не носит им воду, как положено детям. Крадунья наморщила лицо, размышляя.
– Нельзя дожидаться ночи, чтобы прокрасться внутрь, – пробормотала она. – Мрак хочет, чтобы бедолагу убили к тому времени. Кроме того, держу пари, что эти писцы работают по ночам. Они питаются чернилами. Зачем спать, когда можно написать какой-нибудь новый закон о том, сколько пальцев люди могут использовать, чтобы держать ложку? Но они свое дело знают. Со всем миром торгуют. Визири им постоянно писали, чтобы получить ответ на какой-нибудь вопрос. В основном про новости отовсюду.
Она усмехнулась и встала.
– Ты совершенно прав. Мы должны все сделать по-другому.
– Да уж, конечно.
– Мы должны действовать разумно. Двигаться окольными путями. Думать, как Приносящие пустоту.
– Я не говорил, что…
– Хватит жаловаться, – перебила Крадунья. – Я собираюсь украсть кое-какие солидные шмотки.
13
Крадунье нравилась мягкая одежда. Шелковистые азирские плащи и мантии были все равно что пудинг из гардероба. Приятно было вспомнить, что в жизни водятся не только колючие вещи. Еще в ней иногда встречаются нежные подушки, пышные тортики. Красивые слова. Матери.
Мир не мог быть абсолютно плохим, если в нем существовала мягкая одежда. Наряд оказался ей велик, но ничего страшного. Зато он такой просторный! Она уютно завернулась в одеяние, сидя в кресле, скрестив руки на коленях и нацепив на голову шапочку. Весь костюм был расцвечен яркими и сложными узорами, которые означали очень важные вещи. Она в этом почти не сомневалась, ведь все в Азире только и знали, что болтать о своих узорах.
Письмоводительница была толстая. Чтобы прикрыть свое тело, ей понадобилось, наверное, три шиквы. Или, может, шиква, рассчитанная на лошадь. Крадунья никогда бы не подумала, что писцам дают столько еды. Зачем им так много энергии? Перья-то совсем легкие.
Женщина носила очки и прятала лицо, несмотря на то что находилась в землях, которые знали Таши. Она постучала пером по столу.
– Вы, значит, из дворца в Азире.
– Ага, – сказала Крадунья. – Я подруга императора. Я зову его Гокс, но, вообще-то, имя ему поменяли. Ну и славно, потому что Гокс – дурацкое имечко, и никто не захочет, чтобы их император казался дураком. – Она склонила голову набок. – Но стоит ему открыть рот, тут уж ничего не скроешь.
Рядом с ней на земле тихо застонал Виндль.
– А вы в курсе, – проговорила Крадунья, наклоняясь к письмоводительнице, – что во дворце есть человек, который ковыряет у него в носу?
– Юная дама, мне кажется, вы зря тратите мое время.
– Это довольно оскорбительно, – сказала Крадунья, выпрямляясь в кресле, – учитывая, как мало подобные вам здесь делают.
Так оно и было на самом деле. Все это здание кишело писцами, которые сновали туда-сюда, перенося кипы бумаг то в одну, то в другую нишу без окон. У них даже были особые спрены, которые болтались поблизости, – Крадунья видела одного пару раз. Он был похож на слабую рябь в воздухе, как след от капли дождя на поверхности пруда – только без дождя и пруда. Виндль называл таких существ спренами сосредоточенности.
Во всяком случае, у них было столько ледащей бумаги, что ее приходилось таскать паршунам! Очередная паршунья прошла по коридору, неся большую коробку с бумагами. Наверное, держала путь к одному из миллиардов писцов, которые сидели за столами, окруженные мигающими даль-перьями. Виндль сказал, что они отвечают на запросы со всего мира, передавая информацию.
Письмоводительница, которая принимала Крадунью, была поважнее прочих. Крадунья попала в ее кабинет тем способом, который предложил Виндль: молча. Визири тоже так делали. Кивали, но ничего не говорили. При ней была карточка со словами, которые Виндль изобразил с помощью лоз, а она перерисовала.
Люди в приемной достаточно перепугались, чтобы провести ее через коридоры в эту комнату, которая была больше других, но все равно без окон. Однако на белой краске стены виднелось коричневато-желтое пятно, и можно было вообразить, что это солнечный свет.
На другой стене была полка, на которой стояла очень длинная стойка с даль-перьями. Сзади висело несколько азирских гобеленов. Эта письмоводительница была своего рода связным с правительством в Азире.
Однако, оказавшись в комнате, Крадунье пришлось заговорить. Она больше не могла молчать. Ей просто нужно было вести себя убедительно.
– Какого бедолагу, – спросила толстуха, – ты ограбила, чтобы раздобыть эту одежду?
– Можно подумать, я могла ее с кого-то снять. – Крадунья закатила глаза. – Послушайте. Просто возьмите одно из этих светящихся перьев и напишите во дворец. Тогда мы сможем перейти к более важным вещам. Мой Приносящий пустоту говорит, у вас тут кучи бумаг, которые нам придется просмотреть.
Письмоводительница встала. Крадунья словно наяву услышала, как ее кресло вздохнуло с облегчением. Женщина пренебрежительно указала на дверь, но в этот миг в комнату вошел младший писец – худощавый, в желтой шикве и странной коричнево-желтой шапочке – и что-то прошептал ей на ухо.
Вид у нее сделался недовольный. Незнакомец неловко пожал плечами и поспешил прочь. Толстуха повернулась и уставилась на Крадунью.
– Назови мне имена визирей, которых ты знаешь во дворце.
– Ну, есть Далки – у нее смешной нос, похож на краник. И Большой А, я не могу выговорить его настоящее имя. В нем есть такие звуки, от которых и задохнуться недолго. Еще Папаша Вислозадый, он не настоящий визирь. Они называют его отпрыском, а это совсем другое дело. О! И Толстые Губы! Она там главная. На самом деле у нее не толстые губы, но она терпеть не может, когда я ее так называю.
Женщина уставилась на Крадунью. Затем повернулась и пошла к двери.
– Жди здесь. – Она вышла в коридор.
Крадунья наклонилась к полу.
– Как я справляюсь?
– Ужасно, – сказал Виндль.
– Да. Я заметила.
– Похоже, вам было бы полезно научиться вежливости, как постоянно твердили визири.
– Бе-бе-бе, – сказала Крадунья, подходя к двери и прислушиваясь.
Снаружи едва доносился разговор писцов.
– …Соответствует описанию, данному капитаном иммиграционного дозора для поиска в городе… – сказал один. – Она явилась прямо сюда! Мы послали за капитаном, которая, к счастью, как раз пришла с отчетом…
– Преисподняя, – прошептала Крадунья, отпрянув. – Они напали на наш след.
– Мне не следовало помогать вам с этой безумной идеей!
Крадунья пересекла комнату и подошла к стойке с даль-перьями. Все они были помечены.
– Иди сюда и скажи, какое нам нужно.
Виндль взобрался на стену и запустил лозы через таблички с названиями.
– Ух ты. Это важные перья. Ну-ка посмотрим… третье перо, оно связано с писцами из императорского дворца.
– Отлично, – сказала Крадунья, хватая устройство и запрыгивая на стол. Она поставила даль-перо в нужное место на доске – множество раз видела, как это делают, – и повернула рубиновое навершие. Ответ последовал незамедлительно: дворцовые писцы редко оставляли перья без присмотра. Они ценили эти штуки больше, чем собственные пальцы.
Крадунья схватила даль-перо и приложила его к бумаге.
– Э-э…
– Ох, ради Культивации! – ахнул Виндль. – Вы совсем не
