— А ученик жреца смерти — это Денис? — спросила Лея.
— Нет, — я задумался. — Пока не могу сказать. Может, вы были не в каждом сне.
— Если бы ты не только Лее все свои воплощения рассказывал, — проворчал Денис, — мы бы вместе быстрее разобрались.
— Конечно, обязательно напишу в общий чат, — пообещал я. — И те, что уже вспомнил, и новые… Надеюсь, что они будут.
До кладбища мы доехали быстро. Оно походило на берёзовую рощу с той лишь разницей, что белоствольные деревья склоняли ветви над могилами. Четверо парней быстро донесли гроб и поставили рядом со свежеразрытым прямоугольником. Потом так же быстро удалились, у нас было где-то полчаса на речи и прощания. Потом здоровяки вернутся с лопатами, спустят гроб… и всё.
Дождь закончил моросить, и через тучи проглянуло солнце. Мы стояли вокруг гроба, не зная, с чего начать. Я вспомнил похороны Лидуни. Кажется, отец говорил прощальную речь.
— Мы познакомились с Коляном не в лучший момент моей жизни, — начал я, и ребята повернулись ко мне. — Честно говоря, я уцепился за него, как за соломинку, не веря, что это поможет. Но всё потом так закрутилось…
Я не стал подходить к гробу, что толку в пустой оболочке. Если Колян и есть в каком-то из миров, он просто почувствует. А даже если нет… Это просто ритуал, как и тот, что я проводил на могиле матери.
— Колян был тем человеком, который открыл мне удивительный и фантастический мир магии. Помог обрести новых друзей. Мой мир после нашей встречи изменился навсегда и уже не станет прежним. Конечно, я глубоко переживаю по поводу его… ухода. Но теперь я знаю, что смерти нет, есть только цикл перерождений, бесконечное путешествие от воплощения к воплощению. Я верю, мы ещё встретимся с тобой, друг, как встречались не раз в прошлых жизнях.
Я закончил речь и выдохнул.
На минуту повисло молчание, и стало слышно, как ветер шелестит листьями берёз.
Лея подошла к гробу, чтобы сказать свою речь, но, едва открыв рот, замерла, смотря мне за спину. Выражение её лица стало настолько растерянным и настороженным, что мы все тут же обернулись. По тропинке между оградами к нам приближались двое: Рыжий в строгом костюме и худая как спичка Хельга в неизменном готическом платье.
— Эти-то чего припёрлись, — проворчал Вадим с плохо скрываемой угрозой в голосе.
Я смотрел на парочку, а видел печати. Тонко расчерченные линии, наложенные поверх человеческих фигур. Мир будто переключился. Всё затянуло маревом, в узком фокусе — только Рыжий с Хельгой и их печати, удерживающие, истощающие ещё две души. Уродливо, противоестественно.
«Разорви их, отпусти души, смерти всё равно нет», — прошептал в сознании жрец.
«Это они убили Макса», — вторил ему мастер печатей.
Смерти, и правда, нет, для тех, кто ушёл естественно. А как же те двое, что связаны с живыми как батарейки? У них ведь нет никакого шанса. Разве Колян допустил бы такое?
Я вспомнил сон, родственников Коляна. Их тёмные полупрозрачные тени. Я мог бы освободить их одним усилием воли. И разве есть причины не делать этого? Разве это не самый правильный выбор?
Что-то удерживало меня, пока я не встретился глазами с Рыжим. С этими холодными кристаллами льда, таящими усмешку. Он смотрел так, будто всё знал. Чуть улыбнувшись, Алекс кивнул.
Я не понял, как сделал это. Печати дрогнули, словно сами по себе, и разлетелись оборванными линиями. Рыжий и Хельга стояли и смотрели на меня, как будто ничего не произошло, а потом Алекс достал что-то из кармана, протянул мне…
И тут они упали, одновременно, как выключились.
— Андрей! Нет! — почти в ухо закричала мне Лея.
— Чувак, перестань! — Вадим ощутимо ткнул меня в бок.
— Уже поздно, — тихо сказал Рома.
Я подошёл к некромантам, сел на корточки около Алекса. Его ладонь раскрылась, и из неё на мокрую траву выпали карманные часы: серебряный диск с цепочкой. Зачем он протягивал их мне? Я взял часы, и холодный металл обжёг руку.
— Ты убил их?! — Лея вцепилась мне в плечо. — Ты что, Андрей!?
— Просто разорвал противоестественные связи живого и мёртвого, родственники Коляна теперь будут свободны. Так и нужно было сделать с самого начала, — я слушал свой голос будто со стороны.
Обернувшись, я встретился с испуганными взглядами. Даже Рома смотрел как-то настороженно и отчуждённо.
— Он убил их, да? Они мертвы?! — почти завизжала Маша, вцепившись в Ромино плечо.
— Смерть всего лишь переход, они воплотятся снова. Я спас родственников Коляна, которые умерли бы окончательно, не только физически. Нам только нужно проводить их, — ответил я. — Вы же и сами знаете: впереди у них у всех новые реинкарнации, воплощения. Тело — лишь временная оболочка!
Мои слова словно разбивались о невидимую стену. Я сделал шаг вперёд, и Вадим заступил мне дорогу, закрывая собой Олю.
Они боятся меня!
Осознание пришло ко мне и ударило обидой. Они сами не верили в то, что с таким интересом обсуждали. Они предали меня!
— Что?! Так вот? Вы, значит, так вот?! — задыхаясь, я не мог подобрать слов. Посмотрел в глаза Лее, но увидел там то же самое: расплескавшийся животный страх. — Акаши, значит, прошлые жизни! Да вы на самом деле никогда не верили в магию по-настоящему! Восприятие мага, другое сознание… Держи, Андрюха, карман шире. Вы — кучка обычных испуганных людей!
Я развернулся и пошёл, хлюпая грязью по мокрой тропинке. И никто не окликнул меня, не позвал назад. Ну и пускай катятся!
Добравшись до выхода с кладбища, я остановился и достал телефон. Ребята из катафалка, завидев меня, схватились за лопаты и зашагали навстречу.
— Всё уже? — поинтересовался один.
— Да там ещё двое, с сердцем плохо стало, сейчас скорую вызову, — ответил я, и парни удивлённо посмотрев на меня, поспешили на кладбище.
Никакую скорую я вызывать не стал. Кому, как не мне, знать, что это абсолютно бесполезно. Заказал себе такси и устроился на заднем сидении.
«Смерть лишь переход, — прошептал жрец в моём сознании. — Ты всё сделал правильно».
«Заткнись», — приказал я, разглядывая брызги дождя на стекле. На душе было мерзко.
Я поехал на работу, как и обещал отцу, сразу после похорон в четверг. Дома бы, наверное, свихнулся. Сознание просто разрывалось на части. Где-то внутри свербело сожаление, колол зажатый в угол страх, а воплощения шептали, что всё нормально, как и должно быть.
— Андрей, скоро начинаем! — отец перехватил меня у переговорной. — Как всё прошло?
— Отвратительно, — ответил я.
— Что? — он внимательно посмотрел на меня.
Отец, видимо, решил, что я из-за расстроенных чувств неправильно подобрал слово, и положил руку мне на плечо.
