – нет, умоляю вас – присматривать за ней. Если вы что-нибудь заметите, позвоните мне, хорошо?
– Постараюсь, – ответила Оливия, хотя инстинктивно приняла сторону Натали.
– Спасибо. И скажите матери, что я позвоню на следующей неделе. Ах да, добро пожаловать в Асконсет.
Оливия положила трубку и повернулась к Натали.
Та смутилась:
– Простите, что я втянула вас во всю эту кутерьму. Наш дом напоминает гнездо злобных шершней.
Но Оливия вовсе не сожалела о том, что всего через пять минут стала своей в Асконсете.
– Она расстроена.
– Да. Она не понимает меня.
– Но если вы ей все объяснили…
