Наполеон справедливо гордился своим успехом. Ему помогли много ошибки его противников, но тем не менее изумительна победа одержанная им над союзниками имевшими полуторные силы; у Наполеона было только до 25 000 человек кавалерии, а у союзников до 40 000; войска его состояли почти исключительно из конскриптов; напротив того, союзники имели в рядах своих много старых солдат; превосходство в артиллерии также было на их стороне. Но все эти преимущества не могли вознаградить недостатка в единоначалии, в быстроте общего соображения и исполнения действий. Многие из частных начальников, Рот, Цитен, принц Август Прусский, Кол-лоредо, покрыли себя славой, и войска, большей частью, сражались весьма храбро, но в челе их был Шварценберг, а в челе французов Наполеон. Ни светлый ум императора Александра, ни решимость бороться на жизнь и смерть короля Прусского, ни опытность Моро, ни глубокие сведения Жомини, не могли заменить недостатка в вожде способном управлять огромной армией.
Союзники потеряли в оба дня дрезденского сражения вообще выбывшими из фронта до 30 000 человек18, а французы от 10 000 до 15 00019. Но Наполеон имел право надеяться на несравненно важнейшие последствия одержанной им победы, при отступлении союзной армии в Богемию. Удобнейшие пути, туда ведущие, были заняты французскими войсками еще в продолжение боя, а корпус Вандамма, в числе до 40 000 человек, стоял на пирнском шоссе, за правым крылом союзников, угрожая остановить их на марше, одновременно с преследованием Наполеона.
15 (27) августа, во второй день дрезденского сражения, на рассвете, генерал Пыш-ницкий, с своим отрядом, отошел от мызы Гиммельрейха на главные силы 2‐го пехотного корпуса, к Цегисту; несколько спустя, Ревельский полк очистил Пирну. Неприятель, заняв это местечко, развернул свои силы по окраине плато обращенной к речке Готлейбе. Со стороны же русских, войска, под общим начальством графа Остермана, были расположены за Цегистом, примыкая левым флангом к Эльбе, в трех линиях: в 1-й, стоял 2‐й пехотный корпус, в числе 6500 человек с 40 орудиями 2‐го корпуса и гвардии,20 занимая селение Цегист 4‐м егерским полком; во 2-й, 1‐я гвардейская дивизия Ермолова, (12 батальонов), в числе 7000 человек, а в 3-й, кавалерия, именно полки: кирасирский Ее Величества (4 эскадрона), Лейб-гусарский (6 эскадронов) и Татарский уланский (6 эскадронов), с конной батареей, в числе 2000 человек, под начальством принца Леопольда Саксен-Кобургского и генералов Будберга и Кнор-ринга.
Генералы Гельфрейх и Иловайский, с своими отрядами, вообще в числе 2000 человек, по-прежнему, находились у Гросс-Котты и Гисгюбеля.
Следовательно – число войск противопоставленных Вандамму не превышало 17 500 человек.
