– Ты обжег ногу? – спросила она с той своей прямотой и наивностью, которая мне иногда казалась признаком идиотизма. – Это больно?
Я заставил себя ответить спокойно.
– Да, Виктория, я обжег ногу, и это больно.
Еще одна пуля взметнула землю на краю воронки.
– Но это, Виктория, самая меньшая из наших забот. Пока что эти сволочи в нас стреляют. – Я потряс головой. – Не могу поверить, чтобы Дин… Мы десять лет были друзьями.
– А как ты обжег ногу? – спросила Виктория, глядя наивными глазами и играя локоном.
Я вздохнул.
– Попадаются полости, покрытые тонкой корочкой. Знаешь, как на пироге? От жара земля под этой коркой проседает и образует полость. А внизу – раскаленный докрасна камень.
Она кивнула, повторив про себя:
– Раскаленный докрасна.
– Ага, раскаленный до-хрен-его-знает-какого-красна. Кейт!
– Да?
– Что-нибудь видишь?
– Пока нет. Но быстро темнеет.
– Черт побери все… – Я вздохнул. – Столько пройти и вот так погибнуть. Ну-ка, Рик, соломенная твоя башка, думай… думай… Должен быть выход.
– Ты любишь Стивена?
Я удивленно поглядел на Викторию.
– Он мой брат. Да… думаю, я его люблю.
– Я тоже. – Ее вдруг потянуло на откровенность. – До него я была девственницей.
Мне стало неловко.
– Виктория, ты не обязана расска…
– Понимаешь, семья меня выгнала, когда мне было тринадцать. Мой отец был епископом. Он сказал, что я веду себя так, будто я от Дьявола. – Она замолчала, потом неожиданно произнесла: – Дин был прав. Ты знаешь, что был бы лучшим вождем?
– Но Стивена выбрали. У него харизма, у него ясная голова, он…
– Нет, – резко оборвала меня Виктория. – Вот этот, который называет себя Иисус. Из него лидер получше Стивена. Но из тебя лидер получше Иисуса. Я права, Кейт?
Кейт была поражена ходом разговора.
– Не знаю, я об этом не ду… Осторожней, Виктория – ай!
Виктория молниеносно протянула руку, схватила Кейт за ногу и дернула. Кейт сползла на дно воронки рядом со мной.
А Виктория выбралась на край воронки и очень хладнокровно сказала:
– Два часа ходу на запад. Корабль вы не пропустите. Он стоит посреди равнины.
Я вскочил.
– Виктория, куда ты прешь, черт побери? Тебе же мозги вышибут… Виктория!
Она вылезла наружу. Раздались выстрелы.
126
Я подполз к краю воронки, прижимаясь к земле. Виктория стояла, вызывающе глядя в сторону Иисуса, Дина и их спутников, крепко упираясь в землю расставленными ногами.
Я схватил ее за юбку, готовясь сдернуть эту дуру обратно. Тогда ее хотя бы не подстрелят. Может быть, сварят заживо – уже из скважины на дне воронки шипели струи пара. Зато не подстрелят. Краем глаза я видел, как Кейт уворачивается от струек.
– Виктория! – заорал я. – Ложись! Они тебя убьют! Щелкнул выстрел, пуля разорвала юбку между расставленных ног Виктории, едва не зацепив бедра.
– Виктория!
Я потянул, но она стояла устойчивей, чем я. Я уперся ногами в сыпучую стенку воронки – сейчас я ее просто сдерну.
Конечно, может ударить гейзер. Но сейчас главной опасностью были пули, которые в любой момент могут раскроить этой идиотке череп.
– Виктория, назад! Будем прорываться с боем. Дай мне придумать план…
Пуля зацепила ей предплечье. Струйка крови потекла по запястью, растеклась дельтой по ладони, закапали с пальцев алые капли в черный пепел.
– Виктория, тебя ранили! – завопил я. – Ты что, не чувствуешь? Виктория, назад! Куда ты прешь?
Я не успел ее сдернуть – она внезапно и решительно шагнула вперед, вырвавшись из моей хватки.
Я припал ниже к земле, глядя, что будет дальше.
Виктория медленно пошла прочь от воронки, спиной ко мне. И медленно подняла руки вверх.
Она сдавалась Иисусу и его банде.
Они перестали стрелять.
– У меня нет оружия! – крикнула она им. – Я иду на вашу сторону!
Иисус и его компания не хотели рисковать и продолжали лежать. Я видел только стволы их оружия, торчащие из-за пригорка.
– Молодец, девочка! – донесся до меня голос Иисуса. – Я рад, что ты опомнилась. Не то что эти дураки в той дыре.
– А Рик с Кейт не собираются к нам? – спросил голос Дина.
– Я не знаю, спросите у них сами.
Ответа я не расслышал, но злорадный тон Дина сказал достаточно.
Я сказал Кейт:
– Как только я встану, они меня застрелят.
– Может быть, они дадут тебе шанс сдаться.
– Черта с два. Если даже я – и Стивен – захотим это сделать, присягнуть на верность Иисусу и его племени и пройти все эти мерзкие ритуалы, они нам при первом удобном случае перережут глотки.
– Но здесь нельзя оставаться, Рик. Тронь землю. Чувствуешь?
– Вибрацию?
Она кивнула.
– Давление нарастает. А мы сидим в кратере гейзера.
– Да, попались между львом и крокодилом.
– Надо что-то делать… Но что, ради всего святого?
– Есть два выхода, – сказал я. – Остаться здесь и свариться заживо, когда вырвется пар, или пробиваться с боем. Что предпочитаешь?
– Оба пути малоперспективны. Что там с Викторией?
– Похоже, что она перешла на ту сторону. Может быть, станет женщиной Дина.
Я выглянул за край. Виктория прошла полпути до позиции Иисуса – они лежали, держа оружие наготове, за бугром. Ветер шевелил длинные волосы Виктории, трепал плотную юбку. Она была будто со старой картины – знаете, такие большие полотна, которые висят на лестничных площадках картинных галерей: красивая женщина в штормовом ветре на фоне сожженной земли и горы грозовых туч, озаряемых молниями.
Кр-р-рак!
В полукилометре взметнулся гейзер, выбросив в небо стометровый столб кипятка. Пар взревел и поплыл по равнине призраком.
– Вот оно, – сказал я угрюмо. – Тут под землей сеть камер, наполненных кипятком. И наша тоже скоро пыхнет. – Я поглядел в сторону Виктории. – Есть и третий вариант, – обратился я к Кейт.
– Какой?
– Можешь пойти за Викторией. Они тебя не убьют.
– Не убьют, но ведь ты знаешь, что они сделают?
– Может быть, и…
– Не дури сам себе голову, Рик. Сначала изнасилуют всей бандой, а потом? Рабство? Пока я не заслужу права быть женой одного из них? И ты думаешь, мне этого хочется, Рик?
