Но радость оттого, что она неожиданно осознала, что все еще любит его, смешивалась с болью. Она не знала, сможет ли перенести, если он не ответит ей взаимностью.
Его серые фланелевые брюки и белая рубашка, одежда довоенных времен, которую Майлс взял с собой в Довер, были ему сейчас велики, и брюки не соскользнули с его костлявых бедер только потому, что их поддерживал ремень. Было так странно смотреть, как он спит, его темные ресницы казались крошечными щеточками, и он выглядел таким спокойным и мирным. Она надеялась, это означает, что он почувствовал себя в безопасности и как дома, но возможно, после ужасов лагеря для него любое место показалось бы одинаково тихим и успокаивающим.
Время играло против нее. У нее были только эти выходные для того, чтобы поправить эту ситуацию. Как только она вернется в Лондон, а он начнет встречаться со старыми друзьями и семьей, их влияние может оказаться сильнее, чем ее.
Не поговорив с Майлсом наедине, она не представляла, что между ними уже произошло. Она сомневалась, что Майлс будет таким бесчувственным, что кинется объяснять ему реальную причину, по которой она бросила Майкла столько лет назад, во всяком случае, не сейчас, когда он так изнурен.
Так что она должна сказать, когда Майкл поднимет эту тему? Снова лгать?
Майкл проснулся примерно через час, открыл глаза и вздрогнул, увидев над собой дерево. Он повернул голову, увидел Адель, которая сидела в кресле и смотрела на него, и улыбнулся.
— Я подумал на одно ужасное мгновение, что мне только приснилось, что я вернулся, — сказал он. — Представляю, что ты обо мне подумала, когда я вот так выключился.
— Я подумала, что ты крайне устал, — сказала она. — Тебе потребуется время, много сна и хорошая пища, чтобы окончательно поправиться.
— Сказала точно как медсестра, — усмехнулся он. — Чего я хочу, так это пару кружек пива, поплавать в море и съесть рыбу с жареной картошкой из бумажного пакетика.
— Рыбу очень тяжело достать, — рассмеялась она. — Но поплавать должно быть полезно для твоих ног, и Майлс будет рад сходить с тобой выпить пару кружек.
— А я так надеялся, что ты составишь мне компанию.
Это прозвучало почти как приглашение побыть наедине, но Адель сейчас ни в чем не была уверена. Она чувствовала себя неловко, неуютно и очень неуверенно.
— Я бы составила тебе компанию, но сначала тебе нужно отдохнуть, — сказала она, и даже ей самой показалось, что она будто разговаривала с пациентом, а не со старым добрым другом.
— Ты стала еще красивее, — сказал он. — Тебе все твои пациенты и поклонники это говорят?
Адель покраснела. Он так внимательно смотрел на нее, и ей хотелось ответить что-то остроумное в том духе, что она ценит только его комплименты.
— Я не ухаживаю за моими пациентами достаточно долго, чтобы они заметили во мне изменения, — сказала она и снова испугалась, что это могло прозвучать холодно. — Но мне приятно, что ты так думаешь, — добавила она.
— А мне очень приятно, что ты так подружилась с отцом, — сказал он, застав ее врасплох оттого, что так искусно сменил тему. — Хотя я не представляю, как это могло произойти. Но это лишь один из многих слегка таинственных фактов, с которыми мне придется разобраться.
— Значит, ты хочешь разобраться, так? — сказала она, надеясь, что на этот раз ее тон был более кокетливым. — Имей в виду, произошло столько всего, что я даже не знаю, с чего начать. Это почти как начинать новый пазл.
Он приподнялся и начал растирать правую ногу.
— Болит нога? — спросила она. — Я могу тебе что-нибудь достать от боли?
— Нет, все будет нормально от простого массажа, — сказал он и посмотрел на нее долгим, проникновенным взглядом. — Давай вернемся к пазлу. Я всегда начинал с того, что собирал углы. Как только у меня получалась рамка, я легче находил кусочки. В этом случае рамка, похоже, заключается в том, что моя мать и твоя стали подругами. А это уже само по себе пазл.
— Не совсем, — сказала она нервно.
— Ну, о Роуз я знаю только с твоих слов и только то, что ты рассказывала мне много лет назад, — сказал он. — И она не была похожа на женщину, которая могла бы иметь что-то общее с моей матерью.
— Я подумала совершенно так же, когда впервые услышала об их дружбе, — осторожно сказала Адель. — Но на самом деле у них было много общего. Они обе были предоставлены сами себе, в разлуке с детьми, и обе страдали. Нас всех вместе свело извещение о том, что ты пропал без вести. Бабушка и Роуз сначала ближе узнали Эмили и утешили ее. Потом я пошла навестить ее, встретилась там с Майлсом, и с тех пор все началось.
— Да, но почему ты пошла к маме прежде всего?
— Потому что я понимала, как она убита горем.
— Ты не боялась, что она тебя оттолкнет?
Адель не поняла, имеет ли он в виду, что Эмили могла бы ее оттолкнуть из-за старых обид или из-за того, что она бросила ее сына.
— Думаю, что боялась, но я была так расстроена из-за тебя, что это было сильнее моих страхов.
— Ага! — сказал он, фыркнув. — Ну вот мы и сделали одну сторону пазла. Осталось еще три, а потом вся середина.
— Возможно, тебя будет удивлять многое сейчас, потому что война изменила в какой-то мере каждого. Она уничтожила разницу между классами и сравняла людей. Я думаю, она также помогла многим из нас понять, что в жизни действительно важно, а что нет.
— А что важно для тебя? — спросил он, посмотрев на нее украдкой.
— Это, — махнула она рукой на коттедж и болота вокруг него. — Было время, когда я думала, что это место истопчут немецкие сапоги. Сделать так, чтобы о бабушке позаботились, мои друзья, Майлс и ты.
— Я! — воскликнул он. — Я приблизительно могу догадываться, как мой отец стал важным человеком в твоей жизни, несмотря на то, как он повел себя с тобой в прошлом, потому что он рассказывал мне, что это он сообщил тебе про Роуз и мою мать. Я предполагаю, это могло вас связать. Но какое значение имею я?
— Потому что ты всегда мне был небезразличен, — сказала она просто и стала пунцового цвета, потому что он очень внимательно смотрел на нее.
— Первая любовь и все такое? — спросил он.
— Первая и единственная любовь, — сказала она и наклонилась потуже завязать шнурки на туфлях, чтобы скрыть свое смущение.
— Ты хочешь сказать, что у тебя никого не было?
— Я несколько раз ходила на свидания с разными мужчинами, — сказала она, все еще не поднимая головы. — Но никто из них не был для меня особенным или важным.
— Что у тебя на шее?
Адель инстинктивно прикрыла рукой кольцо, висевшее на цепочке у нее на шее. Оно выскользнуло из блузы, когда она наклонилась.
— Ну, покажи же, — попросил он.
— Наше кольцо, — сказала она тихо.
