ребенка. Не думай об этом больше. Я тебе уже говорил, чувство вины бесполезно. Лучше скажи мне, ты точно в порядке? Точно не жалеешь, что лишился силы?
– Я лучше всех, – ответил Демьян, которому вдруг показалось, что с него сняли еще один мешок с поклажей. Потому что наедине отец точно не потрудился бы ему врать. И стало легче. Не настолько, чтобы успокоиться совсем, но настолько, чтобы знать: однажды он примет произошедшее, и всё снова будет хорошо. И вот теперь, когда у них внезапно случился такой откровенный разговор, захотелось обсудить то, о чем он раньше не решился бы спросить. – А вы не жалеете, что потеряли бессмертие? Если по-настоящему. Я знаю, вы никогда бы не признались в этом Злате и маме. И я никогда им не скажу.
– Не жалею, – просто ответил Кощей и взял еще один орешек. – Если уж совсем честно, то последнюю пару сотен лет я стал им тяготиться, но мне вряд ли бы хватило духу покончить с этим самостоятельно. Так что и тут можно найти плюсы. А маме, кстати, не так уж просто соврать.
– А что по этому поводу думает мама?
– Переживает за меня. Но на самом деле для нас обоих это лучший вариант из возможных.
Кощей пробежался взглядом по фотографиям на пробковой доске над столом. В правом нижнем углу белела визитная карточка с витиеватой золотой надписью.
– Вы с Юлей уже начали планировать свадьбу?
– Да, мы хотим сыграть ее в июне.
– Прекрасный выбор. Мы с Василисой тоже поженились в июне.
– Я знаю… А хотите, я расскажу вам, что именно мы планируем?
– Хочу. И мы на «ты», Демьян.
– Да. Точно. Хочешь… – выдавил Демьян и замолчал, переваривая сказанное. Всё же это оказалось куда сложнее, чем он рассчитывал, а Кощей как ни в чем не бывало ел орешки и ждал, когда он справится с собой. – В общем, может, тогда чаю? – нашелся Демьян. – Или кофе? Я сюда недавно турку перевез. Только кофемолка у нас ручная, и нужно намолоть зёрна.
– А почему бы и нет, – ответил Кощей. – Времени у нас с тобой теперь ведь много.
Юля вернулась поздно вечером. И не одна. В руках у нее была коробка, из коробки доносилось мяуканье.
Старец, которого приводил отец, велел приготовить к ее приходу теплое одеяло. А Демьян и забыл после всего…
– Представляешь, нашла возле мусорных баков, – торопливо пояснила Юля. – Дём, их надо согреть. Пожалуйста, сделай, как ты это умеешь, только не подпали, бога ради!
Демьян принял из ее рук коробку, чтобы она могла раздеться и разуться. Заглянул внутрь: там копошились три маленьких пушистых дымчатых комочка с едва открывшимися глазами.
– Ты уже? – с беспокойством спросила Юля.
– Придется по старинке, Юляш, – сознался Демьян. – Я больше не смогу колдовать, как прежде.
– В смысле? – нахмурилась она.
– В прямом, – улыбнулся он. Состояние легкости всё еще не отпускало. – Но есть и хорошая новость. Я больше не проклят, и у нас будут дети.
Всё-таки хорошо, что в этот момент коробку с котятами держал уже он.
* * *
В дверь постучали.
Яков тяжело вздохнул – расчеты никак не сходились, – неохотно оторвался от формул и встал со стула. С самого утра он ждал Злату, и ее приход не был неожиданностью, но Яков всё равно чувствовал напряжение и не мог ничего с собой поделать. Они почти не виделись с того дня, как вернулись из Нави, а им нужно было многое обсудить. Только вот чего она стучит? Вроде не запирался…
Он дошел до двери и открыл, но за ней неожиданно обнаружилась не Злата, а Клим. Выглядел брат задумчивым и потерянным.
– Что-то случилось? – нахмурился Яша.
– Не знаю, – максимально расплывчато ответил Клим, прошел внутрь его комнаты и упал на кровать. Достал из кармана телефон, разблокировал экран, глянул на него, убрал. Затем нашел в другом кармане мятую сигарету, и Яша уже приготовился возмутиться и расстроиться – ведь в последнее время время брат почти перестал курить, – но Клим не стал ее зажигать, а принялся перекатывать в пальцах.
– Говори уже, что случилось! – потребовал Яков, чувствуя, что начинает беспокоиться. Такое состояние брату было несвойственно.
