Леди Катверия встретила их с Нисой в галерее и пригласила в большой зал, украшенный, разумеется, колоннами и скульптурами. Одной из скульптур – вероятно, аллегорическим изображением обманутых чувств – была неподвижная Риаджина, сидящая на кушетке. Впрочем, она была так напряжена, что, если бы не сверкала глазами, могла бы сойти и за колонну.
Сначала Риаджина следила глазами за леди Катверией, но та молча присела на краешек кресла и сложила руки на коленях. Тогда Риаджина перевела взгляд на принцессу.
– Я прошу прощения за то, что ложно обвинила тебя. – сказала принцесса.
– Я не брала венец, вы все соврали!
– Я это и сказала. Прости меня, Риаджина, это было необходимо.
Риаджина приоткрыла рот, но не издала ни звука.
– Ты действительно не пыталась подложить венец в мою комнату, потому что именно там его и взяла.
– Я хотела отдать его вам, тетя! – Риаджина глянула на Катверию. – Чтобы она его не украла!
– Ты сделала это, несмотря на то, что я объяснила тебе, зачем я его забрала?
– Вы врали!
– Если ты так хорошо отличаешь правду от лжи, скажи, пожалуйста, зачем ты помогла лорду Адзекато украсть венец, открыв ставни в башне?
Леди Катверия открыла глаза пошире и уши, кажется, тоже.
– Это было не для… – Риаджина сглотнула. – Я не открывала!
– И не проводила с ним ночь?
– А! – сказала Катверия.
Риаджина стала краснеть.
– И помогла ему украсть венец второй раз, когда провела его в мою спальню этой этой ночью?
– Я не делала этого!
– То есть, если мы попросим Перомо поискать в твоей комнате, он не найдет там мои серьги, которые ты взяла заодно?
– Я… Он… Мы не… – Риаджина вскочила. – Они вам не нужны, у вас даже уши не проколоты!
– Это, потому что в Арранте серьги принято носить около пупка, – не удержалась принцесса.
Риаджина забыла, зачем вскочила, и уставилась на нее в некотором оторопении. К ужасу принцессы, леди Катверия сделала то же самое. Ниса, по обыкновению, хрюкнула. Надо будет все-таки одолжить ей краткое руководство по благочинию.
– Однако сейчас не об этом, – повела принцесса ладонью, выметая пупок из беседы. – Ты поверила, что очаровала лорда Адзекато?
– Он сам так говорил! – крикнула Риаджина. – Хоть сами у него спросите!
Катверия помассировала брови кончиками пальцев правой руки.
– Увы, лорд Адзекато отбыл в Ахаржир по срочным вопросам.
У Риаджины вдруг потекли слезы.
– Не стоит, – сказала принцесса. – Это к лучшему. Лорд Адзекато просто использовал тебя и твои лучшие чувства. Он врал. Как и ты пыталась врать сейчас.
– Вы тоже! Вы меня выставили… Почему вам можно, а другим нет?
– Риаджина… – сказала Катверия, но продолжить не смогла.
– Почему ей можно? Потому что она наследная принцесса? Я тоже знатная! Потому что мнит себя умнее всех?
– Ложь – это инструмент, – принцесса покрутила на пальце свое колечко. – Однако, используя его, желательно точно знать, чего хочешь добиться, а главное – что ты будешь делать, когда правда откроется.
– Ой, не надо меня учить! – махнула рукой Риаджнина и уронила лицо в ладони.
Принцесса промолчала. Не надо, так не надо. Однако сама принцесса, пожалуй, запишет это только что сочиненное правило в свой еще не начатый кодекс. Под номером двенадцать, пункт «А». Наверняка ведь появится потом что-нибудь для пункта «Б».
– Видишь ли, то что делала я, было сделано на благо леди Катверии, – сказала принцесса устало. – А то, что делала ты – для собственного удовольствия. Интересы же синьоры ты подвергла опасности, хотя я прямо тебя предупреждала. И говорила при этом чистую правду.
– Риаджина, – леди Катверия прочистила горло, – завтра на рассвете ты отправишься домой.
Риаджина зарыдала в ладони.
– Я не могу позволить себе иметь в доме такого человека во время визита его величества.
Именно поэтому не стоит пытаться врать навсегда. Вскрытый обман разрушает репутацию. Люди отворачиваются, ведь никто не хочет иметь дело с обманщиком. И в конце концов, вокруг остаются только такие же обманщики, только с зубами поострее. А когда некому верить, то не на что опереться. Остается лишь оглядываться, как маленькой рыбке, постоянно боящейся щуки.
– Ваше Высочество, – повернулась Катверия к принцессе. – Не хотели бы вы все же остаться и погостить у нас еще немного?
– Благодарю, – сказала принцесса учтиво. – Я поеду домой завтра. Я уже сказала морю: «До свидания!»
