– Кстати, а что поделывает теперь докторКилдэйр? – уже собираясь уходить, поддразнил Молли детектив, нарочнозаговорив о ее приятеле.
– Занят. Спасает людские жизни. Работает даже больше,чем я… – Не удержавшись, она улыбнулась Дули. Да, порой он ее бесил, и все жесердце у него было доброе, и он был ей весьма симпатичен.
– Н-да, это плохо. Ты влипнешь в историю, если он будетнадолго оставлять тебя в одиночестве.
– Ага, сама знаю.
Она ушла, набросив на плечи твидовый пиджачок. Она былакрасивой, но, что еще важнее, знала свое дело. Даже полицейские признавали, чтоона умница и прекрасный эксперт, – невзирая на то что порой у неерождались весьма дикие на первый взгляд версии…
Позднее, когда она уже из дома позвонила Фрэнку Уиллису, егочерствость и равнодушие потрясли ее. По его мнению, Грейс Адамс следовалоповесить.
– Лучший парень на всем белом свете! –прочувствованно вещал Фрэнк Уилле, но Молли, сама не понимая отчего, не верилав его искренность. – Хоть кого спросите. В городе нет ни одного человека,кто не любил бы его… кроме нее… все еще поверить не могу, что она застрелилаего… – Тут голос Фрэнка сорвался.
Он все утро провел в подготовке к его похоронам. Тамнаверняка будет весь город, за исключением Грейс. Но на сей раз поминок небудет – семьи больше нет. Кроме жены и дочери, у него никого не было.
– Так вы думаете, у девочки могла быть веская причина,чтобы стрелять в отца, мистер Уилле? – вежливо спросила Молли, когда онвновь овладел собой. Она не хотела расстраивать его еще больше, но, возможно,его интуиция…
– Возможно, дело в деньгах. Она могла полагать, что онзавещает все ей, и даже если он не писал завещания, то она, как единственнаянаследница, получит все. Но одного она не учла – в случае убийства она лишаетсяправа наследования. Думаю, она просто не знала об этом.
– А многое ей причиталось? – невинно спросилаМолли, ни словом не упоминая о том, что разузнала у детектива Дули. –Думаю, его доля в вашем совместном деле стоит немалых денег. Вы же такиеуважаемые адвокаты… – Она намеренно льстила Фрэнку, и маневр удался. Голос егопотеплел, и он рассказал ей несколько больше, чем, по его мнению, следовало.
– Да, деньги это немалые. Но он сильно мне задолжал. Ончастенько говорил, что в случае его смерти его доля перейдет ко мне.Разумеется, он и предположить не мог, что это произойдет так скоро, бедолага…
– А это каким-то образом зафиксировано? Ну, вписьменном виде?
– Я не знаю. Но именно так у нас было договорено, и явремя от времени ссужал его деньгами, чтобы оплачивать расходы, связанные сболезнью Эллен.
– А как насчет дома?
– На дом есть закладная – как-никак строение приличное.Но не настолько уж это шикарный особняк, чтобы ради него застрелить человека.
– Вы и впрямь думаете, что девочка могла застрелитьродного отца из-за дома, мистер Уилле? Это несколько притянуто за уши, не такли?
– Возможно, и не так уж… Она могла считать, что этихденег хватит, чтобы оплатить учебу в каком-нибудь мудреном восточном колледже.
– И именно этого ей хотелось? – Молли несказанноизумилась. Грейс не показалась ей настолько амбициозной, скорее, девочка былатихим домашним ребенком.
– Я не знаю, чего ей на самом деле хотелось, доктор.Мне известно лишь, что она убила своего отца и должна за это ответить. Теперьона ровным счетом ничего не выиграет, закон на сей счет неумолим. Она неполучит ни цента денег, ни дома – ничего.
Язвительность и желчность Уиллса озадачили Молли, и онаподумала, что уж его-то позиция кристально ясна – в любом случае у него естьвеские причины радоваться, что Грейс ушла со сцены.
– А кто получит все это, если не она? Ну, есть хотькакие-то родственники? Может быть, где-нибудь…
– Нет, у него была только дочь. Но он прилично задолжалмне. Я вам уже сказал, что помогал ему чем мог, к тому же мы работали бок о бокдвадцать лет. С этим нельзя не считаться.
– Разумеется. Я вас вполне понимаю, –успокаивающим тоном произнесла она в трубку. Она понимала намного больше, чемему казалось, и намного больше, чем ему хотелось бы. Ох, как ей все это ненравилось! Она поблагодарила его, повесила трубку и весь вечер размышляла о Грейс.А когда уже ближе к ночи из больницы явился ее друг, Молли выложила ему все.Он, измочаленный вконец после двадцати часов дежурства в приемном покоебольницы, вдоволь наглядевшись на огнестрельные ранения и собирая по частямжертв автокатастроф, все же внимательно выслушал Молли. А.она ни о чем другомпросто и думать не могла.
Они прожили под одной крышей уже два года, время от временизаговаривая о браке, но до сих пор не поженились. Впрочем, они прекрасно ладилии уважали друг друга. Для них обоих такое положение вещей было оптимальным. Онбыл под стать ей – такой же высокий, стройный, светловолосый.
– Похоже, девочка здорово влипла. Если хочешь знать моемнение, то вот оно: ни одна душа не поможет ей. К тому же, сдается мне, партнерее папочки хотел бы убрать девчонку со своей дороги, чтобы заграбастать вседенежки. Невеселые дела… А если она так и не признается, что папаня ееизнасиловал, то что ты сможешь для нее сделать? – Он выглядел вымотанным.Молли налила ему кофе и молча смотрела на него. Потом сказала:
– Еще не знаю. Но постараюсь что-нибудь придумать. Отдуши хочу, чтобы мне удалось ее расколоть. Черт побери, ведь не встала же она всамом деле среди ночи с неведомо откуда взявшимся револьвером в руке и неначала ни с того ни с сего палить! Ее ночную рубашку нашли в спальнеразодранной пополам, но она и этого никак не объясняет. У меня в руках вседоказательства! Она же упорно не желает дать мне возможности их использовать.
– Ничего, ты еще с ней столкуешься, – утешил онМолли. Но на сей раз она беспокоилась всерьез. Никогда еще ни с кем ей не былотак трудно. Девочка упорно стремилась загубить себя. Это почти удалось ееродителям, но она упрямо не желает их предавать. Это было поразительно. –Не припомню, чтобы ты кого-то проморгала.
Он улыбнулся, встал и направился на кухню за пивом, по путикоснувшись ее длинных светлых волос. Они оба работали на износ, но их союз былблагом для обоих, и они были счастливы вместе.
В шесть утра, когда она проснулась, первой мыслью было:«Грейс…» По пути на работу она взглянула на часы и подумала, не навестить лиее. Но сначала она должна была уладить одно важное дело. Она направиласьпрямиком к себе в контору и сделала кое-какие записи в деле, а в восемьтридцать была уже в конторе у общественных защитников.
– Дэвид Гласе уже здесь? – спросила она удежурного. Он был всего лишь младшим адвокатом, но Молли уже дважды работала сним в паре и считала, что он великолепен. Лишенный предрассудков, он был умен иобладал собачьим чутьем. В прошлом нью-йоркский уличный пацан, он своими рукамипробил себе дорогу в жизни, выбравшись из трущоб Южного Бронкса, и никогда ниперед кем не пасовал. К тому же у него было золотое сердце, а за подзащитныхсвоих он сражался, как лев. Это было именно то, что нужно Грейс Адамс.
