держать в тюрьме.
– Я так понимаю, что это еще не все, иначе ты бы не стал рассказывать мне эту историю… – произнес Эйтингон.
– Ты прав. Когда, к безмерному удивлению Ильина, вскоре арестовали и самого Абакумова, то он этому не поверил. Тогда его отвезли в Матросскую тишину и показали глазок камеры, в которой сидел его заклятый враг. Но умница Ильин отказался давать показания против Абакумова.
– И снова оказался у нас?
– Да! Правда, теперь его обвиняют в том, что он неправильно понимает свой служебный долг… В результате просто за совет другу быть внимательнее к своим словам он отсидел в общей сложности девять лет тюремного заключения.
– А теперь позволь мне тебе кое-что рассказать про Ильина, – начал Эйтингон. – Сегодня срок его заключения истекает. Завтра его отведут к Блохину, который является не только начальником комендатуры, но и отвечает за приведение смертных приговоров в исполнение. А так как официально заключенного по фамилии Ильин в нашей тюрьме не существует, то завтра может произойти все что угодно… – завершил диалог Эйтингон.
После этого они оба какое-то время смотрели на этого удивительного и порядочного чекиста Ильина, который стоял сейчас посреди тюремного двора, устремив свои взгляд в небо.
– Прогулка окончена, – раздался голос надзирателя, и вскоре площадка опустела.
Возвращение в реальность: Дача Судоплатова
После завтрака разговор продолжился.
– Ильина расстреляли?
– Нет! Мы сами в это не поверили. Но помаяться ему пришлось основательно, без денег, без жилья, без работы, а главное, что все делают вид, что незнакомы с бывшим зэком.
– И как же он выкарабкался?
– В союзе писателей нам нужен был свой человек, умный и думающий специалист, и его взяли секретарем по организационным вопросам. В 1977 году он был направлен на пенсию, а в 1999 году, переходя улицу по пешеходному переходу, буквально у своего дома, он был сбит машиной. Водитель, совершивший это ДТП, скрылся, и преступление до сих пор осталось нераскрытым…
– Жаль… – произнес Кирилл.
– Согласен. Кстати, во Владимирской тюрьме тогда образовался клуб высокопоставленных работников НКВД и КГБ, где в ходе разговоров вскоре начал вырисовываться образ будущего органа, который потом назовут «Альфа». Просто народу не говорят всей правды. И ненависть части населения к НКВД, а потом к КГБ живет в их потомках. Взять, например, наши прошлые ошибки на Кавказе. Ведь не НКВД, а непосредственно Наркомат обороны выступил тогда с инициативой проведения спецопераций по массовому выселению на Северном Кавказе в целях очистки тылов сражающейся Красной армии. Аналогично и с Крымом, откуда выселили татар и узбеков, когда еще только думали отдать его евреям. Эти факты имеют документальные свидетельства. Тем, кто не без основания, но подчас слишком эмоционально высказывается по поводу устранения Троцкого, а также агентов-двойников и убийц из террористических организаций националистического толка, хорошо бы задуматься и о нравственной допустимости контактов сегодняшних политиков с террористами, которые объявлены в стране в розыск. А если вдруг кого-то и судят, то, как правило, в максимально короткие сроки, скрывая реальные факты и заметая следы, спешно уничтожая свидетелей сотрудничества исполнителей убийства со спецслужбами. Давно пора призвать общество содействовать упразднению практики единоличного контроля над деятельностью силовых структур, иначе «политическая борьба без правил» еще обернется самыми трагическими последствиями.
Воспоминания: Владимирская тюрьма
Судоплатов и Эйтингон снова встретились на очередной прогулке. Через какое-то время воспоминания друзей возобновились.
– Помнишь, – начал Судоплатов, – я как-то принес тебе личное дело одного молодого чекиста, служившего возле польской границы?
– Помню! Красавчик… Ты за него хлопотал по просьбе заместителя начальника отдела украинского ГРУ. А я тебе тогда сказал: «Если вы хотите послать его работать в Польше, где он рядом жил и работал, то его, не имеющего опыта, поймают при первой же проверке. Чья тогда голова полетит первой? Давайте договоримся так. Ступайте, Павел Анатольевич, на рынок и купите специальную корзину, только побольше размером, чтобы я мог собирать туда ваши юные и наивные головы». Кто-то тогда забурчал и три дня со мной не разговаривал…
– Было такое. А сам, не сказав, позвонил потом нашему руководителю по Дальнему Востоку и предложил ему взять этого, как ты говоришь, красавчика к себе… А когда ты с Эммой у нас на кухне начинал правду-матку резать, помнишь?
Квартира Судоплатова в Москве
– Когда же ты, Павел, поймешь, что партия больше не является отрядом единомышленников, преданных социалистическим идеям и принципам справедливости, – начинал Наум. – Ты просто спокойно перебери в уме всех наших лидеров, начиная с Ленина и включая Троцкого. Имена последних сам знаешь. Они всегда ставили свои собственные корыстные интересы выше интересов народа и Советского государства. Или обрати внимание на раздутые привилегии всего кремлевского руководства, даже в то время, когда в стране был страшный «голодомор», их пайки оставались такими же раздутыми.
– С тобой здесь никто не спорит. Мы и сами получаем эти льготы, часто не задумываясь, что уж явно не за свой тяжелый труд, – согласилась с ним Эмма.
– Эмма, я тебя люблю. Однако помни, что при нашей системе есть лишь одна, впрочем, тоже негарантированная возможность не закончить свои дни в тюрьме. Для этого надо не быть евреем или генералом госбезопасности. Давайте я вам на всякий случай сделаю новые паспорта…
– Трибун ты наш любимый, есть сегодня собираешься?
– Да, но сначала скажу, я заметил, что, когда гибнет кто-либо из политических деятелей, то тут же начинают выдвигаться самые разные версии ухода человека из жизни. Наиболее естественная причина смерти или логически объяснимый мотив убийства зачастую остается погребенным под напластованиями лжи, из-за недомолвок и взаимного сведения счетов.
– Успокойся, в этой квартире никто с тобой не спорит,
