не шастали, где вздумается, и не мешались под ногами. Когда их прогулка закончилась, он махнул рукой, чтобы северянки спустились, и проводил их до двери в небольшую каюту, которую они делили на троих. Через некоторое время он постучал и занес скудный обед и немного пресной воды. В этот раз им достались лишь старые сухари и немного солонины. Девочки были голодны и быстро разобрали кружки и еду.
Кира предпочитала держаться обособлено, поэтому отошла в угол, села на пол и, с трудом разломив большой ломоть, обмакнула половинку в воду, чтобы размочить. Даже крысы были вкусней, чем влажная безвкусная серая масса, в которой иногда попадались песчинки или того хуже…
— Личинки, фу! Я не буду это есть! – возмутилась Кенна, надув губки, и кинула свой кусок черствого хлеба обратно в миску, принимаясь за солонину. Хотя мясо перед этим промыли, оно все равно было очень соленым и жестким, но хотя бы без насекомых.
— Тогда могу я забрать твой сухарь? — тут же поинтересовалась Кира.
— Забирай, если тебе нравится такая гадость.
Когда юнга пришел забрать посуду, Кенна потребовала принести ей чего-то другого, но он просто развернулся и ушел. А на ужин снова принес черствого хлеба и еще меньше мяса, чем днем.
Кира не стала есть сухарь, который ей достался от Кенны. А также она на всякий случай припрятала с ужина в своей небольшой сумке немного солонины, предварительно подсушив ее. Из разговоров она уловила, что запасы на судне подходили к концу, а зайти в ближайший порт не получится из-за какой-то болезни. Корабли оставляли на десять дней стоять в бухте и не давали людям высаживаться на берег. Поэтому капитан принял решение идти дальше. И она радовалась этому, так как ей не терпелось скорей оказаться в Грасу и пересесть на следующее домой судно.
Через пару дней погода испортилась, и девочек совсем перестали выпускать из каюты. Мойне было очень плохо из-за того, что корабль мотало из стороны в сторону.
— Да сколько можно скулить?! — упрекала Кенна несчастную соседку по каюте в том, что ей мешают спать стоны и всхлипы. В этот момент судно сильно качнуло, она упала с койки и сильно ударилась о деревянную перегородку.
— Проклятье! Так и знала, что тот подозрительный бугай бросил нас на произвол судьбы. Мы просто пойдем ко дну вместе с этим корытом, и никто никогда о нас не вспомнит. Тем более какой-то лживый бродяга! — маскируя страх злостью, роптала категоричная Кенна, для которой существовало только черное и белое.
Кире ничего не оставалось, кроме как вмешаться. Эти девочки были не только ее приятельницами по несчастью, но и ее подданными, о которых она обязана заботиться и нести ответственность, как принцесса Вертиса.
— Шторм не такой сильный, как кажется, поэтому не стоит так переживать. И Артур никогда бы не бросил нас. Ему можно верить.
Кенна повернулась на спокойный и уверенный голос, а Мойна даже перестала хныкать.
— Так вы с ним знакомы?
— Он мой дядя.
— Тогда ты знаешь, зачем мы ему нужны?
— Я не могу рассказать, — печально проговорила Кира, пряча глаза в понимании, как это выглядит с ее стороны. — Но вам ничего не угрожает. О вас позаботятся и пристроят в хорошие места.
— И чем же мы обязаны? — усмехнулась Кенна.
— Ничем.
— Вранье. Нас либо продадут в рабство. Если повезет, то официальное. Либо случиться что-то похуже. Поэтому я намерена отсюда сбежать, как только представиться возможность. Вы со мной?
— Пожалуйста, верьте мне, — подняла голову Кира и посмотрела прямо в глаза недоверчивой собеседнице.
— Почему это я должна тебе верить? Ты в таком же положении, как я.
— Когда мы прибудем в Вертис, я устрою вас во дворец. Вам больше не придется переживать за свои жизни.
— Это вряд ли. Я встречала множество детей с богатой фантазией, но ты даже их переплюнула, — рассмеялась Кенна, но без какой-либо злобы. — Правда, Мойна?
— Наверное, — раздался слабый шепот.
— Вот. Так что нам надо бежать!
— Я не вру, — твердо произнесла Кира, поднимаясь.
Она достала из сумки светильник и разожгла его.
— Так ты маг?! — ахнула Кенна.
— Да, и я принцесса Вертиса.
— Ты принцесса Кирана? — благоговейно прошептала Мойна, мигом забыв про качку и тошноту. Она никогда не видела особ королевских кровей, но обычно они были одеты иначе, чем простые бедные.
— И Императрица Сентории. Меня насильно выдали замуж за Дейона Десятого. Вот брачный наруч и ключ от Запретного Города, если сомневаетесь, — Кира подняла рукав, обнажив золотой браслет с императорским гербом, и продемонстрировала висевшую на шее Печать Прокуратора.
Рассказ о том, кто она и как попала на борт корабля, произвел на девочек сильное впечатление. Они жадно слушали не перебивая, но под конец Кенна не выдержала:
— Тебя выкрали и отправили домой? Но зачем? Как можно было отказаться от целой Империи, чтобы в компании двух оборванок уплывать от роскоши и богатства? Или Вертисе лучше, чем в Сентории?
— Вертис мой дом. Наш дом.
— Я никогда не была на Севере, — улыбнулась Мойна. — И у меня никогда не было дома.
— А правда, что Людоед людоед? Ну, что он людей ест? — оживилась Кенна.
— Нет, конечно. Это глупости.
— Но все говорят, что он съел своих многочисленных наложниц. Ему отбирали самых красивых девушек со всей Империи. Их приводили к нему, и затем они исчезали навсегда.
— Не знаю. Я вообще не видела ни одной девушки в Запретном Городе. Разве что служанки…
— А ты видела прокураторов? — никак не отставала любопытная Кенна.
Уснули они только под утро, когда утих шторм.
Через несколько дней они зашли в порт небольшого городка, где капитан избавился от части грузов и пополнил запасы для дальнейшего плавания. А днем за пассажирками никто не пришел, чтобы проводить на палубу, и не принес завтрак. Вдобавок дверь заперли с другой стороны и приставили охрану.
Кира напряженно вслушивалась в приближающийся плеск весел и обрывки разговоров сидящих в шлюпке матросов, возвращающихся на корабль из порта.
Новости привели ее в ужас. Север захвачен, ее родители в плену, а вертийцев угоняют в рабство. Капитан начал строить планы на живой груз, рассуждая с первым помощником, как выгоднее продать товар в Тильде.
Нужно бежать как можно
