– Ваше место – в вашем офисе, – прогремела она. – И если вы полагаете, что я собираюсь выслушивать указания от вас или какого-нибудь придурка из полиции, то глубоко заблуждаетесь. Для меня существует и всегда существовал только один начальник – мсье Лазар. А теперь посторонитесь-ка, пожалуйста, не мешайте. Мадемуазель Куэст, душечка, подите сюда…
Бертрану снова пришлось сдать назад. Мимо прошествовала эта дылда Куэст, которая в туфлях на шпильках была на полголовы выше его. Сюда, за кулисы, шум зала доносился приглушенно, чуть слышно. Он был зовущим и нежным, как шелест морских волн, накатывающих на морской песок. Манекенщицы были готовы, помощницы тоже – все приведено в состояние полной готовности. И вот торжественно зазвучал Бах, ликующе и уверенно, предвещая волшебство, праздник, успех. Куэст поднялась по ступенькам, угрюмо сосредоточилась и решительно пошла вперед – на подиум. Бертран посмотрел на часы. Они показывали ровно полдвенадцатого. Пора было отправляться в свой офис, где он увидит все на экране. Выходя из раздевалки, Бертран к собственному изумлению обнаружил, что Жан Лазар, который обычно не выпускал на подиум ни одной модели, лично не осмотрев прежде наряд со всех сторон, тоже уходит. Дойдя до конца длинного коридора, Лазар свернул в сторону своего кабинета.
Он нарушал старую традицию, причем, судя по всему, делал это с удовольствием. Во всяком случае, Бертран заметил, что шеф ушел с выражением облегчения на лице.
* * *
Кабинет Лазара, как и любой другой в основном здании Дома Казарес, отличался скупостью обстановки. К тому же, как и все рабочие помещения здесь, этот офис имел звуконепроницаемые стены. Войдя в свою комнату и плотно закрыв за собой дверь, Жан Лазар мысленно задался вопросом, знает ли об этом молодой человек, выдающий себя за внучатого племянника мадам Дюваль.
Как он и ожидал, гость сидел на стуле перед обширным черным столом. Взгляд молодого мужчины был прикован к огромному экрану монитора, показывавшего подиум, по которому шла в эту секунду прекрасная и неподражаемая в своей надменности Куэст, неся на себе платье цвета фуксии. Услышав, как вошел хозяин кабинета, гость оглянулся и вежливо встал. Кажется, парень был немного растерян. Он наверняка не ожидал появления здесь Лазара в эту минуту. Не ожидал, что все окажется так просто.
Жан Лазар молча смотрел на молодого человека, который был выше его почти на голову. На посетителе был черный костюм – Лазар тоже носил в основном черное – и отутюженная белая сорочка. Ботинки безукоризненно начищены, галстук – спокойной расцветки. Молодой человек с прекрасным лицом быстро заговорил, принося извинения, но Лазар прервал его.
– Я знаю, почему вы здесь, – сказал он со вздохом и подошел к столику у стены, чтобы налить себе выпить. Предложил и гостю, но тот отрицательно мотнул головой.
Лазар сразу же заметил, что визитер накануне успел зарядиться дозой чего-то сильнодействующего: его зрачки сузились до размеров булавочной головки, от него исходили невидимые лучи нервного напряжения. «Белая голубка»? Нет, сразу же отмел эту мысль Лазар. Тут, должно быть, что-то другое, по всей вероятности, кокаин или амфетамин. Если это так, то молодому человеку следовало бы постараться следить за собой: мышление неадекватное, реакция замедлена.
Взяв бокал с бренди, Лазар сел за свой письменный стол и снова с интересом вгляделся в лицо гостя. Интересно, какой он: порывистый или холодный, быстрый или неспешный? «Судя по всему, обожает драматические эффекты», – пришел к заключению Лазар. На эту мысль наводила внешность парня, в которой сквозили нетерпение и злость, но в то же время скука, усталость и определенная доля презрения.