В таких обстоятельствах надлежало ожидать от Вандамма, командовавшего двойными силами, самых решительных действий. Но, вместо того, он, в продолжение целого дня, 15 (27) августа, оставался неподвижно на пирнском плато, и только у высоты Кольберга, время от времени, завязывались перестрелки, прерываемые сильным дождем. Бездействие французского военачальника тем более изумительно, что у Пирны, во весь день, была слышна канонада, гремевшая у Дрездена и как бы вызывавшая обе стороны к бою. Причины нерешительности Вандамма в сей день, столь несогласной с его характером, неизвестны. Полагают, будто бы повод к тому подали следующие обстоятельства. Командир Ревельского полка, полковник Шел-винский, стоявший в Пирне, не ожидая неприятеля со стороны Эльбы, не обеспечил себя оттуда аванпостами. Пользуясь его оплошностью, одна из французских колонн пробралась, в ночи с 14 (26) на 15 (27), вдоль реки и на рассвете ворвалась в местечко. Сам полковой командир едва успел уйти; несколько часовых и лекарь, по имени Май, были захвачены в плен. Флигель-адъютант Вольцоген, прибывший из главной квартиры к принцу Вюртембергскому и искавший его в Пирне, въехал неожиданно в неприятельскую стрелковую цепь, но спасся своей находчивостью. Cessez de tirer, la ville est pleine de Russes («Перестаньте стрелять; в городе множество Русских!»), закричал он ближайшему в цепи французскому офицеру. Офицер, приняв его за одного из своих начальников, приказал ударить отбой, а Вольцоген, пользуясь его ошибкой, переехал через речку Готлейбе по мельничной плотине и явился на позицию 2‐го корпуса. Тогда же Май был приведен к неприятельскому генералу, окруженному большой свитой, (по всей вероятности к самому Вандамму), который спросил у него: «Кто командует вашими войсками?» – «Принц Вюртембергский?» – отвечал лекарь. «А как силен его корпус?» – «12 полков пехоты, по 1500 человек в каждом, за исключением понесенной ими убыли, и потому в корпусе, вместе с конницей должно быть до 20 000 человек, да, кроме того, идет ему в помощь из Дрездена вся гвардия Российского императора и Прусского короля, в числе 50 000 человек». Показания Мая, в коих довольно искусно была прикрашена истина, могли ввести в заблуждение Вандамма. Уверяют также, будто бы какой-то лесничий, служивший шпионом для обеих сторон, обманул французов, известив их о наступлении из Богемии значительных сил в помощь союзной армии21.
Положение союзников под Дрезденом, несмотря на превосходство их в числе войск, было сомнительно, а переход Вандамма к решительным действиям на сообщения Богемской армии мог еще более затруднить их. Но, по всей вероятности, Наполеон не имел точных сведений – ни о расстройстве австрийских войск, ни о малочисленности русского корпуса стоявшего против Вандамма, и потому полагал, что союзники еще раз дадут сражение под стенами Дрездена. Под влиянием этого убеждения, Наполеон, 15 (27) августа, в 8 часов вечера, предписал начальнику своего штаба Бертье, чтобы на следующее утро, в 5 часов, генерал Дюлонуа (Dulaunoy) собрал у главной квартиры свою резервную артиллерию, вместе с тремя гвардейскими конными батареями, в числе 58 орудий. Приказано было занять надлежащим образом люнеты на левой стороне Эльбы, взяв нужное к тому число орудий и людей с правого берега, так чтобы в каждом люнете было по 8 орудий, 80 канониров, 50 саперов и 590 человек пехоты. В каждый из люнетов назначен особый командир[99], и подтверждено, чтобы коменданты оборонялись до самой смерти и ни под каким видом не оставляли вверенных им укреплений. Приказано снабдить каждое из орудий 250 зарядами и каждый люнет 10 000 патронов; вместе с тем, наряжена комиссия для исследования, почему комендант люнета № III оставил вверенный ему пост. Начальнику главного штаба поручено распорядиться о назначении на восковой бумаге расположения корпусов и корпусных квартир. Старая гвардия получила приказание стать на том же месте и в таком же порядке, как она была расположена накануне; гвардейским гренадерам (охранявшим особу императора), дежурным эскадронам и дивизии Орнано – собраться у люнета № IV. Кавалерия Нансути назначена в подкрепление герцогу Тревизо (Мортье). Объявлено им обоим неудовольствие императора, за то, что они, в продолжение дела, не присылали ежечасно донесений о ходе боя… Наполеон приказал изъявить также свое неудовольствие генерал-интенданту, за неисправность подвижных госпиталей. «До самой ночи не было послано фур для уборки раненых; надлежало бы находиться там всем госпитальным чиновникам»… Затем – следовали распоряжения о заготовлении хлебопеками корпуса Вандамма сухарей, об отправке 200 000 дневных дач провианта водой в Дрезден, и проч.22.
