– Прости меня, Лёшенька, прости! Как же долго тебя не было! Целую вечность! Ты даже представить не можешь, как мне было без тебя тоскливо!
Губы юноши шевельнулись.
– Почему не могу, Аль? Очень даже могу… представить.
Текли мгновения. Они не размыкали объятий и почти не дышали, растворившись в ощущении блаженства оттого, что снова были вместе.
– Аль, когда всё закончится, обещай, что попросишь у тёти Липы ключи от дачи. И мы поедем туда вдвоём – только ты и я… Обещаешь?
– Зачем же откладывать, Лёш? Разве мы сейчас не вдвоём?
– Не совсем. Кроме нас, здесь ещё Ермунганд и…
Алька подскочила.
– Ермунганд?! Где мы?!
– Не знаю. Нас сюда перенёс талисман, чтобы мы помогли Соне. Ермунганд похитил её и держит где-то поблизости.
– Откуда взялся талисман?
– Долгая история, расскажу на досуге. Сейчас мы должны вытащить Соню, и как можно быстрее! Но боюсь, это окажется не просто.
– Ты опять собираешься схлестнуться с этим выродком?! – вскричала в ужасе Алька. – Нет!!! Лёша, я тебя не пущу! Он дважды чуть не убил тебя!
– Соня в беде, потому что помогала нам. Я ни за что не втягивал бы тебя, но ей потребуется помощь. Ты ведь знаешь, как этот гад развлекается… Я не смогу заниматься Ермунгандом и Соней одновременно. Она будет на твоём попечении.
– Он тебя убьёт! – прошептала Алька, поняв, что отговаривать друга бессмыссленно.
– Не убьёт, если ты не разучилась пользоваться талисманом. Помнишь, как Синголь отводила стрелы и копья?
Девушка кивнула.
– Пули точно так же. Встаём!
Их одежды на стульях не оказалось. Ящики комода тоже были пусты.
– Лёш, почему мы раздеты?
– Так вышло. Наши вещи остались сушиться в другом месте.
– И что?! Мы пойдём почти голыми?
Сдёрнув с софы покрывало, Лёшка накинул его Альке на плечи:
– Считай, у тебя королевская мантия!
* * *
Ковровая дорожка, покрывавшая пол вытянутого коридора, скрадывала скрип половиц. В отличие от дачи тёти Липы, в этом коридоре не держали лишних вещей, так что можно было не опасаться наделать грохота, налетев впотьмах на что-нибудь. Стены украшали оленьи рога, кабаньи головы, медвежьи шкуры и фотографии. Но пару, настороженно продвигавшуюся по коридору, интерьер интересовал в последнюю очередь.
– Аль, слышишь звуки?
Девушка замерла, вслушиваясь.
– Что-то знакомое… Точно! Композиция для перформанса Таис!
– Значит, и «гетера» здесь. – Лёшка поморщился. – Будь наготове.
Алька сжала талисман. Щель неплотно притворённой двери светилась тускло-красным. Слегка приоткрыв дверь, Лёшка заглянул внутрь.
Длинный деревянный стол посреди комнаты был накрыт как для романтического ужина и уставлен свечами, дававшими больше копоти, чем света. В камине сухо потрескивали дрова. Облачённая в чёрное газовое покрывало, Таис извивалась перед зеркалом.
– «Гетера» в комнате одна, – шёпотом сообщил Лёшка. – Ермунганда нет, Сони тоже.
– Позволь с Таис я поговорю сама. – Скинув «королевскую мантию», Алька отодвинула друга и распахнула дверь: – Где вы прячете Соню?! Отвечай, Таис!
Реакции танцовщицы, грациозно прогибавшейся на полу, стоило позавидовать! «Гетера» взвилась, как выпущенная из арбалета стрела, и оторопело полыхнула зеленью глаз. Однако постаралась скрыть своё замешательство и усмехнулась:
– Это ещё что за явление девы в нижнем белье?!
Заметив за Алькиной спиной Лёшку, Таис побледнела, но продолжила в том же развязном тоне:
– Вижу, дева со своим рыцарем! И оба в неглиже! Очень интересно! Может, мне к вам присоединиться?
Алька поднесла к глазу кристалл, и Таис заткнулась.
– Дай мне свою одежду!
«Гетера» развернула чёрное газовое покрывало и беззвучно протянула партнёрше.
– Не это! Дай нормальную одежду и обувь.
Покопавшись в шкафу, занимавшем правый угол комнаты, Таис принесла кожаные брючки, водолазку, джемпер, куртку и резиновые сапожки.
– Клади сюда. Принеси одежду для Лёши.
– Для него ничего подходящего нет. – Голос «гетеры» утратил выражение и сделался абсолютно бесцветным.
– Най ди! – потребовала Алька и, передав Лёшке талисман, стала облачаться со скоростью солдата, поднятого по тревоге.
Как и ожидалось, одежда Таис оказалась ей в самый раз. Вернулась «гетера» и подала Альке кальсоны, махровый халат и толстые шерстяные носки:
– От всего остального бабушка избавилась.
Вот и выяснилось, где они! В охотничьем домике покойного генерала!
Кальсоны, когда-то обтягивавшие дородные генеральские телеса, с Лёшки спадали. Вытащив резинку на внутренней стороне пояса и завязав узлом, он добился того, что кальсоны стали на нём держаться. Полы халата сходились у него за спиной, но в кармане обнаружился пояс, и Лёшка затянул его потуже. Покончив с экипировкой, он обернулся к Таис:
– Веди нас к Соне.
* * *
Когда Таис указала, где вход в погреб, Алька навела на неё кристалл и приказала спать. Лёшка оттащил рухнувшую снопом «гетеру» в сторонку, чтобы не загораживала путь, и привлёк к себе подругу:
– Аль, помнишь наше самое первое совместное лето? Мы отдыхали на море… Было раннее утро, и пляж ещё пустовал. Я сидел у кромки прибоя, строил крепость из мокрого песка, и тут появилась девочка. Она подошла бесшумно, словно соткалась из рассветных лучей. Вскинув голову, я вдруг увидел её – тельце, загорелое до черноты, волосы, выбеленные солнцем, трусики в красную полоску. Как и мне, ей было лет пять. Девочка протягивала мне раковину: «Смотри, что я нашла. Это тебе в подарок. Там целое море внутри». Я недоверчиво поднёс подарок к уху и в самом деле услышал гул. Девочка радостно улыбалась, довольная тем, что смогла подарить мне целое море, а я застыл с раскрытым ртом. Небо, море, песчаный берег разом померкли – я видел только её! Она была такой… Неотразимой! И я влюбился в неё сразу. На всю жизнь.
Алька вцепилась в Лёшкины плечи! Её друг не любил говорить о чувствах. Когда она пыталась вытягивать из него признания, смеялся: «Чувства, Аль, выражаются делами». Услышать от Лёши такие слова означало одно: он не исключает самого страшного исхода и на всякий случай прощается.
– Теперь за дело. – Лёшка мягко отстранился. – Подними талисман. На счёт три вышибаем дверь. Потом немедленно займись Соней. Как только она сможет двигаться, выбирайтесь из погреба. Не задерживайтесь там ни секунды! Раз. Два. Три!
И он со всей силы ударил ногой в дверь.