– Вы знаете, кто я? – снова заговорил молодой человек, явно желая захватить инициативу.
Лазару уже приходилось иметь дело с молодыми и «инициативными». Они утомляли его.
– Полагаю, что не внучатый племянник мадам Дюваль, – ответил он, отхлебнув бренди. – И еще подозреваю, вам не терпится поведать мне, кто вы такой. Так что давайте не будем тянуть время.
Такой ответ пришелся молодому человеку не по вкусу. «Вот уж действительно любитель драматического искусства», – подумал Лазар, наблюдая за собеседником, который не придумал ничего лучшего, чем вытащить из кармана пистолет и положить перед собой на стол.
Лазар с первого взгляда определил, что это «беретта». К тому же снят с предохранителя.
– Что еще? – полюбопытствовал он.
– Как у вас тут с охраной? – Глаза молодого человека воровато забегали по сторонам. – Система тревоги какая-нибудь есть?
– Разумеется. – Лазар показал на небольшую панель, встроенную в стол. – Могу включить, если желаете. Еще могу нажать ногой кнопку под столом. Но вы не беспокойтесь. Ни того, ни другого я не сделаю. Зачем? Ведь к тому времени, когда подоспеет помощь, я буду уже мертв или при смерти. Если только вы не безнадежный мазила.
Парень казался окончательно сбитым с толку, более того, затравленным. Его глаза забегали еще сильнее; лицо то бледнело, то заливалось пунцовой краской. Лазар понимал, что запугал его, но ему это было совершенно не нужно. Оттолкнувшись, он плавно отъехал на стуле от стола. И вздохнул:
– Ну вот, теперь я не дотянусь ни до одной из кнопок. Вас это устраивает?
– Устраивает. Оставайтесь там, где вы сейчас. И не двигайтесь.
– Так скажите же, кто вы. – Лазар выдержал паузу. – Зачем таиться? Тем более что мне уже известно, какую роль вы сыграли в гибели Марии Казарес. Ведь это вы рассказали ей о химике из Амстердама, не так ли? О своем друге, который может сделать для Марии чудо-таблетку, способную вернуть ей счастье, дать силы работать… Мария говорила мне – Боже, скоро уж год будет, – что этого человека открыл для нее один ее друг. Говорила, собрат по ремеслу, кутюрье. Я, конечно, усомнился, что этот кутюрье существует в природе, но это мало что изменило. Главное в том, что я поверил в химика. Некоторое время я по-настоящему верил в его талант, в его эксперименты, а потому дал себя уговорить финансировать их. Мне хотелось во все это верить – вот в чем дело.
– В самом деле? – Молодой человек напряженно смотрел на него. – Почему?
– Потому что к тому времени мы уже перепробовали все средства. Бесчисленные доктора, клиники, методы лечения… Я пять лет потратил на изучение новейших достижений медицины, обращаясь к кому только можно – от знахарей и полуподпольных коновалов до лучших врачей Европы. Я был в отчаянии. – Лазар ненадолго умолк. – А когда человек отчаивается, для него не бывает преград. Разве не так?
У собеседника конвульсивно дернулась рука. Лазар нахмурился:
– И все же одна мысль не дает мне покоя. Скажите, когда вы вбили Марии в голову, что именно в этом химике с его пилюлями заключается ее спасение, вы отдавали себе отчет, что эти таблетки смертельны?
– Никакие они не смертельные. – Молодой человек окатил его презрительным взглядом. – Просто она была набитой дурой. Вы оба с ней – идиоты. Ты позволил ей дорваться до этих таблеток, вот она и наглоталась их без меры. Приняла четыре штуки в один день: одну от тебя и три – от Матильды. И при этом никакой пищи. Даже воды не пила. А ведь она больна была, кожа да кости… – Он пожал плечами. – Ну и что вышло? Остановка сердца. – Последовали несколько секунд молчания. – Но ты неглуп, и тебе я могу по секрету сказать: я не хотел, чтобы эти таблетки убили ее. Наоборот.
