вздохнул, когда узнал.
– И как тебе? Выдержал?
– Мише – взрослая, самостоятельная женщина. Если ей это действительно нужно, значит так тому и быть.
Орайя пристально посмотрела на меня. Конечно, она все знала, и мой невозмутимый тон не мог ее обмануть. Я вздохнул.
– Несколько недель – приличный срок. Там будет видно.
Увидев на перилах полупустой бокал Орайи, я глотнул вина, и мне вдруг захотелось совсем другого напитка.
Я с тоской посмотрел на город. Орайя перехватила мой взгляд.
– Думаю, гостям в замке хорошо и без нас, – сказала она и озорно посмотрела на меня. – Не пора ли и нам немного развлечься?
Я не возражал.
– Самое время.
Глава восьмидесятая
Орайя
Мне решительно нравился вкус человеческого пива. Честное слово. А ведь не так давно я называла это пиво пойлом. Мы с Райном сидели на грязной глиняной крыше в человеческом квартале, ничуть не боясь запачкать свои изысканные наряды, и смотрели на небо. Вдали сверкал огнями замок, где продолжалось торжество.
Райн с наслаждением сделал глоток.
– Это гораздо лучше, – сказал он.
Я согласилась.
Ради пива стоило немного смутить посетителей паба, когда мы вошли туда с коронами на головах и попросили налить нам по кружке. К счастью, наше появление вызвало лишь благоговейную оторопь, а не леденящий ужас, когда от страха недолго и штаны намочить. Год назад так оно и было бы. Взяв кружки, мы быстро исчезли, устроившись на неприметной крыше. В большинстве окрестных домов никто не жил.
Я тоже глотнула из своей кружки. Пиво слегка обжигало. Возможно, хозяин чего-то туда добавил, чтобы забирало подольше.
– Оно стало вкуснее, – сказала я.
– Это связь Кориатиса. Они меняют вкус в лучшую сторону.
Я усмехнулась. Райн снова припал к кружке. Меня поразило его довольное, безмятежное лицо.
Матерь свидетельница, я наслаждалась, наблюдая за ним.
Мне вспомнилось, как однажды мы такие же принаряженные сбежали со скучного торжества, чтобы угоститься пивом на крыше трущобного дома. Тогда я подумывала убить Райна, но поняла, что не смогу… тот момент стал одним из самых пугающих в моей жизни.
И тут же я почувствовала, как много Райн значит для меня сейчас.
– Принцесса, о чем задумалась? По лицу вижу, – взглянув на меня, сказал он.
Я смотрела в пивную кружку, где на темной пенистой поверхности отражались звезды.
Не ответив на его вопрос, я задала свой:
– Ты когда-нибудь испытывал страх?
Задать такой вопрос… это шло вразрез с моим многолетним обучением, поскольку обнажало внутреннюю слабость. А ведь меня учили не показывать слабость никому. Даже сейчас. Даже с Райном, моим мужем, моим кориатом, чье сердце в буквальном смысле было связано с моим.
Что же со мной творится?
Засмейся Райн в ответ, я бы его не упрекнула. Но он и не думал смеяться. Его взгляд был сосредоточенным, лицо – серьезным.
– Страх испытывают все.
– Это ощущается как…
Я силилась подобрать нужное слово и не могла.
Я потеряла всех, кого любила в прошлом. Но даже при их жизни любовь к ним была пронизана душевной болью и омрачена множеством сложностей. Моя любовь к Винсенту переплеталась с его враньем и вечным недовольством, которое тоже оказалось лживым. Любовь к Илане пряталась в тенях и резких словах. А любви к матери меня навсегда лишили в раннем детстве.
Любовь к Райну… ужасала меня своей легкостью.
Я боялась, что ее могут у меня грубо отнять.
Боялась, что сама ее разрушу ошибочными мыслями.
– Это ощущается как будто ты в ловушке, – прошептала я.
– Счастье похоже на ловушку, – развил он мою мысль.
Я промолчала, хотя он был прав. Я стыдилась в этом признаться.
– Орайя, ты всю жизнь сражаешься, – тихо сказал Райн. – В этом есть смысл. Я это тоже чувствую.
– Ты? Чувствуешь? – подняв голову, переспросила я.
Он засмеялся:
– Думаешь, я не испытываю страха всякий раз, когда смотрю на тебя?
Он провел пальцем по моей щеке, спустившись к подбородку. Ирония во взгляде сменилась нежностью.
– …Еще как испытываю, ведь мое сердце принадлежит тебе.
«Мое сердце принадлежит тебе».
Меня поразило, насколько правдивы его слова во всех отношениях. И мое сердце принадлежало Райну, сколько бы недель и месяцев я это ни отрицала. Оно принадлежало ему в полном смысле слова, задолго до того, как я попросила Аседжу связать нас. Могущественная связь Кориатиса пугала меня не меньше, чем любовь к нему. Нет, пожалуй, любовь все-таки пугала больше.
Отдать другому себя. Отдать другому силу, которой он может тебя уничтожить.
Теперь понятно, почему Винсент сознательно сторонился любви. Проще жить, не ощущая подобной уязвимости.
И тем не менее…
Я прижала ладонь Райна к лицу.
И тем не менее… В этой уязвимости было столько безопасности. Вот такой парадокс.
Для нас это имело особый смысл. Мы с Райном состояли из парадоксов. И наше новое королевство состояло из парадоксов, где все перемешалось: люди, ришане, хиажи. Рабы и особы королевской крови.
– Нас и в будущем ждут сражения, – сказал Райн. – Но нам уже никогда не придется сражаться в одиночку. А это чего-то стоит.
Это стоит всего.
Я улыбнулась, чувствуя тепло его руки.
– Ты – отличный союзник.
Он засмеялся: звонко, светло. Сколько жизни было в его смехе. Кажется, я еще ни разу не слышала более прекрасных звуков.
Я взглянула на горизонт. Восточный край неба начал розоветь.
– Скоро восход, – сказала я. – Нужно уходить с крыши.
Райн покачал головой:
– Посидим еще немного.
Я недоверчиво посмотрела на него. Он лишь пожал плечами.
– Солнце меня не убьет. Обещаю. И потом, у нас есть вот что. – Он указал на помятый металлический навес и передвинулся вплотную к стене. – Смотри. Я в тени.
Меня его фокусы не убедили, и я назвала эту затею дурацкой.
– Принцесса, сделай мне одолжение. Побудем здесь еще несколько минут. Ты подойдешь к краю крыши и встретишь восход. Быть может, твои ощущения передадутся мне через узы. Я посижу в тени. А потом мы отправимся в известный тебе дом, поднимемся в нашу комнату, где я семь часов подряд буду дарить тебе свою страстную любовь.
Я сощурилась, а он усмехнулся:
– Сразу видно, мое предложение понравилось.
И все-то он знает!
– Встречай солнце, – сказал Райн.
Я повернулась к горизонту. Там неторопливо выплывало солнце. Небо расчертили красные, розовые и пурпурные полосы. Солнечный шар поднимался все выше над песками дюн и становился все ярче.
У меня перехватило дыхание.
Я встала и вышла из-под навеса на красно-оранжевый свет новорожденного солнца, купаясь в утреннем тепле.
Меня с детства тянуло к солнцу, но наслаждаться его светом удавалось нечасто. Чтобы не злить
