Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
стало предоставление брокерских услуг и услуг по доверительному управлению средствами клиентов на рынке ценных бумаг. Мы первыми в России разработали и применили многие финансовые инструменты. Так этот рынок, у истоков создания которого я стоял как министр, стал основной сферой приложения моих сил как предпринимателя. Кто-то скажет: ирония судьбы. Я отвечу: просто моя судьба.
В 90-е годы коллеги неоднократно предлагали мне приватизировать РФК. Я отказался, о чем теперь, честно, жалею. Подвело государственное мышление. Ведь я задумал РФК именно как государственный институт и хотел ее развивать именно в этом качестве.
В итоге сохранение РФК в госсобственности сыграло со мной злую шутку. В 2013 году Рособоронэкспорту понадобился банк для получения оплаты экспорта Ираном, который находился под американскими санкциями и не мог расплачиваться напрямую через западные банки. По слухам, деньги возили чуть ли не налом. Фактически банк подводился под сожжение, так как после нескольких транзакций неизбежно тоже попал бы под западные санкции. В правительстве решили, что единоразовое получение крупных сумм того стоит. РФК передали от Росимущества Ростеху, а на мое место назначили нового человека. Сделано это было со множеством нарушений. Мне в качестве утешения предложили остаться президентом банка. На мой вопрос: «А кто будет подписывать документы?» – представитель нового владельца ответил: «Есть у нас полковник, он дальше Минска все равно никуда не ездит». Быть президентом банка в таких условиях я отказался, понимая, что это закончится попаданием под санкции, так как их авторы не будут разбираться, был ты президентом с правом финансовой подписи или нет. Самое смешное, что, пока шла вся эта передача прав и собственности, с Ирана часть санкций сняли и угроза отчасти миновала. В итоге я еще некоторое время поработал в РФК советником, а весной 2015-го мы простились окончательно. РФК стала обычным банком, обслуживающим внешнеторговые операции, правда, преимущественно связанные с военным экспортом, а через несколько лет все-таки попала под санкции.
Защита интересов предпринимательства. Возвращение в политику
Перейдя на работу в бизнес, тем более в государственный, я не потерял интерес и к проблемам экономической политики. Конечно, теперь свою идею нужно сначала донести до власти, часто долго убеждать ее представителей, чтобы идея была реализована. Работая в правительстве, делать это было намного проще.
Правда, когда Гайдар после своего второго прихода в правительство привлек меня к формированию государственной инвестиционной политики, мне удалось быстро провести значительную часть тех идей, которые были наработаны сначала в Минэкономики, а потом уже в ходе работы по созданию Российской финансовой корпорации.
Помню, 9 ноября 1993 года я даже провел в стенах Минэкономики большую пресс-конференцию по вопросам инвестиционной и структурной политики. С приходом Гайдара я опять чувствовал себя в этих стенах достаточно свободно. Пресс-конференция была ни много ни мало в зале заседаний коллегии министерства. Неофициально я выступал как бы от имени правительства. В статье по итогам этой пресс-конференции от 10 ноября 1993 года под названием «План Российской финансовой корпорации. Государство корректирует распределение инвестиций» газета «Коммерсантъ», в частности, писала, что «правительство уже в следующем году может решительно поменять систему распределения государственных инвестиций. Об этом вчера объявил президент РФК Андрей Нечаев». И цитировала мои слова о том, что задача состоит в максимальном привлечении негосударственных инвестиций в экономику России, с тем чтобы направить средства бюджета в малопривлекательные для бизнесменов секторы промышленного производства. «По мнению г-на Нечаева, – писал «Ъ», – структурная перестройка экономики России может быть обеспечена только сочетанием широкомасштабного проведения банкротства предприятий и стимулирования инвестиционной активности».
Тогда же впервые была озвучена идея о том, что инвестиции, точнее говоря государственные средства, которые расходуются на инвестиционные цели, должны использоваться по разным направлениям и по разным принципам. Часть из них должна идти из бюджета по традиционной бесплатной и безвозвратной схеме, хотя для повышения эффективности использования этих средств необходимо проводить конкурсы, тендеры, повышать ответственность заказчиков и исполнителей по соответствующим работам. Это инвестиции, которые идут в оборонный сектор, на решение социальных проблем, на развитие инфраструктуры. Остальная же часть инвестиций должна была финансироваться из бюджета на возвратной основе в форме инвестиционных кредитов.
Впервые публично прозвучал также тезис о том, что государство принимает на себя лишь часть потребностей в капиталовложениях по каждому проекту, в котором участвует, одновременно стимулируя приток частных инвестиций. По моему замыслу, вторым вариантом наряду с кредитами являлось предоставление государственных средств в обмен на акции предприятий. В дальнейшем по мере успешного развития проекта государство могло выходить из состава акционеров, с выгодой продавая свою долю частным инвесторам. Использование кредитов или вложений в акции должно было варьироваться в зависимости от содержания конкретного проекта.
Как легко видеть, идея государственно-частного партнерства в сфере инвестиций не просто зародилась, а была доведена до механизмов реализации еще в 1993 году. К сожалению, Гайдар, занятый проблемами оздоровления финансов и одновременно начавшейся предвыборной кампанией в Госдуму, не смог тогда довести эти полностью поддержанные им идеи в области изменения инвестиционной политики до уровня готовых постановлений правительства, указов президента или законов. Это было сделано значительно позже, но впервые описанные идеи были озвучены в полной мере именно в то время. А зародились они еще раньше – на рубеже 1992–1993 годов, в том числе когда в Минэкономики созданная мной специальная рабочая группа рассматривала вопросы изменения инвестиционной политики. Мне нескромно кажется, что многие из этих идей актуальны и сегодня.
Работа в бизнесе открыла мне глаза на многие проблемы предпринимательства в России. И я стал активно ими заниматься. Естественно, не только опирался на свой личный опыт, но и обобщал опыт коллег, а также предпринимательских объединений и организаций.
В итоге жизнь снова привела меня в политику. Мое первое знакомство с организацией предпринимателей, которая постепенно все больше стремилась участвовать в политической жизни, произошло по инициативе вскоре погибшего Ивана Кивелиди. Им было создано, пожалуй, первое объединение предпринимателей, в которое входили люди из разных сфер бизнеса. Это был «Круглый стол бизнеса России», куда он меня и пригласил.
Иван Харлампиевич был, на мой взгляд, первым российским предпринимателем, который осознал, что бизнес должен заниматься политикой, чтобы отстаивать свои интересы. Интересы не частные, не отдельной компании, а именно интересы всего предпринимательского сословия.
После убийства Кивелиди я стал одним из сопредседателей этого объединения. На определенном этапе КСБР пользовался большим авторитетом и влиянием. В его состав входили многие будущие олигархи, встречи с активом КСБР добивались ведущие политики страны. КСБР активно боролся против частых убийств предпринимателей в то время. Им была разработана специальная Хартия честного бизнеса, к которой присоединились многие ведущие предприниматели страны. Безвременная смерть Кивелиди, несомненно, затормозила создание серьезной политической партии,
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 146
