Колька и Лаура, повисшая в небе и готовящаяся разнести его на молекулы каким-то жутким заклинанием. Затем случился провал. Стасик сообразил, что он просто потерял сознание. И, как теперь выяснилось, проспал все самое интересное.
— Жаль, — подтвердил его опасения Гамал. — Тебе стоило бы посмотреть, какой теплый прием устроила твоя подружка незваным гостям. Реки крови, оторванные конечности, изысканный хруст ломающихся костей — зрелище, достойное гурмана.
— Моя подружка? — тупо повторил Стасик.
Впрочем, он почти сразу же сообразил, о ком идет речь.
— Света! — воскликнул он. — Так вы ее освободили!
— Мы в том числе, — согласно кивнул Гамал. — Но гости тоже внесли в это начинание свою бесценную лепту. Не начни они, как одержимые, колдовать здесь, дверь, скорее всего, смогла бы выстоять после взрыва. Но их магия повредила наложенные на дверь чары, а бомба лишь довершила дело.
Теперь в голове Стасика сложилась общая картина последних событий. Его спасла Света. Она вырвалась из своей темницы и прогнала всех этих паладинов и черных рыцарей, явившихся по его душу.
— А где она? — тут же встревожился Стасик. — Где Света? Почему ее здесь нет? С ней ведь все хорошо?
— Да, да, хорошо, — проворчал Гамал. — Что с ней будет-то?
Его рука без труда прижала Стасика обратно к столу, прервав его слабую попытку подняться на ноги.
— На-ка вот, прими, — предложил алхимик, протягивая Стасику пузырек с неизвестной жидкостью. — И постарайся обойтись без резких движений. Ты все-таки потерял много крови.
Стасик без возражений выпил предложенное лекарство, и вновь задал мучающий его вопрос:
— Где Света?
— Она тут, неподалеку, — ответил ему Зархад. — Травки собирает. Для тебя.
— Какие еще травки? — удивился и встревожился Стасик, который вдруг вспомнил, что травки, в том числе, используются в качестве приправы к мясу.
Гамал шикнул на гоблина, а затем обратился к Стасику.
— Насколько я понимаю, свою Свету ты прежде не видел, — сказал он. — Ваши с ней отношения до сей поры осуществлялись целомудренным манером, строго через дверь.
— Да, — осторожно подтвердил Стасик. — А что такое?
— Да ничего, — с наигранным равнодушием ответил Гамал. — Когда речь заходит о любви, внешность ведь не главное. Ну, так говорят. Как по мне, это полная ерунда, но я эксперт в области алхимии, а не любовных дел.
Стасик встревожился еще больше.
— Скажите прямо, в чем дело! — потребовал он с дрожью в голосе. — Что-то со Светой, да?
— Со Светой все отлично, — поспешил заверить его Грыбан. — Не женщина — огонь!
— Просто хотел предупредить тебя о ее несколько специфической внешности, — пояснил Гамал. — Будет нехорошо, если ты, впервые увидев свою возлюбленную, бросишься бежать от нее с диким криком. А такое, поверь, не исключено.
— Она что, такая страшная? — тихо спросил Стасик.
— Скорее необычная. Но мне неведомы твои вкусы. Ты ведь у нас из иного мира. Кто знает, какие критерии красоты царствуют на твоей исторической родине. Даже в нашем мире они заметно разнятся.
— Так, я надеюсь, ты сейчас не намекаешь на распущенные врагами и завистниками грязные сплетни о гоблинах и козах? — проворчал Зархад, сверля алхимика сердитым взглядом.
От всех этих мутных разговоров Стасику стало не по себе. Он решил, что должен как можно скорее увидеть Свету сам. Так-то оно, конечно, жуткая внешность не преграда для высоких чувств, но всему же есть предел. А вдруг Света окажется похожа на Грыжу Антрекотовну. В этом случае даже самые высокие чувства могут дать трещину, да и сердце, пожалуй, такого не выдержит.
Стасик осторожно поднялся со стола, и, держась рукой за стену, побрел по коридору к выходу во двор. Яркий дневной свет на миг ослепил его, а когда зрение восстановилось, и Стасик огляделся, то почувствовал поднимающуюся к горлу тошноту.
Крепостной двор был завален телами убитых. Притом не просто убитых, а убитых зверски, безжалостно, изувеченных и разорванных на куски какой-то страшной силой. Паладины и черные рыцари лежали друг на друге горой мятого железа и окровавленной человечины. Повсюду валялись руки и ноги, неподалеку от входа, среди камней, скромно приютилась чья-то голова. Чуть поодаль Стасик помутневшим взглядом разглядел еще одну группу тел. Те явно стали жертвами огня, и превратились в обугленные головешки.
— Да, вот так вот оно как-то, — раздался за его спиной голос Гамала. — Но ты не унывай. Хорошо уже то, что умерли они, а не мы. Правда, закапывать их все равно придется нам. Не валяйся они на пороге моего дома, я бы не стал с ними возиться. Но они же скоро завоняют. А нам тут еще жить.
Стараясь не глядеть на зверски изувеченные тела, Стасик, пошатываясь, побрел к остаткам крепостной стены. Он чувствовал, что его вот-вот стошнит. Ему не хватало воздуха. Хоть он и повидал в этом правильном мире всякого, но еще не успел привыкнуть к картинам зверского геноцида. От них ему неизменно делалось дурно. Он даже не стал выяснять, есть ли среди убитых его заклятый враг Колька, или школьному хулигану все же удалось спастись. В настоящий момент Стасика это не волновало.
Он почти успел достичь стены, когда сквозь широкий пролом внутрь двора вошло некое существо. Стасик застыл на месте, с удивлением и страхом взирая на него. Обуглено-черная кожа этого создания была покрыта сетью трещин, сквозь которые наружу струился алый жар. Над головой, вместо копны волос, вился огненный факел. Глаза горели двумя раскаленными углями.
Существо прижимало к груди большой букет разнообразных трав. Но едва увидев Стасика, оно бросило свой урожай на землю, и поспешило к нему. Тут-то Стасику очень пригодился совет Гамала. Не предупреди его алхимик о специфической внешности подруги, он обязательно обратился бы в паническое бегство.
— С тобой все хорошо? — участливо спросила Света, подбежав к нему. Голос у нее был прежний, женственный и приятный. И Стасик облегченно выдохнул. Несмотря на ужасающую внешность, это была все та же Света, к которой он тайком бегал на свидания.
— Да, — ответил он. — Старик меня подлечил. А ты….
Он запнулся, сам не зная, о чем именно хочет спросить. Ему было страшновато глядеть в глаза своей подруге, в эти две пылающие огнем точки.
— Со мной тоже все хорошо, — поспешила заверить его Света. — Правда, все вокруг такое странное. Я и не знала, каков он, мир снаружи. Мне он представлялся иным.
— Мне тоже, — признался Стасик. Это была правда. Совсем не так он представлял себе правильный мир и свою жизнь в нем.
Затем возникла неловкая пауза. Оба не знали, чем продолжить беседу. Почему-то общение через дверь давалось им гораздо проще, чем непосредственно лицом к лицу.
