— Посмотри на все брошенные шлемы, — сказал Тави. — Отверстия пробиты сверху. Древние романские письмена, найденные нами в Аппии, упоминают оружие, которое могло сделать такое — они называли его серп.
— А древних романцев когда-нибудь подстреливали в темноте по ошибке? — Спросил Эрен. — Потому что мне бы не хотелось, чтобы мое личное дело в качестве посланника курсоров заканчивалось подобным образом.
Одолженная Тави лошадь обошла насыпь, на которой пировали вороны. Птицы огласили ночь карканьем, и Тави слегка усмехнулся.
— Ты не о том переживаешь.
— Нет? — спросил Эрен.
— Я больше волнуюсь по поводу инициативного молодого канима, не сходящегося во взглядах с Варгом и Насагом, который может всадить несколько болтов из балесты в наши спины.
Эрен с сомнением взглянул на Тави.
— Звучит ободряюще. Я рад, что несу факел: тебя, если что, первым снимут.
— Правильный настрой, — ответил Тави.
Он остановил коня в пятнадцати футах от стены и поднял руку в знак приветствия.
— Эй, на стене!
— Ближе не подходить! — Отозвался легионер. — Иначе будем стрелять!
Тави с сомнением вгляделся в темноту.
— Шульц? Это ты?
Последовала неловкое секундное молчание.
— Капитан? Капитан Сципио?
— Так точно, — отозвался Тави. — Рядом со мной сэр Эрен. Сегодня слегка прохладно. Могу я рассчитывать на чашку горячего чая?
— Подойдите ближе, — велел Шульц. — К основанию стены. Хочу взглянуть на ваше лицо.
Тави и Эрен повиновались и смогли увидеть бледное лицо, прикрытое легионерским шлемом. Тави тут же узнал молодого центуриона.
— Капитан! — вскричал Шульц.
— Вороны, Шульц, — проворчал Тави, — стоило бы придумать что-то поумнее. Даже если на вид это я, нет гарантий, что я не двойник, созданный магией воды. Приведи Фосса, Трибуна Антиллара или Антиллуса, пусть они меня распознают.
Шульц усмехнулся.
— Да, сэр. Оставайтесь на месте, сэр. — Он замялся. — Вы ведь не хотели проделать это тайно, иначе не кричали бы на всю округу, ведь так?
Тави усмехнулся в ответ:
— Здесь холодно, центурион. Не мог бы ты взять нас под стражу?
— Да, сэр, — ответил Шульц. — Если вы пройдете около шестидесяти шагов на восток, сэр, там будет проем. Стража встретит вас там, сэр.
— Благодарю, центурион, я понял.
Тави повернул лошадь, и Эрен последовал за ним вдоль стены. Они могли слышать, как за стеной усиливаются перешептывания солдат, обсуждающих возвращение Сципио.
Тави чувствовал эмоции, струящиеся из-за стены: возбуждение, интерес, напряжение, скулящий страх — неизменный спутник любых действий и, что было наиболее важным для командира, — надежду.
Пока Тави ехал вдоль стены, солдаты выстраивались на позициях по стойке "смирно", как если бы они проходили инспекцию, а не приглядывали за возможным шпионом.
"Проем" в стене оказался ровным участком камня, точно таким же, как и везде, с тем лишь исключением, что, когда Тави подъехал, каменная стена поплыла вниз, как воск, открывая отверстие в стене, достаточно широкое, чтобы в него могла протиснуться лошадь.
Тави пролез внутрь, скользнув по стене коленями, и узнал всех шестерых Рыцарей Дерева Первого Алеранского, ожидавших его на той стороне с луками в руках, готовые нашпиговать стрелами любого, кто попытается воспользоваться проемом в неподобающих целях.
Как только лошадь Эрена прошла сквозь проем, инженеры Первого Алеранского, несколько усталых мужчин, расположившихся по обеим сторонам проема, снова запечатали стену, вернув ей изначальную форму.
Двое Рыцарей Дерева не спускали глаз с Тави и Эрена, как им и следовало, пока их личность не была удостоверена.
Тави ничего не имел против того, чтобы оставаться на месте какое-то время, в свете факела Эрена, где каждый из сотен легионеров мог его видеть.
Перешептывания на стенах усилились, практически заглушая крики птиц, эхом проносившиеся среди руин.
Из темноты возник Шульц. Молодой центурион когорты Воронов битвы, который в битве под Элинархом был новичком.
Сейчас у него было достаточно шрамов и почестей, чтобы считаться гордостью любого легиона Алеры. Центурион в обеих руках нес оловянные солдатские кружки, над которыми в холодном ночном воздухе вился пар.
Первую он протянул Тави, вторую — Эрену. Тави с благодарностью принял чашку крепкого чая.
— Держите, капитан, — произнес Шульц, приветствуя его. — Предполагаемый капитан, — поправил он сам себя.
Тави усмехнулся.
— Да благоволят тебе фурии.
Он сделал несколько глотков горячего напитка, присматриваясь к поведению и манерам Шульца, резко контрастировавших с изнуряющим страхом, исходившим от него.
Юноша изображал основанное на храбрости безразличие перед лицом легионеров, но на самом деле он был обеспокоен, и для этого имелись основания.
Тави осознавал, что видит вдвое меньше людей, чем того требовала протяженность стен, значит, Первый Алеранский понес большие потери из-за ран и усталости. Чай был до невозможности крепким. Никто не пьет такой, каким бы уставшим он ни был. Запасы воды были на исходе.
Они были напуганы. А страх может погубить легион намного быстрее клинков, и Тави тут же начал бороться с ним, потягивая чай и говоря так, чтобы люди могли его слышать.
— Хмм. Вы планировали потом использовать это как раствор?
— Для кладки, — ответил Шульц. — Но этот сопляк Грегус его разбавил.
— Даже не хочу знать чем, — остановил его Тави.
Хор тихих смешков прокатился по стене.
Шульц усмехнулся и огляделся.
— Сэр… я хотел бы спросить… зачем вы вернулись, капитан?
Тави отхлебнул еще чая. Он не осознавал, насколько устал, пока горячий напиток не заставил кровь бежать быстрее в его утомленном теле.
— Мм? Да ладно, Шульц. От капитанов не приходится ждать прямого ответа. Пора бы тебе уже знать это.
Пока легионеры тихо смеялись, Тави отпил еще чаю.
— Корона нашла для нас заварушку посерьезнее, и нам приказано направиться туда.
Шульц обвел рукой руины и измотанных людей.
— И бросить все это?
Звуки напускного разочарования и отвращения тут же прозвучали на стенах и близлежащих руинах.
Шульц понял, что задумал Тави, и поддержал его, хотя бы частично избавляя людей от накопленного напряжения. Это была дельная мысль для человека его возраста, под конец тяжелого дня, и Тави кивнул в знак одобрения.
