ты десять лет назад в Дуоминае с этими молодцами точно не пересекался?
– Да не похоже, – Жабыч слегка приподнял правое ухо. – Таких шебутных я бы точно не пропустил. А вот их папаша, возможно, там погуливал. Верно, братцы?
– Нет, – Илья подавил инстинктивное желание качнуть головой, вместо этого сделав финт ушами. – Его там не было.
– Это вы так думаете? – остро взглянул на него мастер. – Или точно знаете?
– Точно знаем.
– Ладно, у нас о прошлом спрашивать не принято, – Фар Ван Пунг опустил взгляд и откинулся на спинку кресла. – Но что-то многовато у вас секретов и непонятностей… Идите. Ждет вас снова дорога дальняя, ну, об этом вам наставник поведает.
– А картины?
– Здесь оставьте. Попробуем их отправить по назначению. И посмотрим, что получится…
Жабыч велел им собираться с вещами. Стало быть, в этот оплот они в скором будущем не вернутся. Интересно, что их будет ждать на новом месте? Или уже в дороге?
Илья задумчиво взвесил в руке оставшуюся у него картину с девушкой. Пожалуй, следовало исполнить задуманное и повесить в кабине, чтобы радовала глаз.
За этим занятием его и застал наставник.
– Что же ты опять творишь, птенец безмозглый?! Если вы двое такие умные, чего ж вы такие глупые? Это же не простую картинку ты прилаживаешь – душу в машину вкладываешь! Зови братьев – нарекать будем.
Вокруг их трейлера собрались все присутствующие в оплоте перевозчики и обслуживающий персонал. Илья некстати вспомнил церемонию спуска корабля на воду – та же торжественность на лицах.
– Каким именем будешь нарекать? – обратился к нему сам мастер Фар Ван Пунг, взяв в руки портрет.
– Э-э-э… Суу.
– Ты что несешь, яйцо тухлое, неразумное?! – шепотом напустился на него Жабыч. – Разве можно живую душу в махину железную загонять? Погубить ее хочешь?
– Тогда Лисуу, – быстрее всех сориентировался Братец Хо.
Илье это имечко понравилось. Его легко можно было превратить в залихватский клич.
Сама мистерия показалась ему любопытной смесью из неких старых традиций, возможно, уходящих вглубь истории кронтов, и новых напластований. Вначале все хвалили машину и по очереди рассказывали, какая она замечательная.
– Боевая, – коротко сказал сам Илья, когда пришел его черед. – Страха не знает, все сокрушает!
При этом он, не удержавшись, погладил рукой массивную переднюю раму, на которой после недавних приключений появилась лишь парочка мелких вмятин и царапин.
– Добро ездит, – поддержал его Братец Хо. – Дорогу хорошо держит, да и без дороги не пропадет.
После того как все высказались, настало время угостить нарекаемую, дабы почувствовала вкус к жизни. Мастер Фар Ван Пунг сгоряча предложил использовать заначенную бутылку кробро. Но его дружно не поддержали, заявив, что это напиток мужской, а Лисуу все-таки дама. Поэтому с кухни притащили какой-то сладенькой бражки и окропили ею радиатор и передние колеса трейлера. Затем Илья и Братец Хо пожертвовали по несколько капель крови. Ее смешали со смазочным маслом и капнули этой смесью на двигатель, чтобы «сердце быстрей стучало».
В завершение мастер Фар Ван Пунг осторожно поставил в уголке картины печать, что означало ее объявление неотчуждаемой собственностью Братства. А Илья прикрепил ее на выбранном месте в кабине с помощью местного эквивалента жидких гвоздей. Теперь мозаичная девушка стала единым целым с машиной.
На этом церемония закончилась и продолжилась подготовка к дальнему рейсу.
«…И снова нет ни бога, ни дома, ни жены, пути для отступленья навеки сожжены, – напевал про себя Илья. – В дыму остался запад, восток – не мой восток, а за спиною пламя сгорающих мостов!»
Кронтэа постоянно навевала ему мысли о далеком прошлом – то ли о суровом двадцатом веке, то ли вообще о девятнадцатом. Поэтому то и дело в голову лезли стихи и песни тех давних времен. Впрочем, эти ритмичные строки вполне соответствовали его нынешнему настроению.
За последние сутки, сменяя друг друга за рулем, они преодолели полторы тысячи километров и уже приблизились к восточной оконечности континента. Финальной цели маршрута до них не доводили, но Илья подозревал, что их не просто так отослали в такую даль. Не исключено, что двумя подозрительными новичками сейчас займется некто более компетентный, чем обычный глава оплота Фар Ван Пунг. Вот теперь и посмотрим, выдержат ли они экзамен, к которому их готовили на Земле?
Эта мысль не пугала его, а только приятно возбуждала. Чем раньше они проверят на прочность свою легенду, тем меньше вероятность, что ими заинтересуется некто высокопоставленный и обладающий реально широкими возможностями.
Дорога тянулась через ровную желтоватую степь. Лисуу шла ходко и ровно, встречные машины попадались редко, так что Илью почти ничего не отвлекало от размышлений. Местность вокруг казалась совершенно не обитаемой. Несколько раз они даже видели в отдалении большие стада каких-то местных диких копытных, не встречавшиеся им на покинутом западе. Однако при пересечении речек, стекающих с видневшихся на горизонте пограничных гор, зоркий глаз Ильи неоднократно замечал на берегах следы заросших развалин. Порой они простирались, насколько хватало глаз, а над водой все еще торчали, словно сломанные клыки, остатки давно рухнувших мостов. Похоже, имперцы проложили дорогу на месте древнего кронтского тракта или вообще воспользовались готовым полотном, и под асфальтом лежат старинные каменные плиты.
Внезапно небо впереди распахнулось во всю ширь. Дорога круто вильнула влево. Немного проехав, Илья приткнулся к обочине в подходящем месте, и выскочил из кабины. Перебежав ограниченную столбиками трассу, он поднялся на невысокий пригорок и застыл, обозревая открывшийся перед ним пейзаж.
Степное плато, по которому они ехали, круто обрывалось слоистыми уступами и узкими террасами. А под ним лежало обширное зеленое пространство. Блестела внизу гладь широкой реки, по которой полз кораблик, тянущий за собой целый караван барж. Весело курчавились лесные островки, между ними проглядывались ровные прямоугольники полей и плантаций.
– Дуоминай, – негромко произнес вставший рядом Жабыч.
Илья непроизвольно вздрогнул. В интонации наставника ему почудились и ностальгическая тоска, и давняя боль, и… что-то вроде гордости за непотерянное время. Ранее ему неоднократно удавалось ловить чужие эмоции, но никогда прежде эти ощущения не были такими острыми.
– Вы… отсюда родом? – хрипло спросил он.
– Да, – неподвижное кронтское лицо наставника с прижатыми ушами и странно блестящими глазами медленно повернулось в его сторону. – Но старые гнезда давно пусты. Тех, кому посчастливилось уцелеть, переселили. Может, кого-то
