Бевьер многозначительно потряс в воздухе своим ужаснымтопором.
— Ну что ты думаешь? — Келтэн Спархока.
— Если надо, будем драться, — сказалСпархок. — Да и вряд ли они согласятся добровольно убраться с нашего пути.
То, что произошло потом, походило скорее на убийство, чем начестное сражение. Пьяная пирушка, продолжавшаяся видимо уже довольно долгоевремя, успела превратить этих нерадивых земохских вояк в агрессивных, но слабосоображающих животных. И рыцари Храма просто подбежали к ним и порубили на куски.Один из солдат только и успел что вскрикнуть, и его удивленный крик потонул взверином скрежете грома.
Без единого слова рыцари оттащили недвижимые тела к двернымпроемам домов и укрыли их там. Затем они окружили Сефрению, на случай новойстычки, и двинулись вперед по широкой хорошо освещенной улице к морю коптящихфакелов, которые, казалось, огненным кольцом окружали дворец Отта.
И опять они услышали этот ужасный холодящий сердце вой.Вернулся Телэн, на этот раз он даже не пытался ускользнуть от них снова.
— До дворца совсем недалеко, — сказал он. —Там расставлен караул. Ну и странные на них доспехи, сплошь все утыканныестальными остриями. Они ужасно похожи на ежей.
— Сколько их там? — спросил Келтэн.
— Много, я не успел сосчитать. А вы слышали этот вой?
— Уж лучше бы его не слышать.
— Но все равно вам придется теперь привыкнуть к этомузвуку. Это воют те самые солдаты, что охраняют дворец.
Дворец Отта был немного больше, Базилика в Чиреллосе, ноуступал Священному собору в грации и величавости. В начале своей жизни Отт былпастухом, и с тех самых пор он не изменял своему вкусу и полагал, что чембольше, тем лучше. Дворец его был построен из обломков рыжевато-чернойбазальтовой скалы. Плоский ровный базальт — прекрасный материал для построек,он придает впечатление массивности, но не красоты и гармонии.
Этот дворец вознесся подобно огромной горе в самом центреЗемоха. Правда на самой вершине этой мрачной громадины возвышалось несколькобашен, что обычно для дворцовой постройки, но в данном случае эти неотесанныеостроконечные шпили, пронзающие небо, не придавали ни грации, ни величия, да ивообще казались не к месту. Постройка этих башен началась еще много веков томуназад и до сих пор так и не была завешена. Шпили бестолково упирались в небо,окруженные полусгнившими остатками грубых подмостков. Этот дворец был не стольвоплощением зла, как символом безумия, застывшим свидетельством тщетности любыхначинаний.
Неподалеку от дворца Спархок смог разглядеть возвышающийсякупол Храма Азеша, представлявший из себя полусферу ржаво-черного цвета,сооруженную из гигантских симметрично расположенных шестиугольных базальтовыхблоков, придававших всей постройке вид гнезда какого-то ужасающе громадногонасекомого или огромной зияющей раны.
Все пространство вокруг дворца и примыкающего к нему Храмаказалось мертвым, там не было ни домов, ни деревьев, а лишь голая равнина,простирающаяся на сотню ярдов от зловещих стен. В темные ночи они освещаласьтысячью факелов, наугад воткнутых в щели между плитами, казавшимися в темнотеогромным полем из мерцающих огней.
Широкая улица, по которой продвигались рыцари, вела черезосвещенную рыночную площадь прямо к главному порталу жилища Отта, а тамсужалась и проходила через сводчатый проем с дверями, самыми широкими, какиетолько доводилось видеть Спархоку на своем веку; они были зловеще распахнуты.
Воины, охранявшие дворец, выстроились между стенами и полемкоптящих факелов. Они были облачены в доспехи, изощреннее и причудливее, чеммог бы себе вообразить Спархок. Их шлемы были отлиты из стали в форме черепа иувенчаны также стальными ветвистыми рогами, напоминающие оленьи. Их латы вместах соединений — на локтях и плечах, на коленях и бедрах — были покрытыдлинными шипами и сверкающими выступами. Стальные предплечья также были усеяныострыми крючьями и шипами. Солдаты сжимали в руках тяжелые, мерзко раскрашенныещиты и пугающего вида оружие, созданное, казалось, не для того, чтобы сразитьпротивника наповал и обречь на смерть, а вызвать боль и мучения отприкосновений его острых, как бритва, зубцов, напоминающих зубья пилы, иогромного крюка на конце.
Сэр Тиниен был дейранцем, а его народ с незапамятных временславился своими знаниями о доспехах.
— Это просто идиотизм, самое чистейшее ребячество, скоторым мне когда-либо приходилось сталкиваться в жизни, — презрительнопроговорил он в затишье между двумя раскатами грома.
— Что? — переспросил Келтэн.
— Их доспехи никуда не годятся. Ведь они должны служитьне только для защиты того, кот их носит, но и для его относительной свободыпередвижения. Зачем же намеренно превращать себя в черепаху?
— Но вид у этих доспехов весьма устрашающий.
— Наверное, только с этой целью они и были сделаны,поскольку других достоинств у них нет. Да, к тому же, все эти шипы да крючьялишь помогают противнику, указывая на наиболее уязвимые места. И о чем толькодумал оружейник, выковавший такую красоту? — Тиниен усмехнулся.
— Это наследие еще прошлой войны, — объяснилаСефрения. — Земохцы были просто потрясены, когда увидели доспехи рыцарейХрама. Они совершенно не поняли для чего предназначено это стальное облачение,но были поражены его устрашающим видом. И с тех пор земохские мастера сталиковать доспехи, такие, что вряд ли послужат защитой в бою, но зато запугаютпротивника.
— По крайней мере, я б такого уродства вряд лииспугался, — фыркнул Тиниен.
Затем словно по какому-то сигналу, понятному лишь этимуродливо одетым солдатам Отта, они снова издали этот леденящий безумный вой.
— Может быть, это их боевой клич? — нервнопредположил Берит.
— Возможно, и вероятно это лучшее на что ониспособны, — ответила ему Сефрения. — Культура Земоха в основномстирикская, а стирики ничего не смыслят в войне. Ринувшись в бой, эленийцыобычно издают боевой клич. Вот они и пытаются подражать этому звуку.
— Может, ты достанешь Беллиом и сотрешь их с лицаземли, Спархок? — предложил Телэн.
— Ни в коем случае! — возразила Сефрения. —Мы заключили Беллиом, а вместе с ним и Троллей-Богов, в надежную темницу. Такне будем тревожить и высвобождать их силу, пока не встретимся с Азешем. И стоитрастрачивать мощь Беллиома на обыкновенных солдат, когда мы не знаем что ещенас ожидает впереди.
— Она права, — признал Тиниен.
