Книга Кого не взяли на небо - Клим Мглин

Он отодвинул глаз в сторону, и, выставив вперёд чудовищный клюв, стремительно бросился в атаку.

* * *

— Он умер? — спросила Маха, вытирая с клюва капельки крови.

— Не умер, — ответила Морриган, разглядывая глубокую ссадину на своей лапе.

— А выглядит, будто умер, — ворониха обошла вокруг исполинской туши Стурла.

Костяной ворон лежал на земле, поджав к груди гигантские чешуйчатые лапы.

— Оклемается,— уверила её Морриган, — Ты только глянь, какой он здоровый.

— Да уж, — тяжело вздохнула Маха, — Был момент, когда я засомневалась, что мы с ним справимся. И что теперь?

Воронихи замолчали, дивясь поверженному противнику.

— Ты умеешь творить добро, Маха Разрушительница?— ответила вопросом на вопрос Морриган.

— Никогда не пробовала, — призналась Маха, — А это необходимо?

— Сложно сказать, — вздохнула Морриган, — Однако обстоятельства и условия сложились так, что мы можем сделать сразу четыре добрых дела. Мы можем спасти от смерти жену этого отчаявшегося красавчика, — воронья лапа пихнула неподвижную тушу,— Это раз.

— Мы можем сохранить род костяных воронов. Это два. В третьих: возвращение драконов всё же состоится. Ну и самое важное, четвёртое доброе дело: мы поможем нашей безутешной Бадб. Её новый, восьмой Сильный Холод и Ветер, Высокий тростник...

— Будет драконом, — восхищённо продолжила Маха, — Я люблю тебя, Морри, — она раскрыла отливающие бронзой крылья, обнимая спутницу, — Среди нас троих ты самая мудрая и могущественная.

— Пророчество исполнится, — в голосе Махи звучало торжество, — Но это будет наше пророчество: мы богини и сами творим будущее этого мира.

* * *

— Рога великого Цернунноса мне в задницу! Стурл, милый, что с тобой случилось? На тебе кровь! Ты ранен?

Хурла порывисто дёрнулась в сторону мужа, но вспомнив о хрупком сидении, осторожно опустилась обратно в гнездо.

— Враны священной рощи никак не хотели уступить мне подношение, — ответил Стурл, положив к ногам воронихи человеческий глаз.

— А что отец? — спросила Хурла, явно заинтересованная драгоценным подарком, — Ты навестил Кархуна? Почему не отдал подарок?

— Я обойдусь жирным зайцем, — раздался хриплый клёкот со стороны глазницы, что служила входом в жилище воронов.

— Отец!— всплеснула крыльями Хурла, — Как же ты добрался сюда? Ты же не видишь ни черта.

— Мудрость заменяет мне глаза, — ответил белоснежный ворон, — А за прошедшие пятьсот лет я изучил это небо вдоль и поперёк.

Кархун ловко спрыгнул вниз и приблизился к гнезду:

— Здравствуй, дочка! Покажи старику будущих внучат.

— Почему ты не дождёшься, когда они вылупятся, отец? — спросила встревоженная Хурла.

— Ути-пути,— старик игрался, перекатывая яйца клювом,— Я пришёл попрощаться, дочка. Я покидаю своё жилище и отправляюсь в священную рощу Скейла. Остаток жизни я хочу провести в служении великой богине Морриган. Поэтому чтоб лапы твоей там не было! Ты же не станешь воровать подношения у собственного отца или посылать за ним этого мерзкого осквернителя — своего муженька?

Пристыженная Хурла слегка склонила голову. Её взгляд снова устремился на человеческий глаз.

— Ладно,— каркнул старик, — Не стесняйся, дочка: отведай глаз девственницы, а потом почисти перья своему непокорному мужчине. И чтоб больше никаких набегов.

— А что с нашим яйцом? —спросила Хурла, зачаровано направляясь к глазу: око притягивало ворониху, словно магнит железную стружку, — Оно какое-то странное.

— Ничего странного, — заявил Кархун, перекатывая чёрно-красное яйцо лапой, — Такое случается: за свою долгую жизнь я видел неисчислимое множество яиц: и чёрно-красные и голубые, словно весеннее небо и зелёные, как трава и рыжие, что грива Махи- Разрушительницы и белые и...

Но Хурла уже не слышала отца: схватив глаз, она вылетела из глазницы, дабы насладиться драгоценным угощением в одиночестве.

— Вот и всё, Стурл Осквернитель. Теперь ты наш должник. Помни об этом.

Силуэт старого ворона размылся, белоснежные тона его перьев осыпались пеплом, чёрное оперение воронихи отливало бронзой. Она поправила три крапчатых яйца, что окружали четвёртое — чёрно-красное, и направилась в сторону пустой глазницы черепа.

— И, кстати, — обернулась Маха, — Напомни Хурле о хрупкости скорлупы. Поменьше ёрзайте, когда будете высиживать своё отродье. Чтобы не сошла краска. В магии всегда имеется рациональное зерно. До свидания, Стурл Осквернитель. Уверена — мы ещё встретимся.

Она взяла в клюв маленький, невзрачный камушек и выскочила прочь из жилища костяных воронов.

* * *

— Мой дракон... — задумчиво произнесла миниатюрная женщина в чёрном платье, отороченном вороньими перьями.

Маха ущипнула Морриган за спину чуть пониже талии. Они не ослышались: Бадб произнесла эти слова. Первые слова за последний год.

— Твой дракон, милая, — Морриган погладила её чёрные, как смоль, волосы, — Твой Сильный Холод и Ветер, Высокий Тростник.

Бадб нежно покатала чёрно-красное яйцо ладонью:

— Но в пророчество сказано, что придут лишь семеро, а потом всё закончится.

Её рука безвольно соскользнула со скорлупы.

— В задницу пророчества, — Маха обняла хрупкие плечи брюнетки, — Мы — богини! Наши свершения и есть пророчества.

— А мы одна богиня или три богини? — задумчиво вопросила Бадб.

Трое женщин недоуменно переглянулись.

— Неважно!— взмахнула рукой Маха, — Всё будет так, как решим мы!

* * *

Спустя два месяца.

— Все эти пророчества — сплошное надувательство, — красные, будто окровавленные губы Морриган сложились расстроенным бантиком.

— Я же говорила, — ехидно заметила Маха, — Все предсказания — наглое враньё. Но не переживай милая: наша выгода никуда не делась: род костяных воронов продолжает существовать, и среди них есть один красавчик, что должен нам услугу.

Она многозначительно подмигнула.

— К тому же, милая Морри, ты не находишь, что она определённо оживает?

Тонкий палец, увенчанный длинным кривым ногтем указал на священный круг камней.

Там, на древней плите алтаря, окружённого семеркой вооружённых мертвецов, счастливо резвились двое: миниатюрная женщина в платье, отороченном чёрными перьями и пушистый воронёнок с покрытыми чешуёй лапами.

* * *

— Клянусь тебе, Стурл, — Хурла бросилась вперёд и прикрыла своих птенцов от чудовища, что тянуло к ним страшенный клюв, — Ты — единственный мужчина, что я познала в своей жизни! Я не могу объяснить откуда взялся этот ублюдок!

— Не переживай, Хурла! — Стурл, на удивление жены, чему-то посмеивался.

Он приблизился и осторожно перевернул птенца, что отличался от остальных белым пухом и огромными размерами, на спину.