Путь в Арранту проходил по дороге, которая в прямом смысле слова была прорезана в прибрежных скалах. С каждым оборотом колеса путевой кареты они поднимались все выше и выше, а вид на море по левую руку открывался все реже и реже.
Разговоры в дороге растягиваются. Можно высказать мысль еще по эту сторону перевала, а получить ответ уже по другую. Между двумя репликами можно даже вздремнуть. Зато есть время подобрать слова. Первые два из них Ниса подбирала почти до полудня:
– Ты изменилась.
– Да брось! – обдумав это, сказала принцесса и вяло двинула рукой. – Это все та же я, только чуть-чуть постарше.
Ниса поглядела в окошко.
– Ты становишься сильной.
Принцесса промолчала, ожидая пояснений.
– Когда мы в детстве бросали камешки в пруд, по воде просто расходились круги. А теперь пруд выходит из берегов.
– Очень поэтично! – хмыкнула принцесса. – Может, я и хотела бы такой быть, но думаю, ты преувеличиваешь.
Ниса покачала головой.
– Ты и сама не замечаешь. Ты просто плечом повела, а вокруг целые королевства похрустывают.
Ниса говорила мягко, но как-то отстраненно. Может, принцесса ее чем-то обидела? Ничего такого припомнить не удавалось. Принцесса в недоумении повела плечом, поймала себя на этом и на всякий случай прислушалась – за окном ничего, кроме дорожного гравия, вроде бы не хрустело.
– Я что-то не так сделала? – спросила принцесса прямо.
Ниса повернулась к ней.
– Риаджина, – сказала она.
Принцесса искренне удивилась.
– А что с ней?
– Ты использовала ее точно так же, как это сделал Эскутто.
– Неправда! – хотела сказать принцесса, но не успела.
– Правда, правда! – заявил внутренний голос. – Ты же знала, что она сделает, хотя прикидывалась, что просишь об обратном. Чистая манипуляция.
Наступил черед принцессы отворачиваться к окошку.
– Риаджина дура, – продолжала Ниса. – И, видимо, та еще стерва. Но она просто маленькая.
– Она моя ровесница, – тихо возразила принцесса.
– Она не твоего уровня противник.
С этим спорить было невозможно.
– Вы с этим твоим Эскутто решили поразвлечься, а Риаджину смели со стола, как крошки, просто потому что она случайно подвернулась под руку.
– Ее всего лишь отправили в деревню.
– Я это и сказала.
Принцесса почувствовала, как нагреваются уши. Между маленькими принцессами внутри нее разгорелись бурные дебаты, но из-за раздражения на Нису было плохо слышно, какие там у кого доводы.
– Она могла не влезать… – попробовала принцесса отбиться.
– Думаешь? – Ниса скептичски причмокнула. – Это как предложить флюгеру не вращаться, когда вокруг него сшибаются два противоположных ветра. Он обречен.
Принцесса посмотрела на заживающие на запястье царапины. Ветры, надо думать, это она и Эскутто. Может, это комплимент?
– Я же говорю, ты стала сильной, – подслушала Ниса мысли принцессы. – Просто, мне кажется, это не повод решать чью-то судьбу случайно.
– Когда я пришла за тобой в замок Готемольда, – припомнила принцесса историю спасения попавшей в заложницы к мятежному графу Нисы, – ты сказала, что тебе нравится моя… – принцесса покрутила в воздухе ладонью, – активность. Что ты по ней скучала.
– Это было по делу. А сейчас ты просто развлекалась.
От царапин принцесса перешла к изучению ногтей. Ногти были красивые, а вот пальцы не очень. Они и сами по себе были не предел изящества, а по сравнению с нисиными и вовсе походили на свиные сардельки. Чтобы не расстраиваться, принцесса срочно сравнила свои пальцы с обрубками леди Катверии, почувствовала облегчение, обхватила правый кулак левой ладонью и сложила все это у живота.
Настроение все же было испорчено. Принцесса выезжала из Джионеллы с ощущением радости от неожиданного и головокружительного – во всех смыслах! – приключения. А оказывается, вместо этого она должна была только смотреть под ноги, чтобы не раздавить какую-нибудь улитку.
– Я всего лишь немного пофлиртовала, – буркнула принцесса.
– Джионелле повезло, что тебя не обуяла настоящая страсть.
Может быть, Эскутто прав? Может быть, принцесса действительно несвободна? И не имеет права даже безобидно развлечься? Ну да… Слегка зацепило одну мерзкую девицу.
Однако, как она может быть несвободной, если никто ее ни в чем не ограничивает? Хотела украсть венец – украла. Хотела пофлиртовать с Эскутто – пожалуйста. Да захоти она чуть сильнее – могла бы и в Кастелладу поехать!
Выходило так, что единственное ограничение в жизни принцессы – это хмурый взгляд Нисы. Однако взгляд – чей бы он там ни был – все же