Клим нахмурился, покусал нижнюю губу.
– Женя что-то со мной сделала, – наконец сформулировал свою мысль он.
– То есть?
– Я позвал девушку на свидание, и оно прошло ужасно. – Клим вздохнул так тяжело, словно на свидании произошло нечто действительно чудовищное, а потом пояснил: – С ней было абсолютно не о чем говорить. Еще и смотрела так, будто съесть хочет… Аж жутко стало.
– С каких это пор ты ходишь на свидания, чтобы поговорить? – изумился Яков.
– Вот и я об этом же, – обреченно ответил Клим. – Как думаешь, это пройдет?
Он взглянул на него с надеждой, и Яков был бы рад его успокоить, но поскольку подобное за братом раньше никогда не водилось, то сказать что-то наверняка было сложно.
– Может, тебе попробовать пригласить кого-нибудь другого, – предложил Яша.
– Да, наверное, – без особого энтузиазма согласился Клим.
Он снова достал из кармана телефон, снова проверил экран и снова его убрал.
– Ждешь сообщение? – догадался Яша.
– Ага. Женя должна написать. Она всегда пишет, когда просыпается.
– Так уже почти двенадцать…
– Так у нее на четыре часа меньше.
– Точно, всё время забываю. Ну, напиши первый.
– А вдруг она спит, а на телефоне звук включен, и я разбужу?
Яков внимательнее присмотрелся к брату. Симптомы начинали приобретать вполне знакомые очертания.
– Скучаешь? – спросил он.
– Да вроде как нет, – просто ответил Клим, – всё равно по полдня переписываемся. Но вот эта разница во времени прямо раздражает… Пока дождешься, когда она там проснется… А потом еще полночи на разговоры потратишь, у нее-то вечер…
Симптомы сложились в единую картинку. Яша все их знал: в конце концов, он через это уже проходил.
– Короче, просто в следующий раз нужно поговорить с девушкой до того, как позвать ее на свидание, – решил Клим и убрал сигарету в карман.
А вот эта деталь явно была лишней. Яков вскинул бровь.
– Может, тебе стоит позвать на свидание Женю, когда она вернется? – аккуратно попробовал прощупать почву он.
Клим недоуменно на него посмотрел.
– Зачем?
Картинка, что успела сложиться, пошла трещинами и рассыпалась.
– Ну, нет так нет, – вздохнул Яша.
Не будет он в это лезть. Брат уже большой и сам разберется.
– А я тебе не рассказывал последние новости? – спросил Клим. – Савелий Афанасьевич влюбился в женщину, которую Женя нашла ему в качестве помощницы по дому. И та, кажется, ответила взаимностью. Теперь мы с Женей следим… как же она сказала?.. за развитием событий. Вот! И чувствует он, кстати, себя отлично. Прям как по волшебству. Женя очень рада. Она так волновалась, что оставляет его одного, что уже думала отказываться от аспирантуры. Оно и понятно, конечно, только вот…
Клим не закончил, но на лице его отразилась сложная гамма чувств, в которой, кажется, он сам еще не разобрался.
В дверь снова постучали. Правда, в этот раз пришедший не стал дожидаться, когда ему откроют, а вошел сам. Теперь уже это действительно оказалась Злата. Увидев ее, Клим вскочил с кровати и едва ли не бочком стал пробираться на выход.
– Здравствуй, – поприветствовал он ее. – Не буду вам мешать.
И ретировался, беззвучно прикрыв за собой дверь.
– Что с ним? – нахмурилась Злата.
– Он не знает, как теперь себя с тобой вести, – пояснил Яша. – У него не очень-то много опыта общения с царицами. Прости, я ему рассказал. Но только это, больше ничего. Он видел тебя в парке на этой неделе и едва не вытряс из меня душу, вопрошая, почему от тебя его нынче пробирает сильнее, чем от твоего отца. Но скоро ведь всем станет известно, да?
Злата кивнула, встретилась с ним взглядом, и Яков отметил, что в нем появилось нечто усталое и мрачное, чего раньше он не замечал.
– А ты знаешь, как теперь себя со мной вести? – спросила она.
Яша вздохнул. Он чувствовал, что нужно ответить правду, но и сам не знал толком, в чем она нынче заключается.
– Хочу верить, что можно по-прежнему, но пойму, если это уже не так.
Злата покачала головой.
– Я всё та же. Во всяком случае, надеюсь на это. Хотя совсем «как раньше» вряд ли будет. На самом деле я сама еще не разобралась, как всё это
